Гоголь в воспоминаниях современников

³⁹⁵(Стр. 511) После Гоголя осталось много записных книжек, в которые он имел обыкновение заносить всякого рода наблюдения, выписки и заметки относительно интересующих его предметов, явлений, полюбившиеся ему слова и т. д. Такие записи он делал еще в Нежине в своей «Книге всякой всячины, или Подручной энциклопедии» (1826). Записными книжками Гоголь пользовался до конца своей жизни.

По свидетельству А. О. Смирновой-Россет «у Гоголя всегда в кармане была записная книжка или просто клочки бумаги. Он заносил сюда все, что в течение дня его поражало или занимало: собственные мысли, наблюдения — уловленные, оригинальные или почему-либо поразившие его выражения и проч. Он говорил, что если им ничего не записано, то это потерянный день; что писатель, как художник, всегда должен иметь при себе карандаш и бумагу, чтобы наносить поражающие его сцены, картины, какие-либо замечательные, даже самые мелкие детали. Из этих набросков для живописца создаются картины, а для писателя — сцены и описания в его творениях. «Все должно быть взято из жизни, а не придумано досужей фантазией» («Из рассказов А. О. Смирновой-Россет о Гоголе». В записи П. Висковатова. — «Русская старина», 1902, т. III, стр. 488).

³⁹⁶(Стр. 512) Этот разговор касался главным образом постановки «Женитьбы» на сцене Московского Малого театра ( А. Т. Тарасенков. «Последние дни жизни Н. В. Гоголя», изд. 2-е, М. 1902, стр. 10).

³⁹⁷(Стр. 512) Комедия в одном действии «Провинциалка» И. С. Тургенева была впервые опубликована в «Отечественных записках», 1851, № 1 и в том же году поставлена на сцене.

³⁹⁸(Стр. 512) А. Т. Тарасенков занимался психиатрией и написал ряд научных работ в этой области.

³⁹⁹(Стр. 512) Этот факт подтверждается и другими источниками. Ср., напр., свидетельство О. М. Бодянского (в изложении Кулиша): «За девять дней до масляной <25 января 1852 — т. е. меньше чем за месяц до смерти Гоголя> О. М. Бодянский видел его <Гоголя> еще полным энергической деятельности. Он застал Гоголя за столом, который стоял почти посреди комнаты и за которым поэт обыкновенно работал сидя. Стол был покрыт зеленым сукном. На столе были разложены бумаги и корректурные листы» («Записки о жизни Гоголя», т. II, стр. 258). Ср. еще свидетельство М. Погодина (наст. изд., стр. 659, примеч. 335).

⁴⁰⁰(стр. 513) Это неверно. Гоголь очень часто прибегал к помощи переписчиков. Его слуга Яким Нимченко, например, свидетельствует, что Гоголь это делал еще в 30-е годы, до отъезда за границу: «Когда «сочинял», то писал сначала сам, а потом отдавал переписывать писарю, так как в типографии не всегда могли разобрать его руку» (см. наст. изд., стр. 82 ^* ). «Мертвые души», как известно, писались под диктовку автора Пановым и Анненковым, а затем после многочисленных поправок Гоголя были окончательно перебелены писцом (см. воспоминания С. Т. Аксакова, наст. изд., стр. 138 ^* ).

⁴⁰¹(Стр. 514) См. примеч. 201 ^* .

⁴⁰²(Стр. 516) Это произошло в ночь с 11 на 12 февраля 1852 г.

Великий русский актер Михаил Семенович Щепкин (1788–1863) был одним из самых близких и любимых друзей Гоголя. Их знакомство состоялось в Москве летом 1832 г. и вскоре переросло в личную и творческую дружбу, закрепленную частыми встречами и в высшей степени интересной перепиской. Гоголь и Щепкин были восторженными почитателями друг друга. И это естественно: реалистическое творчество каждого из них имело общую идейную и художественную основу. Пьесы Гоголя помогли с наибольшей силой проявиться сценическому таланту великого актера. С другой стороны, именно Щепкин, создавший, по выражению Герцена, правду на русской сцене, впервые раскрыл на ней силу и глубину драматургического гения Гоголя.

