Полк, к бою !

Мы уже вовсю вели бой с танками и пехотой противника, прорвавшимися через оборону 1-й роты, когда прибыл стрелковый взвод, приданный Ковалеву.

- Где Ковалев? - набросился я на взводного. Младший лейтенант вначале растерялся, а потом показал мне на опушку леса.

- Два? - растопырил я перед ним два пальца. Младший лейтенант кивнул. Да, прибыли и заняли сзади нас свои окопы два танка.

Молодец, Ковалев, не подвел!

- Занимайте оборону справа от резервного взвода, - скомандовал я младшему лейтенанту. - И сразу же огонь по фашистам!

Тот снова кивнул и, махнув рукой своим бойцам, побежал по траншее.

А немецкие танки, отползшие было назад, в лощину, снова пошли в атаку. Их вроде бы даже стало больше. И пехоты тоже. Не иначе фашистское командование решило во что бы то ни стало развить наметившийся до этого успех, пробить-таки коридор в нашей обороне. Да, сейчас будет особенно жарко. Ведь что мы можем противопоставить здесь этой бронированной волне? К огню артиллерийского дивизиона добавить огонь минометной роты? Да, младший лейтенант Шаповалов вот он, рядом. С телефонной трубкой в руке, наготове. А еще? Два прибывших танка, три противотанковых ружья да два взвода пехоты? Маловато. Сюда еще хотя бы взвод. Но откуда его взять? А что, если... из 3-й роты? Да, это выход.

Но как передать распоряжение? Связным - время не терпит. Хотя... у Шаповалова есть же связь с огневыми позициями. А минометчики совсем недалеко от командного пункта батальона.

Кричу младшему лейтенанту Шаповалову, чтобы он вызвал к телефону старшего на позициях. А через него передал мое распоряжение Акатьеву насчет взвода из 3-й роты.

И снова напряженно работает новая мысль. Хорошо бы и взвод от 2-й роты повернуть фронтом на фашистов. От его фланкирующего огня гитлеровцам бы пришлось несладко. Надо послать смышленого бойца к Елинскому с этим приказанием. Но кого? Конечно же моего ординарца Сергеева! Он скор на ногу. Да и служил раньше вместе со мной в этой роте. К друзьям-приятелям до сих пор ходит, все закоулки в обороне 2-й стрелковой знает. Проберется.

- Саша! - зову по имени Сергеева. - Быстро во вторую роту! Передай Елинскому, чтобы он развернул один взвод вправо и открыл огонь во фланг фашистам. Пусть поставит туда и пару противотанковых ружей, чтобы бить по бортам танков. А пулеметами отсечет от них пехоту. Понял?

Сергеев, козырнув, побежал по ходу сообщения.

Пока инструктировал ординарца, вражеские танки подошли так близко, что казалось, от их хода даже слегка подрагивает земля. Пора! Машу рукой. Молчаливый сигнал через Шаповалова превращается в команду и летит по проводам на позиции артиллеристов и минометчиков. Одновременно дружно заговорили пулеметы, автоматы, противотанковые ружья. Из-за спины звонко ударили из окопов два танка Ковалева.

В рядах врага паника. Загорелись три T-IV. Пехота залегла. Но это длилось минут пять-шесть, не больше. Потом гитлеровцы, подчиняясь чьей-то команде, снова поднялись, пошли вперед. Увеличили скорость и танки.

Подоспел взвод из 3-й роты. И сразу же включился в бой. Но фашисты наседают. И вот в самый критический момент им во фланг хлестнули прицельные пулеметные очереди, ударили ПТР. Молодец, Сергеев, успел-таки передать все что надо Елинскому!

Вот теперь-то гитлеровцы дрогнули окончательно. Их уцелевшие танки развернулись, прибавили скорость и покатились назад, бросая на произвол судьбы свою пехоту.

Мы выстояли, но вот у правого соседа дела обстояли хуже. В его оборону танки и пехота противника вклинились на целых два километра!

* * *

Быстро наступили сумерки. Пользуясь затишьем, я стал анализировать положение дел в батальоне. 2-я и 3-я роты прочно удерживают свои позиции. Оборона 1-й роты наполовину разрушена, сейчас там идут восстановительные работы. Словом, дела не так уж и плохи.

Именно так и доложил прибывшему ко мне на КП командиру полка. Капитан Седых внимательно выслушал меня, сказал:

- Да, твой батальон дрался хорошо. Но и другие тоже не бездействовали. Все атаки врага на второй и третий батальоны отбиты с большими для него потерями...

