Рихард Зорге

Хорошо знавший Германию, где в соответствии с Версальским договором было запрещено производство многих образцов тяжелого и современного вооружения, Рихард особое внимание уделял полученным от немецких инструкторов сведениям о поставках в Китай секретной продукции германских оружейных концернов и ее практическом испытании в боевых условиях. Военные советники часто приглашали Зорге в Нанкин, посещали его в Шанхае, организовывали совместные поездки в Тяньцзинь и Ханьчжоу, где были военные объекты. От них разведчик также получал сведения о внутренних делах нанкинского правительства, политических событиях и состоянии китайской экономики.

Зорге удалось сблизиться с немецкими летчиками смешанной китайско-германской авиакомпании «Евразия», которые совершали полеты по внутрикитайским маршрутам. От них поступала информация о положении в глубинных районах Китая, местоположении взлетно-посадочных полос, ангаров и других сооружений на местных аэродромах. Важными были сведения о разведывательных полетах замаскированных под гражданские самолеты «юнкерсов», которые по этой причине не сбивались зенитчиками китайской Красной армии. Зорге также стало известно о стремлении Германии превратить Китай в испытательный полигон немецкой авиационной промышленности.

Огромную помощь в разведывательной работе Рамзаю оказала американская журналистка Агнесса Смедли. Ей удавалось получать информацию из ближайшего окружения лидера Гоминьдана и верховного главнокомандующего нанкинского режима Чан Кайши, о чем она регулярно рассказывала своему близкому знакомому. Агнесса поддерживала дружеские отношения с вдовой Сунь Ятсена — вождя революционного националистического движения Китая. Чан Кайши взял в жены ее сестру, другая из сестер была замужем за влиятельным в правительстве министром промышленности, торговли и сельского хозяйства. С помощью этих связей при содействии Агнессы Зорге стал членом престижного «Китайского автомобильного клуба», президентом которого являлся сам Чан Кайши. Это в значительной степени облегчило Рихарду доступ к правительственным чиновникам самого высокого уровня. Смедли также удалось установить контакт с шурином Чан Кайши — министром финансов, благодаря чему было налажено получение сведений о бюджете и основных параметрах нанкинской государственной экономики и военных расходах, составлявших до 86 процентов всего бюджета.

Однако основное внимание в своей оперативной работе Зорге уделял увеличению количества информаторов из числа местных китайцев. У него появились такие агенты в Шанхае, продолжала действовать созданная им сеть в Кантоне и южных провинциях Китая. В Нанкине на Рамзая работал сотрудник министерства иностранных дел, также имелись источники в Пекине и Мукдене. Передачу информации от всех них обеспечивали надежные связники и курьеры, привлеченные Рихардом к сотрудничеству. Шанхайским помощникам Зорге удалось взять под свой контроль поставки из-за рубежа нанкинской армии вооружения и боеприпасов, так как они производились через местный порт, а оплата осуществлялась через банки в Шанхае.

Таким образом, к Рамзаю от различных источников поступала важная информация, характеризующая различные аспекты обстановки в Китае. Иногда она носила отрывочный характер, но часто сообщения дополняли друг друга, что позволяло составить общую картину. Зорге лично анализировал добытые его источниками сведения и на их основе готовил в Центр разведывательные донесения, которые часто содержали его прогнозы и предложения.

Москву в то время очень интересовало положение Красной армии Компартии Китая, которая терпела поражения от гоминьдановских войск, в том числе из-за плохо организованной разведки и отсутствия достоверных сведений о противнике. Наркомат обороны СССР на основе данных военной разведки информировал китайских коммунистов о реальной обстановке в районах боевых действий. Много таких данных поступало от шанхайской нелегальной резидентуры.

Так, во второй половине сентября Рамзай направил в IV управление два следующих сообщения:

«Второе неудачное наступление красных против Чанша (провинциальный центр провинции Хунань) с 6 до 10 сентября. Теперь 20-я и Хунаньская дивизии концентрируются против армий Моуа, Пенга, Холунга. 18-я Киангсийская дивизия уже в тылу красных ближе Лакинга. Усилена семью аэропланами американского типа. Единственная возможность у красных, по-моему, отступить на юго-восток».

