История власовской армии (ЛП)

Сухопутные войска РОА, состоявшие, кроме дивизий, из противотанковой бригады, запасной бригады и офицерской школы, насчитывали 40 тысяч человек, а с высшим командованием и частями армейского подчинения — 45 тысяч. Если добавить сюда личный состав военно-воздушных сил РОА в количестве 5 тысяч человек, то получится, что под прямым командованием Власова состояло 50 тыcяч человек. По объему Освободительная армия приближалась к другой армии, проделавшей во многом сходный путь развития, а именно — к Чехословацкому легиону времен первой мировой войны , который в 1918 году получил статус самостоятельной „Чехословацкой армии в России“. В чешских легионах тоже с помощью и под контролем вражеской державы были организованы военнопленные с целью борьбы против своего правительства за освобождение родины и создание собственной государственности. Обе армии подчинялись национальному зарубежному комитету. Однако между Русской освободительной армией 1945 года и Чехословацкой армией в России 1918 года имеется существенное качественное различие. Чехословацкой армией командовали низшие офицеры, не имевшие военного опыта . Главнокомандующий генерал-майор Суровый лишь за год до того получил унтер-офицерское звание, командиры дивизий — генерал-майор Чечек и полковник Швец — были до своего назначения на эти посты лейтенантами, генерал-майор Гайда (Гайдль) еще в 1915 году был простым солдатом-санитаром в австро-венгерской армии. Такие ведущие офицеры, как Клецанда и Гусак, тоже выдвинулись из низов. В РОА дело обстояло совсем не так: все командные посты здесь занимали опытные офицеры генерального штаба и армейские командиры, генералы и полковники, выполнявшие соответствующие функции еще в Красной армии. Так, командиры крупных частей были опытными командирами дивизий, а Шаповалов даже командовал в Красной армии корпусом. И хотя советская литература пытается представить командиров РОА полными ничтожествами в военном плане, говоря о „некоем Буняченко“ или никому не известном „предателе Звереве“ , на самом деле это совсем не так. Прежде чем присоединиться к Освободительному движению, генерал-майоры Буняченко, Зверев и Шаповалов прошли в Красной армии путь от рядовых солдат до высших командных постов.

К концу войны численность сухопутных войск РОА почти удвоилась, так как к ним присоединились казачья группа генерал-майора А. В. Туркула, Казачий стан генерал-майора Т. И. Доманова и 15-й Казачий кавалерийский корпус под командованием немецкого генерал-лейтенанта Гельмута фон Паннвица. Казаки в массе своей горячо поддерживали объединение с общерусским Освободительным движением, символом которого с 1943 года стал Власов, — это неоднократно проявлялось еще до основания КОНР и подписания Пражского манифеста.

Полковник К. Г. Кромиади в 1943 году пытался через генерал-майора С. Н. Краснова в Париже установить связь между Власовым и генералом П. Н. Красновым, легендарным полководцем гражданской войны. (В 1918 году Краснов, захватив район Дона, осадил Царицын, создав тем самым серьезную угрозу для советской власти. Позднее он приобрел всемирную известность как писатель. С 1944 года он занимал пост начальника Главного управления казачьего войска в Германии .) Однако попытка Кромиади ни к чему не привела: Краснов, отстаивавший идею полной социальной самостоятельности казаков, относился к Власову настороженно. Кроме того, он мог сослаться на заявление правительства рейха от 10 ноября 1943 года, в котором казаки объявлялись союзниками и им гарантировались права, привилегии и неприкосновенность их земель .

