Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Правда, надо сказать, человек, которым я был на сцене – разозленный, пытающийся играть на своей гитаре так быстро, что почти сжигал свои пальцы, был не слишком далек от того, кем я был вне сцены. Когда я пил, я часто становился драчливым. Я не всегда ищу с кем подраться, но я никогда не отказываюсь подраться, если выдается такая возможность. Даже если в драке участвуют мои друзья или коллеги по группе.

До создания Металлика я купил пару собак, чтобы оградить людей от вторжения в свой дом (иногда это случалось, отчасти из-за моих “деловых” интересов). Это были грозные щенки – стаффордширские терьеры (похожие на питбулей), скрещенные с родезийскими риджбеками, и они довольно неплохо пугали до усрачки большинство людей. Однако они были очень ласковыми и преданными, и я безмерно о них заботился.

Когда я приезжал к Рону на репетицию или на концерт, то обычно оставлял их сторожить дом. Тем не менее, иногда одна из собак составляла мне компанию. Однажды летом 1982 года я ехал на репетицию, и когда выпустил собаку из машины, она начала бегать вокруг. Собаки обычно ведут себя так, когда их держат какое-то время взаперти. В какой-то момент сучка прыгнула на бампер машины Рона, красивого Pontiac GTO, предоставив Джеймсу возможность больно ударить ее в область груди. Собака (она все еще была щенком) взвизгнула и стремглав убежала прочь. Я вышел из себя.

“Что ты делаешь?”

“Чувак, она царапала машину” – сказал Джеймс, словно это было приемлемое оправдание за то, чтобы ударить ногой собаку.

“Пошел ты на хуй!”

Фактическая драка не произошла прямо там. Это называется “отсроченный огонь”, когда происходит неожиданная задержка между нажатым спусковым крючком оружия и фактическим выстрелом. Вы знаете, что рано или поздно это произойдет, и ничего уже нельзя остановить. Всего лишь вопрос времени. Джеймс и я поочередно обменялись проклятьями в адрес друг друга и перестали разговаривать, пока в конце концов, когда мы были у Рона, готовясь к репетиции, напряжение вышло через край. Наступил следующий этап обвинений и оскорблений, ругани и угроз.

“Продолжай говорить в том же духе и я ударю тебя по ебалу” – сказал я.

“Отвали!”

В середине этой словесной перепалки Рон вышел из ванной и направился гостиную. Он и Джеймс отступили, и несмотря на то, что Джеймс часто обращался с ним как с куском дерьма, Рон инстинктивно стал защищать своего друга.

“Не бей его, ударь меня в первую очередь”.

“Заткнись и сядь, блядь, на стул” – сказал я.

Затем Джеймс встал на защиту Рона. “Не трогай его, тебе придется сначала ударить меня”.

Господи, подумал я, что это, что за сраное телешоу?

Я понял, что мне придется принять решение.

“Хорошо, будь по-твоему” – сказал я, и с этими словами ударил правой прямо в лицо Джеймсу, превратив его рот в кровавую жижу. К моему удивлению, Рон тут же вскочил мне на спину. Рефлекторно я бросил его через бедро; он пролетел через всю комнату и приземлился на развлекательном центре, разбросав по всей комнате куски ДСП и разнеся в щепки старую видеоигру Pong, подключенную к телевизору. Драка могла продолжаться и дальше, если бы не присутствие моего друга и спарринг-партнера по боевым искусствам Рика Солиса, который тут же вмешался. Я был в ярости, готовый убить и Рона и Джеймса, когда Рик подошел ко мне сзади и схватил меня за локоть, ущемив локтевой нерв и сделав меня недееспособным6. Некоторое время мы стояли вместе, не говоря ничего, а затем вдруг Джеймс начал на меня орать.

“Ты больше играешь в этой группе! Убирайся нахер отсюда!”

Рон тоже кричал. Между тем Ларс стоял в углу комнаты, накручивая на палец локон своих волос и пытаясь безуспешно урегулировать конфликт.

“Да ладно тебе, чувак…Я не хочу, чтобы все вот так закончилось”.

“Да пошел ты на хуй! Я ухожу!”

