«Синано» - потопление японского секретного суперавианосца

С детства я имел понятие об астрологии. Я воспринял как благоприятный знак, что выход подводной лодки «Арчер-Фиш» ускорили на два дня, и он пришелся на число, когда Солнце в зоне видимости Стрельца. Мало удивившее меня тогда мимолетное соображение…

Но, как истинный католик, четыре года певший в хоре мальчиков на алтаре и в первые годы учебы в средней школе носивший монашеский наплечник до локтей, я мало интересовался своим гороскопом, полагая, что звезды служат более для навигационных целей. Я знал, что двоюродный брат моего отца, священник Джеймс О'Нейл, отнесся бы неодобрительно ко мне за такое мое отношение к небесным светилам. Еще мальчиком я с большим почтением поглядывал на него и старался заслужить его одобрение. Последнее, что я узнал о нем, - это то, что он стал капелланом [16] при штабе генерала Паттона, находившегося где-то в Европе. Я молил бога о его благополучном возвращении.

В данный момент я находился на мостике по двум причинам: одна была неважная, но вторая, пожалуй, поважней. Первая состояла в том, что надо было приучить глаза к ночной мгле. После 20-минутного пребывания в темноте глаза адаптируются к слабому освещению и прекрасно все видят. Когда спускаешься во время вахты вниз, нужно надевать очки с дымчатыми красными или с простыми красными стеклами. Тогда произойдет только легкое ослабление ночного видения; но надо помнить, что даже слабая вспышка белого света сразу ликвидирует эту способность глаз. Это знали все подводники. В боевой рубке, а также в прилегающих отсеках затемняли все белые огни, их включали только при крайней необходимости. Работали только с красным светом и, поднявшись на мостик, хорошо видели в темноте.

Вторая, более важная причина моего пребывания на мостике имела отношение к событию, которое произошло на рассвете в день нашего погружения. Этот случай вывел меня на несколько часов из равновесия, но, стоя на мостике, от холодных морских брызг и от спокойно-торжественной ноябрьской ночи, я начал успокаиваться.

День начался как обычно, но вот ко мне подошел лейтенант Джозеф Боша, офицер радиолокационной службы, красивый молодой человек из Питтсбурга.

- Кэптен Инрайт, я бы хотел получить разрешение выключить радиолокационную станцию для ремонта.

- В чем дело, Джо? - спросил я. - Я не заметил в ней никакой неисправности.

Честно говоря, я не хотел оставлять корабль без такого ценного помощника, как радиолокационная станция, отсутствие которой увеличивало его уязвимость. С тех пор, как появились и были установлены на борту подводных лодок радиолокационные станции, офицеры и матросы не представляли себе службу без них. И действительно, радиолокационная станция как грозный циклоп, проникающий глазом своим через стены тумана и мглы, видящий и указующий на опасность, не видимую нам, простым смертным.

Всплыть темной ночью без радиолокационной станции означало бы легкомысленно подвергать себя опасности, действовать вслепую по отношению к противнику.

- Всего лишь несколько несложных операций, командир. Это также даст нам возможность лучше настроить радиолокатор. Он будет введен в строй в семнадцать ноль-ноль.

- Добро, Джо. Но я хотел бы, чтобы он работал, когда мы будем в надводном положении…

День прошел без происшествий. Мы прошли на восток около 50 миль и вели наблюдение в перископ, находясь в подводном положении, в районе мористее входа в Токийский залив. Над побережьем вырисовывалась величавая Фудзи. Не обнаружили никаких признаков цели. Проходили часы, и я время от времени интересовался, как идет ремонт радиолокационной станции. Меня уверяли, что все идет по плану. Но, когда солнце стало клониться к закату, моя тревога и раздражение начали возрастать с удвоенной силой.

- Когда закончится ремонт радиолокационной станции?

- Скоро…

Лейтенант и я повторяли потом этот диалог, как заигранную пластинку. В 17.18 я отдал приказ на всплытие. Радиолокационная станция еще не работала. Темнота незаметно окутывала лодку. Наблюдение за морской обстановкой велось по всему горизонту.

На все мои запросы о завершении ремонта лейтенант Боша отвечал одно: «Скоро будет закончен…» Но я уже не был в этом уверен и поэтому решил оставаться на мостике в качестве дополнительного сигнальщика.

В 19.30 наконец последовал доклад об окончании ремонта. Это было и хорошо, и плохо. Техники заново собрали всю радиолокационную станцию, но им нужен был еще примерно час для того, чтобы настроить ее и провести соответствующие проверки. Во время этих действий, полагал я, необходимо будет послать в эфир несколько сигналов, подвергая тем самым себя опасности обнаружения. Эта мысль не давала мне покоя.

В 20.30 лейтенант Боша прокричал через открытый люк:

- Кэптен, настройка радиолокационной станции закончена. Началась работа в обычном режиме…

Резким, хриплым голосом я поблагодарил его и возвратился к своему месту наблюдения. Через несколько минут сигнальщик отметил появление острова Инамба, что у входа в Токийский залив. Об этом сообщил лейтенанту Боша в боевую рубку, на что тот ответил: «Радиолокационная станция острова не обнаружила». Это было невероятно. Голова моя пошла кругом, в руках я бессознательно комкал фуражку. Мое волнение еще больше усилилось, когда мне доложили, что по пеленгу 30 градусов обнаружена цель. Не веря ушам, я крикнул, что это пеленг на остров 60 градусов и радарный лимб установлен явно неправильно.

- Установите его… - прорычал я.

- Есть, сэр… - вяло донеслось из люка, но в то же мгновение лейтенант Боша выскочил наружу:

- Кэптен, ваш «остров» движется! В двадцать сорок восемь радиолокационная станция обнаружила цель на удалении двадцати четырех тысяч семисот ярдов, по пеленгу двадцать восемь градусов.

Джустин Дайгерт - Джадд, вахтенный офицер, и я вскинули бинокли в направлении того сектора горизонта и стали всматриваться в темноту.

Через несколько минут торпедист третьего класса Фуллер, новичок в нашем экипаже, несший вахту на сигнальной площадке перед перископом, в нескольких футах выше мостика, закричал:

- Вижу цель! На горизонте темная тень, два румба мористее правого борта!