Я ошалело смотрел на командира полка. Даже не верилось, что я вот опять слышу его голос. Но слышу же, слышу! Не помня себя от радости, вскочил, громко засмеялся.

- Что с вами, Хомуло? - удивленно спросил капитан Седых.

- Да я же слышу вас, товарищ капитан, слышу! - И, спохватившись, пояснил: - Меня, понимаете, оглушило утром бомбой. Весь бой в глухих ходил, а вот теперь...

- Во-он оно что-о! - протянул Седых. - Значит, ты контуженный батальоном-то руководил? Ну молоде-ец! Не знал, честное слово, не знал... Ну да ладно, об этом потом, слушай дальше. К утру сними свою третью роту, ее оборону займет второй батальон. Только тихо, чтобы фашисты ничего не заметили. И продолжай силами третьей роты и тех, кто остался в первой, восстанавливать оборону. Задача ясна?

- Ясна. Только прошу подвезти мне мин и других боеприпасов побольше, попросил я. - В том числе и для артиллерийского дивизиона.

- Ладно, - пообещал Седых. И тут же спросил: - Что вообще-то с первой ротой?

- Ее левофланговый взвод все время держался на занимаемой им позиции. Потери в нем небольшие. Остальные же два взвода потрепаны очень сильно. В них по неекольку человек осталось. Кстати, в этой роте до сих пор комиссар батальона находится. Он и в бою в ней был.

- Какая связь с ротами?

- С третьей ротой есть телефонная связь, со второй восстанавливаем. А с первой ротой - только посыльными, с резервом - тоже.

- Пусть командиры поточнее доложат, сколько у них осталось людей, пулеметов, ПТР, патронов, гранат и бутылок с горючей смесью.

При нашем разговоре с командиром полка присутствовал и капитан В. П. Жданеев. Он в свою очередь вставил:

- У меня в дивизионе тоже не все в порядке. Разбито три орудия, погибли их расчеты. Два орудия восстановлению не подлежат, а вот третье к утру восстановим своими силами. - И уже мне: - Кстати, ваш и мой наблюдательные пункты фашисты засекли, вечером была пристрелка. Предлагаю их сменить, немного оттянуть назад, чтобы видеть правый фланг батальона. Думаю, что гитлеровцы наверняка возобновят завтра наступление...

Еще минут пять поговорив с нами, капитан Седых ушел. Но спустя полчаса снова позвонил по телефону. Сказал:

- Новая вводная, Хомуло. Завтра с утра к тебе подойдет Клетнов с хозяйством и будет работать в сторону правого соседа, чтобы помочь тому восстановить положение. И еще. Третью роту оставь на месте, нам приказано расширяться влево. Понял?

- Понял!

- Ну действуй.

Только положил трубку, как вошел младший лейтенант Акатьев, доложил:

- Прибыл связной из первой роты. Принес записку от комиссара батальона.

Развернул листок, при тусклом свете карманного фонарика увидел знакомый почерк Ивана Ивановича. Он сообщал, что в 1-й роте осталось в строю тридцать три человека. Из них в 1-м и 2-м взводах, вместе взятых, - четырнадцать бойцов, в 3-м - девятнадцать. Из оружия кроме винтовок один станковый и три ручных пулемета, одно противотанковое ружье. Боеприпасов мало. В конце записки комиссар спрашивал, кого я думаю назначить вместо выбывшего по ранению командира роты.

Да, с этим вопросом я явно подзатянул. Ведь знал же, что 1-й стрелковой командовать практически некому. Ротный и командир 1-го взвода ранены, политрук и командир 3-го взвода ранены. Остался один замполитрука. Не его же ставить на роту. Но тогда кого же? Не дело ведь самому комиссару батальона сидеть в этой роте и практически командовать ею.

Промелькнула мысль: "Акатьева". Но ведь и в штабе кому-то надо быть. А что, если...

- Товарищ Акатьев, где командир взвода связи? Найдите его, и оба - ко мне...

- Вот что, други, - сказал я, когда Акатьев и компзвода связи предстали передо мной, - в первой стрелковой не осталось ни одного командира, который мог бы принять роту. Поэтому... Младший лейтенант Акатьев, вы назначаетесь командиром первой роты! А вы, младший лейтенант Брайловский, - адъютантом батальона.