Декабристы естествоиспытатели

Победа в Отечественной войне и наступление вожделенного мира, по словам декабриста, обещали эпоху внутреннего благоустройства, но "ожидание не сбылось. Роздано несколько миллионов Москве, Смоленску и частью некоторым уездным городам сих губерний, но сим пособием воспользовались не столько совершенно разорившиеся, сколько имущие, ибо оно раздавалось в виде ссуды под залог недвижимости. Если Москва отрясла так скоро пепл с главы своей и вознеслась в новом великолепии, то не столько помогла тому сия помощь, сколько состояние внутренней коммерции и промышленности"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 183.)

Штейнгель тщательно проанализировал меры и тарифы, принятые после 1812 г., и убедился, что они противоречили государственным иптересам России. Это повлекло "исчезновение знатных сумм серебра и золота", принесенных ранее внешней торговлей, и в конце концов парализовало отечественную коммерцию. Он называл ужасными действия правительства, которое размножило питейные дома и всячески поощряло народ пропивать "потовым трудом наживаемые деньги". Взыскание недоимок привело казенных крестьян в страшное разорение, ибо у них отбирали домашний скот, лошадей и жилища. В то время как жители Белорусской, Псковской, Тверской, Вологодской и Ярославской губерний в течение ряда лет не могли собрать даже семян то из-за засух, а то по причине проливных дождей, в малонаселенных Тамбовской, Пензенской и Симбирской губерниях хлеб был необыкновенно дешев. "О, государь! - продолжал декабрист,- Извольте послать доверенную особу инкогнито, в виде частного человека, и Вы откроете, может быть, гораздо горест-пое состояние народа, нежели каковым я его представляю"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 184.)

В письме Штейнгеля из крепости содержится оценка не только политической и экономической жизни страны, но и состояния военно-морского флота: "Во все министерство маркиза де Траверсе... корабли ежегодно строились, отводились в Кронштадт и нередко гнили, не сделав ни одной кампании. И теперь более четырех или пяти кораблей нельзя выслать в море, ибо мачты для сего переставляют с одного корабля на другой. Прочие, хотя число их немалое, не имеют вооружения. И так переводится последний лес, тратятся деньги, а флота нет. Но в царствование блаженной памяти родителя Вашего, в 1797 году, выходило 27 кораблей, всем снабженных, а в 1801 году против англичан готовилось 45 вымпелов! Можно сказать, что прекраснейшее и любезнейшее творение Великого Петра маркиз де Траверсе уничтожил совершенно"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 185.)

Штейнгель писал, что настанет день, когда солдаты обратят свои штыки против русского правительства. Он называл 25-летний срок их службы бесчеловечным. Правители России не прислушиваются к народному мнению, не входят в его нужды и лишь требуют повиновения. В итоге правительство потеряло уважение народа и "возбудило единодушное, общее желание перемен в порядке вещей"1. И далее: "Преследовать теперь за свободомыслие - не то ли же будет значить, что бить слепого, у которого трудною операциею сняты катаракты и которому показан свет..."2

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 187.)

2 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 189.)

Штейнгель подчеркивал, что истребить корни свободомыслия можно, лишь истребив целое поколение людей, которые родились и получили образование в первой четверти XIX в., сколь бы многих граждан "по сему преследованию" ни лишили свободы, все еще останется "гораздо множайшее число людей, разделяющих те же идеи и чувствования". Декабрист был уверен, что и в собственном окружении царя были люди, разделявшие взгляды декабристов. Последующие события показали правоту Штейигеля.

