Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

Но я не отставал:

¾ Пусти, не дай издохнуть! У меня деньги есть. Возьми, коли так не пускаешь.

Этот аргумент смягчил сторожа.

¾ Ну, вались! — сказал он, давая дорогу и, обратясь к чухонцу, громко пояснил: — Бродяга!

Я вошел и непритворно стал прыгать и колотить нога об ногу, так как чувствовал, что они невоз­можно прозябли. Все засмеялись. Я притворился обиженным.

¾ Походили бы в этом, — сказал я, сбрасывая с ноги калошу, — просмеялись бы!

¾ Издалека?

¾ С Колпина!

¾ В поворот?

¾ Оно самое. Иду стрелять [4] пока што...

 ¾ По карманам? — засмеялся сторож.

¾ Ежели очень широкий, а рука близко... Водочки бы, хозяин! Иззяб!

¾ А деньги есть?

Я захватил с собою гривен семь мелкой монетой и высыпал теперь их на стол.

¾ Ловко! Где украл?

Я прикинулся снова и резко ответил:

— Ты не помогал, не твое и дело...

¾ Ну, ну! Мое всегда дело будет! Садись, пей! Стефка, налей!

Сидевшая подле чухонца женщина взяла полуштоф и тотчас налиламне стаканчик. Я чокнулся с чухонцем, выпил и полез в чашку, где были накрошены свекла, огурцы и сквер­ная селедка, что-то вроде винегрета.

Сторож, видимо, успокоился и сел против меня, снова взявшись за трубку. Чухонец с голубыми глазами ребенка стал меня расспрашивать. Я вспомнил историю одного беглого солдата и стал передавать ее, как свою биографию. Сторож слушал меня, одобрительно кивая голо­вою; чухонец два раза сам налил мне водки.

¾ А где ныне ночевать будешь? — спросил меня сторож, когда я окончил.

¾ А в лавре! — ответил я.

¾ Ночуй у меня, — вдруг, к моей радости, предложил мне сторож. — Завтра пойдешь. Вот с ним!— он кивнул на чухонца.

Я равнодушно согласился.

¾ Как звать-то вас? — спросил я их.

¾ Сразу в наши записаться хочешь! — засмеялся сторож. — Ну что ж! — И он назвал всех: ¾ Меня Павлом зови. Павел Славинский, я тут сторожем. Это дочки мои: Анна да Стефка — беспутная девка, а этого — Мишкой. Вот и все. А теперь иди, покажу, где спать тебе!

Я простился со всеми за руку, и он свел меня в угол за печку. Там лежали вонючий тюфяк и грязная подушка.

¾ Тут и спи! Тепло, и не дует! — сказал он и вернулся в горницу.

Я видел свет и слышал голоса. Потом все смолкло. Мимо меня прошли дочери хозяина и скрылись за дверью. Павел с Наяненом о чем-то шептались, но я не мог разобрать их голосов. Вдруг дом содрогнулся от ударов в дверь. Я насторожился. В ту же минуту на меня пахнул холодный воздух и раздался оглушительный голос:

¾ Водки, черт вас дери!

¾ Чего орешь, дурак! — остановил его Павел.

¾ Дурак! Вам легко лаяться, а я, почитай, шесть часов на шоссе простоял. Так ничего себе!

¾ А чего стоял?

¾ Чего? Известно чего: проезжего ждал!

¾ Ну, дурак и есть! — послышался голос Миш­ки. — Ведь было сказано: пока наших не выпустят — остановиться.

¾ Го, го! Дураки вы, если так решили. Останови­тесь, то все скажут: они и душили! А их выручать надо.

¾ Лучше двое, чем все!

¾ Небось! Лучше ни одного...

¾ Жди, дурак! У них там завелся черт Путилин. Всех вынюхает.

¾ А я ему леща в бок.

Я тихо засмеялся. Если бы знал Павел Славинскиий, кого он приютил у себя! Они продолжали говорить с полною откровен­ностью.

¾ А у Сверчинского кто?

¾ Сашка с Митькой.

¾ А они как решили?

¾ Да как я! Души!.. —И пришедший грубо расхохотался. ¾ Значит, к тебе и добра не носить? А?

¾ Зачем? Носить можешь. Я куплю.

¾ Ну, то-то! Так бери!

И на стол упало что-то тяжелое.

¾ Постой! — вдруг сказал Мишка, и я услышал его шаги.

Я тотчас раскинулся на тюфяке и притворился спящим. Он нагнулся и ткнул меня в бок. Я замычал и повернулся. Он отошел.

¾ Что принес? — почти тотчас раздался голос Павла.

¾ А ты гляди!..