“Отлично! В такой случае, ты тоже пошел!”

Поскольку наши разногласия никогда не достигали подобного уровня напряженности, следует отметить, что к этому времени Металлика уже была группой, боровшейся с личностными конфликтами. Каждый из нас был виновен, указывая пальцем на вину другого в тот или иной момент. Моя работа находилась в безопасности, насколько я могу судить, хотя очевидно я не смог правильно оценить ситуацию.

Мое увольнение продлилось примерно 24 часа. Я вернулся на репетицию на следующий день и извинился перед всеми, и был принят в стаю. Все было прекрасно. За исключением того, что это было не так. Некоторые вещи нельзя вычеркнуть, и этот случай был одним из них. Во многом я это было началом конца. Рон и я все больше раздражали друг друга. Мне казалось, что он самодовольный и избалованный, и не особенно талантливый парень; в его глазах я был непредсказуемым и опасным, почти так и было, должен признаться. Когда я рассказал о драке у Рона своим знакомым (не друзьям, заметьте, и понятия не имел о том, что они сделают потом), Рон рассердился и начал обвинять во всем меня. Моей реакцией, и я не говорю об этом с гордостью, было прийти в репетиционную комнату в один день, когда Рона не было поблизости и вылить банку пива на звукосниматели его баса Washburn, фактически уничтожив тем самым это довольно дорогой предмет оборудования.

Разгружаем колонки после концерта с Роном. Фотография сделана Брайаном Лью

За кулисами с Металлика. Наша первая фотография с Клиффом Бертоном в 1983 году.

Фотография сделана Брайаном Лью

Я знал, что это приведет Рона в бешенство, но мне было плевать. Мое обоснование было примерно такого плана:

“Ты мне не нравишься, мне не нравится, что ты свалил всю вину за драку на меня, мне не нравится, что ты маменькин сынок, мне не нравится, у тебя все получается, что тебе все так легко дается, а ты это не ценишь. Такое ощущение, что ты не один из нас”.

К этому времени, в конце осени 1982 года Металлика начала регулярно выступать в Сан-Франциско, где метал-сцена была значительно менее искусственной, чем в Лос-Анджелесе. Прическа и макияж значили меньше, чем собственно музыка. Когда дошло до того, чтобы играть музыку, Металлика были нечто тем, чего раньше никто и никогда не слышал. Тем не менее, всегда оставалось место для совершенствования. И именно тогда в группе появился Клифф Бертон.

Клифф был выдающим бас-гитаристом в группе района Залива под названием Trauma. Один лишь этот термин – “выдающийся бас-гитарист”, уже должен сказать вам кое-что, потому что бас-гитаристы, как правило, находятся на дне рок-н-ролльной пищевой цепочки. Гитаристы и вокалисты находятся на ее вершине, барабанщики находятся в середине, бас-гитаристы на самом дне. Как-то я сказал, что “игра на басу это разница в один шаг от игры на казу” , что, как и ожидалось, разозлило большинство бас-гитаристов, но по сути это верно. Разумеется, у каждого правила есть свои исключения, и

Клифф определенно не был прославленным музыкантом по игре на казу. Он был великолепен. Увидев его впервые, я понял, что он уникален, так же думали Ларс и Джеймс, именно поэтому они начали тайно переманивать Клиффа, пока Рон МакГовни все еще был в группе.

Клифф был достоин преследования, и я думаю, что все мы (за исключением Рона) видели в нем “недостающее звено”. Мы приехали в Сан-Франциско как временно популярная группа, андерграундная сенсация, которая быстро превзошла всех, даже известнных в то время местных королей трэша Exodus. Мы были во всеоружии, с обалденным сценическим шоу, представляющим ублюдка с луженой глоткой на гитаре и вариацию хэви-метал, которая была одновременно тяжелее, быстрее и мелодичнее. Мы были настоящей силой. Как и Клифф. В Trauma не было ничего особенного, но все знали, что на эту группу стоит посмотреть ради колдовства Клиффа с педалью вау-вау. Не так часто бас-гитарист выступает в качестве звезды в группе, но Клифф, с дикой гривой волос и атлетическим, мощным стилем игры, изменил эти принципы. Он был новатором.