Какое ТЕБЕ дело до того, что думают другие?

(Недавно я нашел копию своей речи и обнаружил, что сказанное мной в самом начале выглядит далеко не столь драматическим, как мне это помнится. По своим воспоминаниям мне кажется, что я сказал что-то гораздо более выдающееся, чем то, что я сказал на самом деле!)

После моего выступления несколько протестующих подошли ко мне, чтобы потребовать объяснений в связи с историей женщины-водителя. «Почему этим водителем обязательно должна была быть женщина? — сказали они. — Вы намекаете на то, что все женщины плохо водят машину».

— Но ведь именно благодаря женщине полицейский выглядит дураком, — сказал я. — Почему вас не заботит полицейский?

— Но от полицейских нельзя ожидать ничего другого! — сказала одна из протестующих. — Они все свиньи!

— Тем не менее, полицейский должен вас заботить, — сказал я. — Я забыл сказать в истории, что полицейским была женщина!

Хочешь верь, хочешь не верь, но я только что пожал ему руку!

В течение нескольких лет я получал приглашения от университета в Токио посетить Японию. Но всякий раз, как я принимал приглашение, я заболевал и не мог туда поехать.

Летом 1986 года в Токио должна была состояться конференция, и меня опять пригласили приехать. Несмотря на любовь, которую я питаю к Японии и вследствие которой мне очень хотелось поехать, получив приглашение, я все же почувствовал себя неудобно, так как у меня не было доклада. Мне сказали, что я могу выступить с кратким резюме проделанной мной работы, но я ответил, что мне не хотелось бы этого. Тогда организаторы написали, что сочтут за честь, если я стану председателем на одном из заседаний конференции — это все, что мне нужно сделать. Поэтому, в конце концов, я согласился.

На этот раз мне повезло, и я не заболел [4]. Таким образом, мы с Гвинет поехали в Токио, где я стал председателем на одном из заседаний.

Председатель заседания должен следить за тем, чтобы каждый оратор говорил только в течение определенного промежутка времени, чтобы следующему оратору оставалось достаточно времени. Председатель занимает такое почетное положение, что ему помогают два заместителя. Мои заместители сказали, что они берут на себя представление ораторов и сами будут им говорить, когда тем нужно остановиться.

Все шло гладко в течение большей части заседания, пока один оратор — японец — не продолжил свою речь, когда время уже истекло. Я смотрю на часы и делаю вывод, что ему пора остановиться. Я смотрю на своих заместителей и делаю им жест.

Они подходят ко мне и говорят: «Ничего не предпринимайте; мы об этом позаботимся. Он говорит о Юкаве [5]. Все в порядке».

Таким образом, я был почетным председателем на одном из заседаний и чувствовал, что не сумел даже правильно выполнить свою работу. И за это университет оплатил мне дорогу до Японии, полностью устроил мою поездку, и все люди очень хорошо ко мне относились.

Однажды днем мы разговаривали с человеком, который организовывал нашу поездку. Он показывает нам карту железных дорог, и Гвинет видит кривую линию со множеством остановок в центре полуострова Исе — это место далеко от воды; оно далеко отовсюду. Она ставит палец на конец этой кривой и говорит: «Мы хотим поехать туда».

Он смотрит на нее и говорит: «О! Вы хотите поехать в… Исеокитцу?»

Она говорит: «Да».

— Но в Исеокитцу ничего нет, — говорит он, глядя на меня, словно моя жена сошла с ума, в надежде, что я приведу ее в чувство.

Тогда я говорю: «Да, правильно; мы хотим поехать в Исеокитцу».

Гвинет не говорила об этом со мной, но я знал, о чем она думает: нам очень нравится посещать такие места, которые находятся в самом центре нигде; места, о которых мы никогда не слышали; места, в которых нет ничего.

Наш хозяин несколько огорчается: он никогда не бронировал мест в отеле в Исеокитцу; он даже не знает, есть ли там гостиница.

