Че Гевара. Важна только революция

В конце 1964 — начале 1965 г. Че много ездил по Африке: из Алжира в Мали, затем в Конго-Браззавиль, Гвинею и Гану, в Дагомею (старое название Бенина) и оттуда обратно в Гану и Алжир. Гевара встретился с главой Алжира Бен Беллой, главой Ганы Кваме Нкрумой, конголезским лидером Альфонсом Массамба-Деба и лидером ангольского освободительного движения, боровшегося против владычества португальцев, Агостиньо Нето, которому он пообещал прислать кубинских военных инструкторов в помощь партизанам из Народного движения за освобождение Анголы (так было положено начало военному присутствию кубинцев в Анголе, продлившемуся более двадцати лет).

Где бы он ни появлялся, Че всюду озвучивал одну и ту же мысль: Куба солидарна с африканскими освободительными движениями, все мировые антиколониальные и антиимпериалистические движения должны объединиться и действовать заодно со странами социалистического лагеря.

В частности, Че дал интервью Джоси Фанон, вдове революционера с Мартиники Франца Фанона, автора пламенного антиколониального манифеста «Проклятьем заклейменные». В этом интервью, напечатанном в журнале «Революсьон африкен», он сказал, что Куба рассматривает Африку как одну из «важнейших сфер борьбы со всеми формами эксплуатации, имеющимися в мире: с империализмом, колониализмом и неоколониализмом». Гевара считал, что у Африки имеются «прекрасные возможности достичь успеха благодаря волнению народных масс», но также отметил и многочисленные опасности, связанные, например, с зачастую искусственным разделением африканских народов, доставшимся в наследство от колониализма. Позитивным фактором, по словам Че, была «ненависть, которую колониализм оставил в умах людей».

В начале февраля Че улетел в Китай. Гевару сопровождали министр промышленного строительства Кубы — Османи Сьенфуэгос, старший брат его покойного друга Камило, — а также влиятельный секретарь кубинской компартии Эмилио Арагонес. Оба компаньона Че затем сыграют важную роль в развертывании тайной операции Кубы на территории Африки.

К этому моменту Фидель одобрил план секретной военной миссии в Конго; от Че требовалось только определиться с тем, куда именно будет лучше ее отправить и с какими повстанческими движениями она будет сотрудничать. За месяц до описываемых событий, в январе 1965 г., была отобрана группа чернокожих кубинцев, которые теперь проходили военную подготовку в трех различных лагерях на Кубе. Другим признаком приближающегося начала операции было назначение Пабло Рибальты — старого друга Че, времен войны в Сьерра-Маэстре, — послом Кубы в соседней с Конго Танзании.

О чем шла речь за закрытыми дверями во время посещения Че Китая, до сих пор не разглашается кубинскими властями, однако, если верить Умберто Васкесу Вьянье, бывшему деятелю боливийской компартии, делегация Че встречалась с Чжоу Эньлаем и другими членами правящей верхушки КНР, но не с самим Мао.

Покинув Китай, Че сделал остановку в Париже, где на несколько часов отвлекся от мыслей о революции, чтобы посетить Лувр. Затем он вернулся в Африку. В течение следующего месяца он побывал в Алжире, Танзании и Египте, где снова встретился с Гамалем Абделем Насером, Бен Беллой и Джулиусом Ньерере и начал осторожно озвучивать свои планы по проведению панафриканской революции.

Город Дар-эс-Салам в Танзании стал ключевым пунктом его путешествия. Под управлением президента Джулиуса Ньереры, придерживавшегося левых взглядов, «Дар» стал центром различных африканских партизанских движений. Кроме того, здесь не только закрыли американское посольство (после того как годом ранее две страны порвали дипломатические отношения), но и открыли посольство кубинское.

Однако первые итоги встреч Че с африканскими революционерами оказались разочаровывающими. В главе «Первый акт» неопубликованной книги «Эпизоды революционной войны (Конго)» он описал свои впечатления от этой поездки в Конго и, в частности, от встреч с теми, кого не без иронии назвал «борцами за свободу». В поведении этих людей был общий «лейтмотив»: почти все они с комфортом жили в отелях Дар-эс-Салама и все без исключения ждали от Гевары одного — «военного обучения на Кубе и денежной помощи».

