Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Гэнда, отдохнувший несколько часов, около полуночи вышел на мостик. На полетной палубе уже выстраивали самолеты первой волны, мелькали тени, матросы технического дивизиона авиационной боевой части готовили их к вылету. Упорядоченная суета, звонки лифтов. Все они - носовые, средние и кормовые работали без устали, поднимая самолеты, которые торопливо откатывали на места. Из погребов боезапаса доставляли и подвешивали торпеды и бомбы, заряжали бортовое оружие. То там, то здесь на полетной палубе вспыхивало пламя из выхлопных труб, механики прогревали моторы. Когда заревели десятки моторов и дрожащим пламенем осветилась погруженная во мрак в этом походе полетная палуба, Гэнда невольно поежился - где светомаскировка? И тут же утешил себя: "В руках богов".

Снова и снова возвращаясь к "звездному часу" своей жизни, Гэнда множество раз рассказывал, как удивительное спокойствие снизошло на него, сомнения рассеялись, как туман на рассвете, а ум казался "ясным и чистым, как незамутненное зеркало". Он спустился в радиорубку.

Ямамото не оставлял заботой "Кидо Бутай" даже сейчас. В 1.50 шифровка о дислокации кораблей в Пёрл-Харборе в сумерки по местному времени, в 2.00 еще одна: корабли не защищены противоторпедными сетями, аэростатов заграждения нет.

В этот час исполинскими черными призраками корабли Нагумо пожирали мили ходом в 24 узла, то есть оставляли за собой каждый час примерно 40 километров. Армада перестроилась по-боевому. Впереди легкий крейсер "Абукума" и веером четыре эсминца. В трех милях за ними резали волны линкоры "Хиэй" и "Кирисима", в четырех милях по флангам справа и слева тяжелые крейсеры. Еще в трех милях позади бронированной фаланги все шесть авианосцев, окруженные эсминцами, рыскавшими в охранении. Последними скользили три подводные лодки.

На ходовом мостике "Акаги" Нагумо, не повышая голоса, буднично обратился к Гэнда: "Я благополучно привел "Кидо Бутай" к месту нападения. Отныне бремя операции на ваших плечах и всех остальных в авиационных группах". Гэнда не менее деловито заверил: "Адмирал, летчики победят!"

В 5.30 утра 7 декабря в полной темноте катапульты тяжелых крейсеров выбросили два самолета-разведчика. Они должны были доложить обстановку в Пёрл-Харборе и в Лахаине. На "Акаги" заканчивалась бессонная ночь капитан-лейтенанта Оно у радиоприемника: он слушал передачи Гонолулу. Никаких признаков тревоги, радиорубку заполняли мягкие звуки гавайской музыки.

Задолго до позднего рассвета 7 декабря личный состав оперативного соединения был на ногах. Летчики надевали свежее белье, тщательно отглаженную форму. Некоторые написали прощальные письма родным, упаковали личные вещи. Футида и Мурата натянули белье и рубашки красного цвета, чтобы не смущать других пилотов видом крови в случае ранения. Торопливый, веселый праздничный завтрак для всего летного состава, офицеров и рядовых.

По боевой трансляции прозвучала команда: "Летчики, сбор!" Сотни пилотов торопливо собрались в помещениях для инструктажа. Еще один взгляд на схемы расположения кораблей в Пёрл-Харборе, информация о скорости и направлении ветра, последние расчеты расстояния и полетного времени до объекта и обратно. Оперативное соединение в 220 милях прямо на север от Пёрл-Харбора. Строгий приказ: ни один из летчиков, за исключением ведущего первой волны Футида, не должен прикасаться к радиопередатчику до начала атаки. Летчики в мундирах с иголочки внимательно слушали. У некоторых на головах белели традиционные боевые повязки самураев.

Покончив с делами земными и профессиональными, позаботились о душах. Небольшими группами пилоты собирались у синтоистских алтарей, входивших в обязательный комплект оборудования японских боевых кораблей. Глоток сакэ за успех, короткая молитва.

