Провал гитлеровского наступления на Москву

После войны меня не раз спрашивали, как удалось советским войскам разгромить сильнейшие немецкие группировки под Москвой и отбросить их остатки от Москвы на запад, ведь до битвы под Москвой Красная Армия отступала и не редко оказывалась в тяжелом положении. О разгроме немцев под Москвой написано много и, в основном, правильно. Однако мне, как бывшему командующему Западным фронтом, хочется высказать и свое мнение об этой битве. Гитлеровское командование, планируя подготовку и ведение такой сложной стратегической операции, какой была операция Тайфун, допустило крупную ошибку в расчете сил и средств. Оно серьезно недооценило силу, состояние и возможности Красной Армии для борьбы за Москву и переоценило возможности своих войск, сосредоточенных для прорыва фронта обороны и захвата Москвы. Тех сил, которые немецкое командование сосредоточило для этой цели, хватило лишь для прорыва обороны наших войск в районах Вязьмы, Брянска и Юхнова и оттеснения войск Западного и Калининского фронтов на линию Калинин, Яхрома, Красная Поляна, Крюково, река Нара, Тула, Кашира, Михайлов. При создании ударных группировок для проведения второго этапа операции Тайфун также не обошлось без дефектов. Фланговые ударные группировки противника были слабы и имели в своем составе мало общевойсковых соединений. Ставка на бронетанковые соединения в условиях зимы с глубоким снежным покровом себя не оправдала. Они были измотаны, понесли большие потери и утратили боеспособность.

Не сумело германское командование нанести одновременно удар в центре нашего фронта, хотя сил у него в центре фронта было достаточно. Отсутствие такого удара дало нам возможность свободно перебрасывать все резервы, включая и дивизионные, к флангам фронта, где шла ожесточенная борьба, и бросать их против ударных группировок врага. Большие потери, неподготовленность к борьбе в зимних условиях, ожесточенность сопротивления советских войск резко отражались на боеспособности противника, породили в его рядах растерянность, поколебали веру в успех наступательной операции.

Нашей разведке удалось своевременно установить сосредоточение ударных группировок противника на флангах фронта обороны и правильно определить направление главных ударов врага.

Ударным кулакам противника мы противопоставили свою глубоко эшелонированную оборону, оснащенную достаточным количеством противотанковых и инженерных средств, здесь же сосредоточивались все основные танковые части. Наши воины глубоко осознавали личную ответственность за судьбу Москвы, своей Родины и были полны решимости разбить врага.

Большую роль сыграло известное постановление ГКО от 19 октября, которым вводилось осадное положение в Москве и прилегающих к городу районах, а также решительная борьба за строжайшую дисциплину и наведение должного порядка в войсках, защищавших Москву. Каждое серьезное нарушение дисциплины и порядка пресекалось решительными мерами. Во всех командных и штабных звеньях нам удалось резко улучшить управление войсками, особенно в динамике сражений, что способствовало четкому выполнению ими своих боевых задач.

К началу декабря противник истощился и не имел резервов, а Западный фронт к этому времени получил из резерва Ставки две вновь сформированные армии (1-ю ударную и 10-ю армии) и ряд соединений и частей, из которых была вскоре образована 20-я армия. Это и позволило советскому командованию без промедления перейти в контрнаступление.

Контрнаступление советских войск под Москвой подготовлялось в ходе оборонительных сражений, и методы его проведения окончательно определились, когда гитлеровские войска, понеся громаднейшие потери, настолько истощились, что более не выдерживали наших контрударов. Контрнаступление под Москвой явилось продолжением и логическим завершением успешных контрударов наших войск на флангах фронта, начатых в последних числах ноября.

Стремясь использовать благоприятные условия, сложившиеся для нас в районе Москвы, Ставка приказала перейти в контрнаступление одновременно с Западным фронтом войскам Калининского и правого крыла Юго-Западного фронтов. Верховное Главнокомандование в конце ноября - начале декабря по согласованию с Военным советом Западного фронта сосредоточило северо-западнее Москвы и восточнее канала Москва - Волга 1-ю ударную армию. В районе Рязани к этому же времени была сосредоточена 10-я армия.

К этому моменту советский народ и его Вооруженные Силы уже пережили самое трудное время. Советские войска сорвали гитлеровский план, рассчитанный на захват Ленинграда и на соединение немецких войск с финскими вооруженными силами. Перейдя в контрнаступление в районе Тихвина, Красная Армия разгромила там противника и заняла Тихвин. На юге страны войска Южного фронта в это же время перешли в контрнаступление и освободили Ростов-на-Дону.

29 ноября я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении мне 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы. Сталин выслушал меня внимательно, а затем спросил:

- А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести какую-либо новую крупную группировку?

- Противник истощен, - ответил я. - Но и войска фронта без ввода 1-й ударной и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения. Если мы их сейчас не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить свои группировки в районе Москвы крупными резервами за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда наше положение может серьезно осложниться.

Сталин сказал, что он посоветуется с Генштабом.

Я не стал звонить в Генштаб, а попросил начальника штаба фронта В. Д. Соколовского (который также считал, что пора вводить в дело 1-ю ударную и 10-ю армии) позвонить в Генштаб и доказать целесообразность быстрейшей передачи фронту резервных армий. Поздно вечером 29 ноября нам сообщили решение Ставки о передаче Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий. Одновременно Ставка приказала прислать план использования этих армий. 30 ноября мы доложили Ставке свои соображения, которые в основном сводились к следующему.