Одним из этих лидеров был Гастон Сумалио, самопровозглашенный «президент северо-восточного Конго», чьи силы освободили полоску земли на востоке страны, куда они смогли проникнуть с территории Танзании, через озеро Танганьику. Че счел Сумалио «слабо подкованным политически — и уж совершенно точно не лидером нации». Он также отметил соперничество между Сумалио и некоторыми его товарищами, особенно противостояние с Кристофом Гбенье, бойцы которого захватили Стэнливиль.

Из всех повстанческих лидеров Че понравился только Лоран Кабила — конголезец лет двадцати пяти, командовавший войсками Гастона Сумалио на восточном фронте. Позиции Кабилы показались Че «ясными, конкретными и прочными», хотя Кабила тоже плохо отзывался о своих товарищах по Национальному совету освобождения, таких как Гбенье и даже сам Сумалио.

Несколько позже Че узнал, что Кабила солгал ему при первой встрече: по его словам, он только что прибыл «из глубины» Конго, но, как выяснилось, парень ездил в портовый город Кигома, расположенный на танзанийском берегу озера Танганьика и кишевший злачными местами. Для повстанцев это было место «отдыха и восстановления сил». Че предпочел закрыть глаза на ложь Кабилы, приняв во внимание его преданность левым взглядам. Че сообщил молодому африканцу, что очень расстроен недалекостью конголезских повстанцев, не желающих принять помощь со стороны других африканских государств, и добавил: «С нашей точки зрения, проблема Конго — это проблема всего мира». Стоило Кабиле с ним согласиться, как Че незамедлительно предложил ему помощь Кубы: «От имени кубинского правительства я предложил около 30 инструкторов и любое оружие, и Кабила с удовольствием принял мое предложение; кроме того, он посоветовал поспешить с доставкой того и другого в Конго. Об этом же самом говорил и Сумалио, с которым я встречался отдельно, причем этот последний добавил также, что инструкторам предпочтительнее будет иметь черный цвет кожи».

Далее Че решил узнать настроения других «борцов за свободу». Он планировал встретиться с ними по отдельности и пообщаться неформально, но «по ошибке», как он пишет, кубинское посольство устроило «грандиозное сборище… из пятидесяти или более человек, представлявших движения из десяти с лишним стран, причем в каждом из них было два, а то и более течения». Че оказался в зале, просто забитом людьми, которые «почти в голос» начали просить о том, чтобы Куба оказала им финансовую помощь и дала возможность их бойцам пройти на Кубе курс военной подготовки. К вящему их неудовольствию, Че отмел эти просьбы, заявив, что обучение на Кубе будет делом расходным и малоосмысленным, что настоящие партизаны выковываются на полях сражений, а не в военных академиях. «Поэтому я предложил провести курсы подготовки не на далекой Кубе, но в близлежащем Конго, где шла борьба не только против марионеток наподобие Чомбе, но и против североамериканского империализма».

Конголезская борьба, настойчиво внушал им Че, чрезвычайно важна. Победа в ней, равно как и поражение, «эхом отзовется по всему континенту». Че предполагал создать в Восточном Конго центр повстанческого движения, так чтобы туда могли прибывать партизаны из соседних стран и, внося свой вклад в освобождение страны, приобретать военный и организационный опыт, дабы затем перенести его на территорию своих стран.

«Реакция на это, — пишет Че в рукописи конголезских «Эпизодов», — оказалась более чем холодной. Хотя большинство присутствовавших воздержались от комментариев, некоторые все же набрались смелости и заявили, что их народы потребуют отчета, если кто-то из их бойцов погибнет… в войне во имя освобождения другого государства. Я попытался объяснить им, что речь идет не о войне в пределах какой-либо одной страны, а об общеконтинентальной войне против общего поработителя, чье присутствие в равной степени ощущается на Мозамбике и в Малави, в Родезии и Южной Африке, в Конго и Анголе». [37]