Гевара по прозвищу Че

На следующий день они вышли к озеру Пириренда - зеркалу воды, окруженному буйной растительностью, как скажет в своем дневнике Пачо. Че к тому времени обращал мало внимания на красоты пейзажа. Он был больше обеспокоен нарушениями дисциплины, которые случались вследствие нехватки продовольствия:

"Перед выходом я собрал людей и обрушился на них в связи со стоящими перед нами проблемами, особенно продовольственными. Я разругал Дариэля Аларкона за то, что он съел котелок пищи, а потом отрицал это, Тамайо - за то, что он тайно ел вяленое мясо, Анисето - за его готовность участвовать во всем, что мало-мальски связано с едой, и нежелание делать что-либо еще".

Спустя несколько часов на расстоянии двух миль состоялся налет авиации.

На следующий день, 15 мая, Че записал в дневнике: "Сегодня никаких новостей". У Пачо написано подробнее: "Он выглядит по-настоящему плохо. Вчера вечером отказался от своей пайки мяса". Еще днем позже Че писал:

"Когда мы вышли в путь, у меня начался страшный приступ колики с рвотой и поносом. Колику остановили демеролом, а я потерял сознание, и меня несли в гамаке. Когда я очнулся, то чувствовал себя значительно лучше, но оказался весь в дерьме, словно грудной младенец. Мне дали брюки, но без мытья запах дерьма можно учуять за милю от меня. Мы проспали там весь день".

Пачо не так уж бодр: "Почти все мы больны. Ночью несколько раз стреляли жандармы... Проблема состоит в том, чтобы вырваться из оцепления и перебраться в место с водой".

В течение предыдущих дней армейские патрули стреляли в сторону партизан вслепую. В ночь на 16 мая отряд выскользнул из окружения на юго-запад. Той же ночью было получено известие из Гаваны, в котором говорилось, что их изоляция стала еще сильнее. Ренан был отозван из Ла-Паса, так как его въездная виза истекла, а сам он был болен. Городская сеть оказалась теперь в руках Родольфо Салданьи и нескольких неопытных людей, имевших связь с Гаваной, но не с партизанами. Начавшиеся действия партизан пробудили симпатии большинства радикальных групп оппозиции, но не было никакой возможности превратить эту обнадеживающую симпатию в форму практической помощи. Сообщение Гаваны заканчивалось странно - словами о готовности части руководства БКП присоединиться к движению. Неужели Че не вспомнил тогда о Селии Санчес и созданной ею системе поддержки Движения 26 июля - вспомогательных группах в Гаване, занимавшихся мобилизацией городского населения против диктатуры Батисты, - которую он так недооценил в свое время?

Партизаны скитались по району в течение еще недели, направляясь к месту первого лагеря в надежде встретиться с отставшим арьергардом. По пути происходили редкие встречи с местными кампесинос. Че слышал по радио, что Баррьентос назначил суд над Дебрэ: "он президент будет просить конгресс восстановить смертную казнь". Для защиты Дебрэ нанял аргентинского адвоката Рикардо Рохо, жизненный путь которого, таким образом, опять пересекся с жизнью Че. Бустос также должен был предать перед судом, тогда как Роса выпустили под залог и он навсегда исчез из поля зрения публики.

А арестованный с раненой ногой Васкес Вианья тем временем терпел усиленные допросы. Его доставили в больницу государственной нефтяной корпорации в Камири, где он попросил сделать ему операцию без наркоза, так как он боялся сказать что-нибудь лишнее на операционном столе. После операции его перевели в казармы Чоэти. Там его допрашивал "доктор Гонсалес", который утверждал, что Васкес Вианья прикидывался па-намским журналистом, проникшим в сеть военной разведки, но был на самом деле эмиссаром Гаваны. "Гонсалес", похоже, смог убедить Хорхе подтвердить присутствие Че в Боливии, так как позже к нему в камеру явился сотрудник Министерства внутренних дел Роберто Кинтанилья, показал ему магнитофонную ленту с записью допроса и угрожал широко обнародовать признания Васкеса, если он не расскажет всего, что ему известно о городской сети и конспиративных квартирах. Взамен он предлагал Вианье имитировать бегство, а потом помочь выехать в Германию. Васкес отказался, и тогда к нему стали применять жестокие меры. Кинтанилья сломал ему обе руки, а в последующих пытках нанес еще множество телесных повреждений. Спустя несколько часов его сбросили с летящего вертолета в джунгли, и он погиб. Однако по радио сообщили, что он бежал. Че, положительно отреагировавший на первые публичные заявления арестованного партизана, надеялся на то, что Васкес действительно смог бежать и теперь получить возможность вступить в контакт с городскими сетями и сообщить им о положении партизан: "Он должен теперь присоединиться к ним или отправиться в Ла-Пас, чтобы наладить контакты".