Команды с постов управления: "Экипажи на стартовые площадки! Запустить моторы!" Ярко вспыхнувшие палубные огни осветили самолеты, слепящее пламя из выхлопных труб поблекло. Авианосцы, оставив позади корабли эскорта, развернулись против крепнущего ветра и взяли курс на восток, прямо к посветлевшему небу. Навстречу катили бесконечные ряды высоких волн с пенистыми гребнями. Громадные корабли, снова набрав скорость 24 узла, зарывались носом, брызги долетали до полетных палуб. Свежая погода внушала опасения за безопасность взлета, продольная качка достигала 15°, но отступать было поздно - от исхода удара по Пёрл-Харбору, считали в Токио, зависит судьба первых месяцев войны. Когда Футида занимал место в кабине, взволнованный матрос протянул ему белую повязку. "Это вам в подарок от экипажа. Не откажите в любезности взять ее с собой в Пёрл-Харбор!" Футида с благодарностью укрепил ее на голове.

В 6 утра флаги на мачте "Акаги" взлетели до клотика и опустились. Взлет Первой волны. На концах крыльев самолетов зажглись красные и синие лампочки. Прощальные взмахи рук и фуражек, напутствия, тонувшие в шуме моторов. Оглушительно ревя, самолеты срывались с полетной палубы и мгновенно исчезали в предрассветном сумраке навстречу восходящему солнцу, которое угадывалось за горизонтом. Первыми покинули авианосцы истребители "Зеро". За ними бомбардировщики и торпедоносцы, эти с экипажами по три человека. Взлет всех самолетов занял 15 минут, омраченный потерей всего двух истребителей - один упал в море, другой из-за неисправности двигателя пришлось оставить. Взлетевшие машины образовали гигантский круг в ожидании сбора всех. В 6.20 командирский бомбардировщик Футида, различавшийся по оранжевым огням, повел на Пёрл-Харбор 183 самолета первой волны - 40 торпедоносцев, 51 пикирующий бомбардировщик, 49 бомбардировщиков и 43 истребителя.

Взошло солнце. В 7.15 с авианосцев стартовала вторая волна - 78 пикирующих бомбардировщиков, 54 бомбардировщика и 36 истребителей. Всего в двух волнах к Гавайским островам направлялись 350 самолетов. 39 истребителей оставались на авианосцах в резерве на случай контратаки противника. Нагумо повел корабли на юг, пока они не достигли точки в 180 милях севернее Оаху.

Когда самолеты скрылись, на кораблях воцарилась необычайная, оглушительная тишина. Многие молились, иные вытирали слезы. Адмирал Кусака устало опустился на мостик, ему показалось - в кресло. Губы его беззвучно шевелились: он также молился.

Рассвет 7 декабря

В ночь на 7 декабря события поблизости от Пёрл-Харбора развивались так, как предписывают различные наставления на флоте. Еще с вечера 6 декабря японские подводные лодки-носители, подтвердив уверенную работу штурманов, заняли позиции примерно в восьми милях от входа в гавань. С них были видны огни на Оаху и даже рекламы на пляже Уйкики. Порывы ветра доносили звуки джазовой музыки, передававшейся по радио.

В 3 часа ночи четыре малые подводные лодки были спущены на воду и своим ходом направились к Пёрл-Харбору. На пятой дело не ладилось: отказал гирокомпас. После двухчасовых попыток исправить его командир младший лейтенант Кацуо Сакамаки решил в любом случае выполнить задание. Прощание с офицерами - и оба подводника, держа в руках легкий завтрак и по бутылке вина, заняли свои места в лодке. Несколько минут после их ухода ощущался легкий запах духов: следуя традициям самураев, они крепко надушились перед боем. Ни провожавшие, ни уходившие не тешили себя иллюзиями: личные вещи экипажей сверхмалых подводных лодок были тщательно упакованы, к ним приложены прощальные письма родным и завещания. Большие подводные лодки погрузились и стали ждать. По плану малые подводные лодки должны были на рассвете проникнуть в Пёрл-Харбор, опуститься на дно и ждать. В сумерках 7 декабря им предстояло атаковать то, что останется на плаву после удара с воздуха.

В 3.42 ночи с тральщика "Кондор", занятого скучнейшим делом тралением магнитным тралом за кромкой фарватера у Пёрл-Харбора, заметили перископ подводной лодки. На ней, по-видимому, увидели "Кондор" и отвернули. В 3.58 с "Кондора" светосигнальными средствами передали семафор на находившийся вблизи патрульный эсминец "Уорд". Эсминец провел безуспешный поиск в указанном районе в течение примерно часа. В 4.58 ворота в противолодочном заграждении в Пёрл-Харбор открылись. Предстояло пропустить в гавань и из гавани несколько мелких судов, в числе их возвращался в Пёрл-Харбор и "Кондор".