Он берется за телефон и звонит в Исеокитцу для нас. Оказывается, что там нет жилья. Однако неподалеку есть другой город — примерно через семь километров от конца линии — в котором есть японская гостиница.

Мы говорим: «Прекрасно! Это как раз то, что нам нужно, — японская гостиница!» Ему дают номер гостиницы, и он звонит туда.

Человек в гостинице сопротивляется: «У нас совсем маленькая гостиница. Ей управляет семья».

— Именно это им и нужно, — уверяет его наш хозяин.

— Он согласился? — спрашиваю я.

После некоторой дискуссии наш хозяин говорит: «Он согласен».

Но на следующее утро нашему хозяину звонят из этой самой гостиницы: прошлой ночью они совещались всей семьей. Они решили, что им не справиться с этой ситуацией. Они не смогут позаботиться об иностранцах.

Я спрашиваю: «А в чем проблема?»

Наш хозяин звонит в гостиницу и спрашивает, в чем проблема. Потом он поворачивается к нам и говорит: «В туалете — у них нет западного туалета».

Я говорю: «Скажите им, что, когда мы с женой путешествовали в последний раз, мы брали с собой маленькую лопатку и туалетную бумагу и копали для себя ямки в земле. Спросите его, нужно ли нам привезти свою лопатку?»

Наш хозяин объясняет все это по телефону, и они говорят: «Все в порядке. Вы можете остановиться на ночь. Лопатка вам не понадобится».

Хозяин встретил нас на железнодорожной станции в Исеокитцу и отвез в свою гостиницу. За нашей комнатой располагался прекрасный сад. Мы заметили блестящую изумрудно-зеленую древесную лягушку, которая ползла по металлической раме с горизонтальными перекладинами (использовавшейся для сушки белья), и крошечную желтую змейку в кустах перед нашей энгавой (верандой). Да, в Исеокитцу не было «ничего» — но для нас все было интересно и прекрасно.

Оказалось, что примерно в миле от гостиницы находится рака — именно поэтому там и была маленькая гостиница, — и мы туда отправились. На обратном пути нас застиг дождь. Нас обогнал какой-то парень на машине, потом развернулся и подъехал к нам. «Куда вы идете?» — спросил он по-японски. «В гостиницу», — сказал я. Тогда он отвез нас туда.

Вернувшись в свою комнату, мы обнаружили, что Гвинет потеряла фотопленку — вероятно, в машине этого человека. Тогда я взял словарь, нашел слова «пленка» и «потеряла» и попытался объяснить это хозяину гостиницы. Я не знаю, как он это сделал, но он нашел мужчину, который нас подвез, и в его машине мы отыскали пленку.

Очень интересной была ванная комната; чтобы до нее добраться, нам приходилось проходить через другую комнату. Ванна была деревянной, и вокруг нее валялось множество маленьких игрушек — маленькие лодочки и тому подобное. Также там было полотенце с нарисованным на нем Микки-Маусом.

У хозяина гостиницы и его жены была маленькая двухлетняя дочка и новорожденный младенец. Они одевали дочь в кимоно и приводили в нашу комнату. Ее мама делала для нее оригами; я нарисовал для нее несколько рисунков, и мы вместе играли.

Одна женщина, которая жила напротив, подарила нам прекрасный шелковый шар, который сделала сама. Все были очень дружелюбны, и все прошло просто замечательно.

На следующее утро мы должны были уезжать. Мы забронировали себе номер в гостинице на одном из самых знаменитых курортов с минеральными водами. Я снова открыл словарь; потом спустился и показал хозяину гостиницы квитанцию на бронь номера в большом курортном отеле — он назывался «Гранд-Вью» или что-то вроде того. Я сказал: «Мы не хотим остаемся большой отель завтра ночью; мы хотим остаемся здесь завтра ночью. Мы счастливый здесь. Пожалуйста, позвонить им; изменить это».

Он говорит: «Конечно! Конечно!» Было видно, что его душу радует мысль, что эти иностранцы отменяют бронь в большом шикарном отеле, чтобы остаться в его маленькой гостинице еще на одну ночь.