По свидетельству А. Н. Афанасьева, Гоголь не раз пользовался рассказами Щепкина как материалом для своих произведений («Библиотека для чтения», 1864, № 2, стр. 7–8). Об этом же пишет и М. А. Щепкин со слов отца (см. наст. изд., стр. 528 ^* ). Дружба с Гоголем не помешала Щепкину сурово осудить «Развязку «Ревизора», написанную в период идейного кризиса писателя и представлявшую собой реакционную попытку парализовать обличительный смысл великой комедии.

Щепкин на одиннадцать лет пережил Гоголя, но умер с его именем на устах. Сохранился рассказ внука Щепкина: «По словам сопровождавшего его слуги Александра, Михаил Семенович, заболев, почти сутки лежал в забытьи, и вдруг неожиданно соскочил с постели… «Скорей, скорей одеваться», — закричал он. — «Куда вы, Михаил Семенович? Что вы, бог с вами, лягте», — удерживал его Александр. — «Как куда? Скорее к Гоголю». — «К какому Гоголю?» — «Как к какому? К Николаю Васильевичу». — «Да что вы, родной, господь с вами, успокойтесь, лягте, Гоголь давно умер». — « Умер? — спросил Михаил Семенович. — Умер… да, вот что…» Низко опустил голову, покачал ею, отвернулся лицом к стене и навеки заснул» («Исторический вестник», 1900, № 8, стр. 464–465).

М. С. Щепкин не оставил написанных мемуаров о Гоголе. Но до нас дошел ряд его устных рассказов и воспоминаний о любимом писателе, которыми он делился в семейном кругу. Настоящий отрывок извлечен нами из «Рассказов М. С. Щепкина», записанных его сыном Александром Михайловичем Щепкиным и впервые опубликованных в журнале «Исторический вестник» (1898, № 10, стр. 216).

⁴⁰³(Стр. 526) Помещик Хлобуев и полковник Кошкарев — персонажи второго тома «Мертвых душ». В отношении Хлобуева А. Н. Афанасьев дает другую версию. Со слов М. С. Щепкина, он утверждает, что прототипом Хлобуева явился П. В. Нащокин — один из друзей Пушкина и знакомый Гоголя («Биб-ка для чтения», 1864, № 2, стр. 8; см. примеч. 106 ^* ).

Эти воспоминания записаны внуком актера, М. А. Щепкиным. В примечании к ним он указывал: «Воспоминания о моем деде, знаменитом артисте Михаиле Семеновиче Щепкине, я записал со слов моих родителей, а также и других близких родственников». «Воспоминания» впервые опубликованы в августовской книжке журнала «Исторический вестник» за 1900 г. и перепечатаны в кн.: «М. С. Щепкин. Записки его, письма, рассказы…», Спб. 1914. Мы воспроизводим по первопечатному изданию два отрывка, непосредственно относящиеся к Гоголю (стр. 442–443, 445–446).

⁴⁰⁴(Стр. 527) Цитата из любимой Гоголем юмористической народной песни. О первом визите Гоголя к Щепкину сохранился еще рассказ сына актера — П. М. Щепкина (в записи В. И. Веселовского): «Не помню, как-то на обед к отцу собралось человек двадцать пять — у нас всегда много собиралось: стол, по обыкновению, накрыт был в зале; дверь в переднюю, для удобства прислуги, отворена настежь. В середине обеда вошел в переднюю новый гость, совершенно нам незнакомый. Пока он медленно раздевался, все мы, в том числе и отец, оставались в недоумении. Гость остановился на пороге в залу и, окинув всех быстрым взглядом, проговорил слова всем известной малороссийской песни:

Недоумение скоро разъяснилось — нашим гостем был Н. В. Гоголь, узнавший, что мой отец тоже, как и он, из малороссов» («Русская старина», 1872, № 2, стр. 283).