28 мая партизаны заняли город Карагуатаренда, где пополнили свои запасы имущества первой необходимости (мука, сахар, сандалии, табак, зубные щетки), а также обзавелись автотранс- , портом. Следующие несколько дней они передвигались от одного ранчо к другому на джипах нефтяной корпорации; радиаторы автомобилей заливали, если не было воды, мочой. 30 мая они поймали в засаду патруль солдат полка полковника Кальдерона, с которым шел журналист Хосе Луис Алькасар. Солдаты бежали, оставив троих убитых и одного раненого. Затем партизаны имели еще одно столкновение с армией, но на сей раз безрезультатно. Че не мог не придать своей ежемесячной сводке событий оп- , тимистического тона. "С военной точки зрения, три вооруженных столкновения, в ходе которых враг понес потери, тогда как у нас их не было, так же как и прорывы в Пириренде и Карагуатаренде, конечно, являются успехом. Собаки были признаны бесполезными и больше не используются в операции". Правда, отсутствие связи с Гаваной и Ла-Пасом приводит Че в отчаяние, он написал, что им нужно проявлять как можно больше терпения в вопросе вовлечения в партизанское движение крестьян, что дело Дебрэ дало им рекламу, что "моральные качества бойцов отряда находятся на высоком уровне, а это при хорошем руководстве является гарантией успеха". Тогда как "армия все еще дезорганизована, и ее методы ничуть не усовершенствовались". В заключение Че подчеркнул: "Беспокоит невозможность связаться с Вило Акуньей, несмотря на то что мы предприняли паломничество по горным хребтам. Есть признаки того, что он направился на север".

А бывшая группа тылового охранения, которой командовал Вило Акунья, отягощенная больными, имевшимися в ее рядах - а среди них был и Густаво Мачин, - не имела возможности общения с крестьянами, перепуганными репрессиями военных. В конце мая дезертировал Хулио Веласио - когда он вышел к солдатам, те почти сразу же убили его. Это заставило группу непрерывно перемещаться, проводя при этом разведку, чтобы не пропустить вероятного контакта с отрядом Че. Пинарес, который после полученной от Че взбучки работал как Геракл, совершавший свои подвиги, предпринимал дальние вылазки среди холмов и плантаций в поисках провизии. 1 июня он отправился в очередной поход. Спустя два часа Акунья услышал стрельбу, а еще через некоторое время узнал, что Пинарес и боливиец Касильдо Кон-дори попали в армейскую засаду и погибли.

В начале июня Че продолжал движение, старательно уклоняясь от столкновений с армией. Из-за холодного атмосферного фронта температура по ночам сильно падала. Продовольствия и воды все также не хватало, и партизаны были вынуждены наполнять фляги соленой водой. При всех этих обстоятельствах Че все же не терял чувства юмора и сказал Пачо: "Тощий, бородатый, я напоминаю своим видом святого Лазаря". 6 июня они снова подошли к Рио-Гранде и узнали о том, в округе появлялись все новые и новые армейские патрули. В эту ночь Че проводил со своими бойцами урок истории и учил их играть в шахматы.

10 июня, когда главная группа была занята постройкой плота, у дозорных произошло столкновение с армейским патрулем.

Судя по всему, дело было в том, что наши люди шли, не принимая должных мер предосторожности, и были замечены. Жандармы начали, как обычно, палить вокруг, и Вилье-гас на самом деле это был Пачо и Коко, которым понево-; пришлось стрелять, выдали свою позицию. Мы решили ставаться на месте и выйти завтра. Положение было не-колько неудобным: если бы они решили атаковать всеми нами, то, в лучшем случае, нам пришлось бы без воды пересечь крутые скалистые горы".