Многие влиятельные представители казаков из старой эмиграции не разделяли этого отрицательного отношения к Власову, тем более что в Пражском манифесте подчеркивалось право всех народов я социальных групп России, в том числе и казаков, на самоопределение — да и сам Власов при каждом удобном случае повторял это . В ноябре 1944 года после провозглашения Пражского манифеста оба генерала Донского войска Ф. Ф. Абрамов и Е. И. Балабин вступили в КОНР . Этот поступок вполне отражал настроения большинства казаков, которые вопреки утверждениям так называемых „казацких националистов“ всегда считали себя русскими . Вскоре и другие казачьи руководители — атаман Донского войска генерал-лейтенант Татаркин, генерал-лейтенант А. Г. Шкуро, кавалер британского Ордена Бани, полученного за заслуги в борьбе против большевиков, генералы С. К. Бородин, Голубинцев, Морозов, И. А. Поляков, Полозов и другие, а также атаман Кубанского казачьего войска генерал-майор В. Г. Науменко — выступили в поддержку Власова и руководимого им Освободительного движения. Даже генерал Краснов понял, что не может не считаться с таким развитием событий. Под Рождество 1944 года и 7-8 января 1945 года состоялись беседы Краснова с Власовым о координации действий Освободительной армии и казачьих войск, оставшиеся, однако, безрезультатными . При всем взаимном уважении Власов и Краснов представляли собой по мировоззрению и психологии крайние противоположности. Об этом свидетельствуют их открытые письма, опубликованные в марте-апреле 1945 года в газетах „Казачья земля“ и „Путь на родину“ . Краснов в письме Власову от 16 марта 1945 года отстаивает идею тесного союза с немцами с признанием их ведущей роли и считает, что казачьи формирования, объединенные в 15-м Казачьем кавалерийском корпусе под его идейным предводительством, следует рассматривать как составную часть немецкого вермахта. Краснов был против воссоединения казаков с РОА, он стоял за то, чтобы казаки, имея собственных командиров, остались под немецким началом. Что касается послевоенного времени, то его политические устремления ограничивались созданием для возрожденного казачества некоего подобия протектората Германии. Для Власова же, по словам доктора Крегера, „безраздельно преданного“ идее „единой, неделимой, святой Руси“ , достижение взаимопонимания на таких основах было немыслимо. Он был готов признать особый статус казаков внутри национального российского государства, но когда генерал Краснов потребовал, чтобы Власов заявил, что Вооруженные силы КОНР, так же как „1-я Русская национальная армия генерал-майора Хольмстона-Смысловского“, являются „частью немецкой армии“, Власов сослался на принципы, изложенные в Пражском манифесте, и на статус РОА как самостоятельной армии. В „Открытом письме“ от 3 апреля 1945 года Управление казачьих войск при КОНР уведомляло Краснова:

Мы никогда не отрицали, что состоим в союзе с Германией, но мы не перестанем повторять вновь и вновь, что мы равноправные союзники и боремся за наше независимое отечество, которое не может существовать под чьим-либо протекторатом или защитой, но должно стать свободным и совершенно самостоятельным*.

Управление казачьих войск при КОНР возникло в феврале 1945 года в противовес верховному правлению Краснова именно потому, что надежды на соглашение между Власовым и Красновым не было . Между тем назрела необходимость собрать казаков, находившихся в германской армии, под политическим и военным руководством Власова. В качестве руководящего органа объединенного казачества был создан Совет казачьего войска, который состоял из полевых атаманов Донского войска, Кубанского войска, Терского войска, представителей оренбургских, уральских, астраханских, сибирских, семиреченских, забайкальских, амурских и уссурийских казаков, а также начальника штаба Совета казачьего войска. Председатель, так же как и другие члены Совета, был в то же время членом КОНР и подчинялся генералу Власову как главнокомандующему Вооруженными силами и председателю КОНР. В задачу Совета входило руководство всеми внутренними делами казаков, формирование и подготовка казачьих войск и пропаганда в соответствии с „приказами, инструкциями и предписаниями для ВС КОНР“. Хотя казачьи отряды считались составной частью Освободительной армии, за ними, по их желанию, признавалось особое место внутри РОА. Так, командный состав мог пополняться лишь за счет командиров данного войска, офицеры до ранга войскового старшины (подполковника) могли сохранять свои традиционные звания. Кроме того, казаки сохранили право носить на форме знаки отличия в цветах своего войска, а также, в зависимости от принадлежности к степным войскам, фуражки и лампасы или папахи, принятые в кавказских войсках. Председателем Совета казачьего войска 23 марта 1945 года был выбран полевой атаман Донского войска генерал-лейтенант Татаркин. Членами Совета были полевой атаман Кубанского войска генерал-майор Науменко и начальник штаба Совета казачьего войска полковник Карпов. В качестве представителя отсутствующего полевого атамана Терского войска выступал полковник Вертепов. К исполнительному органу штаба принадлежали : инспектор по военной подготовке и обучению войск генерал-майор Полозов, начальник организационного отдела подполковник Дмитриев, начальник отдела комплектования подполковник Потехин, начальник отдела кадров подполковник Черкесов (они должны были согласовывать все свои действия с соответствующими отделами главного командования РОА) и начальник канцелярии капитан Агафонов. Поначалу не были заполнены должности начальников отдела пропаганды, санитарной службы и финансового отдела, а также место возглавителя духовенства.