М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

стихотворениях Тургенева (об этом см.: ЛЭ,с. 583—584).

19 июля 1845 г. во французском журнале «Illustration» появилась

569

анонимная статья «De la littérature russe contemporaine» («О совре­

менной русской литературе»). В подзаголовке стояло: «Пушкин,

Лермонтов, Гоголь». Эта статья обратила на себя внимание как

во Франции, так и в России. Недавно было установлено, что она

написана И. С. Тургеневым. Здесь он впервые высказал свой взгляд

на поэзию Лермонтова, которого называет единственным соперником

Пушкина. «Никто не писал еще в России стихов столь энергичных

в своей простоте, в своей обнаженности, столь стремительных, столь

чуждых суетным украшениям, — пишет Тургенев в этой с т а т ь е . — Вся его

поэзия — это выражение неукротимой, мрачной и бурной души. Его

упрекали в том, что он вновь ввел в моду байроническую разочарован­

ность; но при этом ошибались в истинной природе его таланта. Не ми­

зантропия пресыщенного и разочарованного сердца вдохновляла его,

а негодование против вынужденной бездеятельности, ненависть — а не

скука, порожденная пустотой жизни» ( ЛН,т. 73, кн. 1, с. 285).

Полонский вспоминал, что «Героя нашего времени» Тургенев

называл «новым откровением» ( П о л о н с к и й Я. П. Мои студенче­

ские воспоминания. — Нива. Литературное приложение, 1898, № 12,

стб. 662).

Следует однако заметить, что, отдавая должное значению Лер­

монтова, Тургенев неизмеримо выше ценил Пушкина. «На

почве преклонения перед Пушкиным, — вспоминал К о н и , — прои­

зошел у Тургенева незабвенный для всех слушателей горячий спор

с Кавелиным, который ставил Лермонтова выше. Романтической

натуре Кавелина ропщущий, негодующий и страдающий Лермонтов

был ближе, чем величавый в своем созерцании Пушкин. Но Тургенев

с таким взглядом примириться не мог, и объективность Пушкина

пленяла его гораздо больше субъективности Лермонтова» ( К о ­

ни А. Ф. на жизненном пути, т. 2. СПб., 1912, с. 84).

Встречи Тургенева с Лермонтовым относятся к самому концу

1839 г. Взгляд будущего писателя-психолога точно схватывает и

мысленно фиксирует впечатление от облика поэта, так что через

тридцать лет уже великий русский писатель в своих воспоминаниях

даст непревзойденный по выразительности, проникновенности во

внутренний мир и психологической достоверности портрет поэта.

ИЗ «ЛИТЕРАТУРНЫХ И ЖИТЕЙСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ»

(стр. 296)

1 Софья Алексеевна Шаховская, соседка Тургеневых по имению,

жила в Петербурге на Пантелеймоновской улице (ныне дом № 11 по

улице Пестеля).

2 Эмилии Карловне Мусиной-Пушкиной посвящено стихотво­

рение Лермонтова «Графиня Эмилия...» (1839). По свидетельству

В. А. Соллогуба, Лермонтов был страстно в нее влюблен «и следовал

за нею всюду, как тень» (см. с. 347).

570

3 Андрей Павлович Шувалов,сослуживец Лермонтова по л.-гв.

Гусарскому полку (с февраля 1838 г.). С Лермонтовым он встречался

также у Карамзиных, а в конце 1839 г. вошел в «кружок шестнадцати».

4 Тургенев, вероятно, видел Лермонтова на маскараде в другой

день: 31 декабря 1839 г. бала в Дворянском собрании не было.

Первый номер «Отечественных записок» за 1840 г., где опубликовано

стихотворение «Как часто пестрою толпою окружен...», вышел

в середине месяца, так как цензурное разрешение на него было

получено 14 января (подробнее см.: Герштейн,с. 41—44).

М. А. КОРФ

Модест Андреевич Корф (1800—1876) учился в Лицее вместе

с Пушкиным и впоследствии часто встречался с ним (одно время

они жили по соседству), обменивался письмами, однажды получил

от Пушкина ценные книги, но отношения между ним и поэтом всегда

оставались холодными. Корф впоследствии сделал блестящую

карьеру: был доверенным лицом Николая I и членом Государственного

совета.