29 января 1826 г. Штейнгель отправил второе письмо Николаю I. "Вам,- говорилось в послании,- оставлено государство в изнеможении, с развращенными нравами, со внутренним расстройством, с истощающимися доходами, с преувеличенными расходами, с внешними долгами - и при всем том ни единого мужа у кормила государственного, который бы с известным глубоким умом, с характером твердым, соединяя полное и безошибочное сведение о своем Отечестве, питал к нему любовь, себялюбие превозмогающую, словом, ни одного мужа, на которого могла бы возлечь высочайшая доверенность в великом деле государственного управления. Если присовокупить к сему разлившийся неспокойный дух с неудовольствием против правительства прежнего, с родившейся от того недоверчивостью к будущему, и, наконец, самую необходимость, в коей Вы нашлись опечалить многие семейства в обеих столицах, то действительно положение Ваше, государь, весьма затруднительно"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 191.)

Штейнгель, видевший Россию "от Камчатки до Польши и от Петербурга до Астрахани", призывал Николая I повелеть губернаторам обеих столиц в трехмесячный срок составить достоверные сведения о подлинном положении дворян и помещичьих крестьян, купечества, мещан, государственных и свободных хлебопашцев, а также о состоянии торговли, промышленности, земледелия, взимании налогов. Все эти материалы следовало направлять в руки царя, минуя министров, к которым "народ не имеет ни внутреннего уважения, ни доверия".

И хотя на письмо Штейигеля ответа не последовало, однако, начиная с 30-х годов, Министерство внутренних дел приступило к сбору и публикации подробнейших статистических данных о жизни страны, в том числе о последствиях грозных природных явлений (градобития, бури, метели, наводнения, засухи, ливни), а также эмидемий и эпизоотии.

7 февраля 1826 г. на заседании "Комитета для изыскания о злоумышленном обществе" Штейлгелю был дан вопросник из 18 пунктов.

Наибольший интерес представляют его ответы на последние вопросы. Как и в письме Николаю I, он писал, что распространение "республиканских мнений" подготовлено историческим развитием России. "С другой стороны,- продолжал Штейнгель,- комитету должно быть весьма небезызвестно, что с учреждением министерств правительство вообще действовало в том духе, чтобы распространением просвещения приуготовить Россию к принятию конституционных начал. От Министерства внутренних дел издаваем был журнал, в котором публика приучалась судить о действиях правительства. Потом несколько лет существовал "Дух журналов" в качестве оппозиционного периодического издания, в котором печатались весьма сильные опровержения против распоряжений правительства, защищаемых министериальною газетою "Северною почтою". Между тем прекращение пожалования крестьян в крепостное состояние, открытие нового состояния свободных хлебопашцев, повторенное несколькими указами поощрение к отыскиванию свободы, обнародованные правила вывода крестьян из рабского состояния в остзейских провинциях и дарование конституции Польше и Финляпдии были существенным к той цели воспособлением. Итак, по совести заключаю, что во всем этом скрывается истинный источник, из коего республиканские мнения обильно излились во всю Россию"1.

1 (Восстание декабристов. Т. 14. С. 155-156.)

Штейигеля осудили на 20 лет каторжных работ. Однако вместо Сибири его ожидала крепость Свартгольм, где он провел в заточении целый год, а затем был отправлен в Восточную Сибирь. Из Читы со своими товарищами по тайному обществу Штейнгель был переведен в Петровский завод. Этот переход он ярко описал в очерке "Дневник достопамятного нашего путешествия из Читы в Петровский завод 1830 года"1.

1 (Впервые опубликован в кн.: Декабристы: Неизд. материалы/Под ред. Б. Л. Модзалевского, 10. Г. Оксмана. М.: Госиздат, 1925. С. 133-148.)

В ненастный день 7 августа 1830 г. в 9 часов утра декабристов вывели из Читинского острога. Около ворот тюрьмы собрались местные жители, чтобы попрощаться с узниками. Весь день заключенные шли под дождем. Лишь прекрасные пейзажи вдоль реки Ингоды несколько скрашивали впечатление от тяжелого долгого пути. 8 августа пришлось переходить через топкое болото. Навстречу были высланы лошади с бурятами. "Везде мостки, настилки,- писал Штейнгель.- Какая заботливость, чтоб мы не промочили ножки!? Это было для нас забавно!" Однако юрты все до одной протекали.