«Нанкинская 3-я армия заняла Син-Шэнь на юге Ченжоу, 4-я армия заняла Мижен, 5-я заняла Чин-Янг. Красная армия Жувэ и Пен Дэхуа отступила в направлении Кианг Сия. До поражения у Чанг Ча они имели 20 000 войск с 15 000 винтовок».

Эти сведения получили высокую оценку Центра и были доложены военному и политическому руководству СССР. Помимо военной информации Рамзай направлял в Москву донесения и о внутриполитической обстановке в Китае. В одном из них говорилось о конфликте между Чан Кайши и маньчжурской кликой в Мукдене, возглавляемой Чжан Сюэленом, в другой — о нежелании Нанкина и Мукдена обострять отношения с СССР и доводить их до военного конфликта. Важной была информация о намерении Нанкина создать японо-китайский военный союз, направленный против Советского Союза.

Всего до конца 1930 года Центр получил из Шанхая около пятидесяти телеграмм, 37 из них были доложены руководству, в том числе одна — Сталину, Пятницкому и Ворошилову. В ней Рамзай информировал:

«Красные наступают на Чандэ на севере Хунани и Хень-Чжоу-Фу на юге. Прорвали желдорогу Ханькоу — Чанша, Ханькоу — Пэйпин и у Гуаньшу (северная часть Хубэя). Правительственные войска в Хенане и Хубее еще не получили зимнего обмундирования и жалованье за последние месяцы. Настроение скверное. Число войск в дивизиях увеличивается за счет новых солдат: 1-я дивизия на 1500, 11-я дивизия на 1000, 48-я дивизия — 6000. 72 000 человек, организованные в народные отряды, вооруженные 15 000 винтовок, действовавшие во время войны против Фына, объявили о своей независимости. Кавалерийская дивизия Фына в составе 1000 чел. перешла под командование Ханьфу-цу и теперь находится на западе Шаньдуна».

Увеличение количества и значительное повышение важности информационных донесений, поступавших от шанхайской нелегальной резидентуры, были отмечены в Центре. Начальник агентурного отдела В. Таиров напомнил Берзину, что еще в первой половине 1930 года положение было совсем другим и приходилось указывать Шерифу на то, что в его телеграммах содержится много недостоверных сведений, а об основных событиях в Китае IV управление узнавало в основном из открытой прессы. Ситуация изменилась после того, как резидентуру возглавил Рамзай. Он был утвержден в качестве постоянного резидента в Шанхае. Начальник управления просил его обратить внимание на вопросы безопасности и конспирации, чтобы не допустить провалов, так как Китай считался для разведки достаточно сложной страной.

Зорге уже сталкивался со шпиками в Китае, выявляя их по известным ему признакам. Однако то, что ему стало известно о борьбе разведок и контрразведок на китайской территории, просто поразило его.

В Китае действовало большое количество различных спецслужб. Правящий на большей части страны Гоминьдан имел свою систему сыска, решавшую одновременно задачи общегосударственной разведки. Кроме того, в Нанкине существовала личная разведслужба Чан Кайши, центральное разведывательное управление, разведывательный департамент генштаба и правительственная контрразведка. У каждой из этих спецслужб имелись многочисленная агентура и осведомители, державшие под наблюдением всех подозрительных лиц.

Одновременно каждый глава провинции, генералы милитаристских клик, различные местные правители имели собственную агентуру для выявления замыслов и планов своих соперников. В районах боевых действий в тыл противника массово засылались агенты из числа местных жителей, которые за минимальную плату в один юань должны были заниматься военным шпионажем. Китайские спецслужбы пытались брать на вооружение и опыт других стран. После того как немецкие специалисты привезли брошюры, в которых описывались успехи Маты Хари, местные разведчики перевербовали всех смазливых актрис и танцовщиц увеселительных заведений, которые должны были следить за посетителями.