Если в воспоминаниях Корфа о Пушкине чувствуется откровенно

неприязненное, пристрастное отношение к поэту, то о Лермонтове

в своем дневнике он пишет совсем в других тонах, дает высокую

оценку ему как поэту, при описании ссоры его с Барантом он на

стороне Лермонтова. Корф подробно осведомлен о ходе дуэли

(о падении Баранта во время решительного выпада не было известно

из других источников). Он также хорошо знает положение Щерба­

товой и сочувствует ей.

В 1856 г. А. И. Философов, напечатавший в Карлсруэ «Демона»,

послал M. А Корфу три экземпляра книги и подробное письмо,

свидетельствующее о том, что Философов считает его лицом, осведом­

ленным в вопросах, связанных с текстом поэмы.

ИЗ ДНЕВНИКА

(стр. 298)

1 О М. Щербатовой (урожд. Штерич) см. примеч. 47 на с. 504.

2 О Бахерахт см. с. 505 наст. изд.

В. Г. БЕЛИНСКИЙ

Начало личного знакомства Лермонтова с Белинским (1811—

1848) относится к 1837 г. Эту первую их встречу в Пятигорске нельзя

назвать удачной: они не поняли друг друга. Их разговор передает

571

в своих воспоминаниях Н. М. Сатин (см. с. 251). До 1837 г. они

знакомы не были, хотя детство Белинского прошло в Чембаре,

в 15 верстах от Тархан, а затем они одновременно учились в Мос­

ковском университете, и эти обстоятельства нашли отражение в твор­

честве писателей.

Так, установлено, что в драме Лермонтова «Странный человек»

и в драме Белинского «Дмитрий Калинин» отразились одни и те же

события, происходившие в Пензенской губернии в имении помещицы

М. Я. Давыдовой и заставившие обоих юных авторов задуматься над

бесчеловечностью крепостнической действительности.

Белинскому принадлежат первые печатные отзывы о произве­

дениях Лермонтова. «Если это первый опыт молодого п о э т а , — писал

он о «Песне... про купца Калашникова», — то не боимся попасть

в лживые предсказатели, сказавши, что наша литература приобретает

сильное и самобытное дарование» ( Белинский,т. II, с. 411).

Еще не зная имени автора, Белинский пишет о «Тамбовской

казначейше»: «В XI томе («Современника») помещена целая поэма

«Казначейша». Стих бойкий, гладкий, рассказ веселый, остро­

умный — поэма читается с удовольствием» ( Белинский,т. III,

с. 57).

В дальнейшем появление каждого нового стихотворения Лер­

монтова в печати вызывало отклик Белинского.

Для эволюции мировоззрения Белинского, отказа его от «при­

мирения с действительностью» творчество Лермонтова сыграло

решающую роль. Один из друзей Белинского литературный критик

П. В. Анненков писал об этом в своих воспоминаниях: «Лермонтов

втягивал Белинского в борьбу с собою, которая и происходила на

наших глазах. Ничто не было так чуждо сначала всем умственным

привычкам и эстетическим убеждениям Белинского, как ирония Лер­

монтова, как его презрение к теплому и благородному ощущению

в то самое время, когда оно зарождается в человеке, как его горькое

разоблачение собственной своей пустоты и ничтожности, без всякого

раскаяния в них и даже с некоторого рода кичливостью. Новость

и оригинальность этого направления именно и привязывали Белин­

ского к поэту такой полной откровенности и такой силы. <...> Про­

должительное наблюдение этой личности, вместе с другими, родствен­

ными ей по духу на Западе, забросили в душу Белинского первые

семена того позднейшего учения, которое признавало, что время

чистой лирической поэзии, светлых наслаждений образами, психи­

ческими откровениями и фантазиями творчества миновало и что

единственная поэзия, свойственная нашему веку, есть та, которая

отражает его разорванность, его духовные немощи, плачевное состоя­

ние его совести и духа. Лермонтов был первым человеком на Руси,