Послышался легкий шум, что-то стукнуло, потом раздалось хлопанье по чему-то мягкому, и все время шел разговор отрывочными фразами.

¾ Где достал?

¾ А тебе что?

¾ Нет. Я так. Дрянь уж большая.

¾ Скажи пожалуйста, дрянь! За такую дрянь по сто рублей платят!

¾ Где как, а у меня красненькую...

¾ Красненькую. Да ты жид, что ли!

И тут поднялся такой шум, что от него впору было проснуться мертвому.

¾ Тише вы, дьяволы! — закричал наконец Мишка. — Ведь тут... —и он не договорил, вероятно, сделав жест.

¾ А ну его! — отозвался хозяин. — Он нашим будет! Ну, двадцать рублей, и крышка!

Они опять стали кричать. Потом на чем-то по­ладили.

¾ Ну, пошел, — сказал пришедший.

¾ Куда?

¾ А к сосуду. Пить. Идем, что ли...

¾ Можно! — отозвался хозяин. — А ты?

¾ Кто же дом постережет? — ответил Мишка. — Нет, я останусь!

¾ Как хочешь...

¾ Ха-ха-ха! — загрохотал гость. — Он не соску­чится!

¾ Мели, мели!..

Послышалось шарканье ног, пахнул холодный воздух, хлопнула дверь, и все стихло.

Через минуту Мишка прошел мимо меня и стукнул в дверь, за которую ушли девушки.

¾ Стефа! — окликнул он. — Иди! Никого нет...

Он отошел. Почти тотчас скрипнула дверь, и мимо меня мелькнула Стефания, босиком, в длинной холщовой рубашке. Раздался звук поцелуя.

¾ Куда отец ушел?

¾ С Сашкой в девятый номер! До утра будут.

И снова раздались поцелуи и несвязный шепот. Интерес для меня окончился, и я заснул.

Еще было темно, когда Мишка разбудил меня и сказал:

¾ Я иду в город. Иди и ты!

Я тотчас вскочил на ноги. Мишка с детскими, невинными глазами производил на меня впечатление разбойника. Впоследствии, во времясвоей службы, я не раз имел случай убедиться, насколько ошибочно мнение о том, что глаза есть «зеркало души».

Самого Славинского не было. Стефания лениво нацедила какой-то коричневой бурды в кружку, предложив ее мне вместо кофе. Я выпил и взял картуз.

¾ Заходи, — просто сказала Стефания. — Отец покупает разные вещи!

¾ Это на руку! — весело ответил я. — Буду нынче же.

¾ Если не попадешься, — прибавил Мишка.

¾ Сразу-то? Шалишь!.. Ну, прощенья просим!

Я простился с девушкой за руку и пошел. Мишка задержался на минуту, потом догнал меня.

¾ Хорошо спал? — спросил он.

¾ Как собака!

Мы сделали несколько шагов молча; потом Мишка стал говорить, сперва издалека, потом прямее:

¾ Теперь в Питере вашего-то брата, беглых разных, пруды пруди! Только не лафа им...

¾ А что?

¾ Ловят! Уж на что шустрые ребята, что извозчиков щупали, но и тех всех переняли... Опять воров...

¾ Меня не поймают...

¾ Это почему?

¾ Потому что один буду работать.

¾ И хуже. Обществом куда способнее: тебе най­дут, тебе укажут. Действуй! А там и вещи сплавят, и тебя укроют... Нет, одному куда хуже! Ты вот с вещами... а куда идти? Иди к Павлу. Ты с ним сдружись. Польза будет!

¾ А тебе есть польза? — спросил я смело.

Он усмехнулся.

¾ Много будешь знать — скоро состаришься! Походи к нему, увидишь. Ну, я в сторону!

Мы дошли до Обводного канала.

¾ Прощай!

¾ Если что будет али ночевать негде, иди к Павлу!

¾ Ладно! — ответил я и, простившись, зашагал по улице.

Мишка скрылся в доме Тарасова.

Я нарочно делал крюки, путался на Сенной, петлял и потом осторожно юркнул в свою Подъяческую, где тогда жил.

Умывшись и переодевшись, я прямо прошел в Нарвскую часть, где Келчевский встретил меня радостным известием о командировке.

Я засмеялся.

¾ Пока что я и до командировки половину знаю!

¾ Да ну? Что же?

¾ Это уж потом! — сказал я. — Вернемся, сразу по следу пойдем.

¾ Отлично! Ну, а теперь, когда же едем и куда?

¾ В Царское! Хоть сейчас!

¾ Ишь какой прыткий! А Прудников?

¾ Ну, вы с ним и отправляйтесь, а я сейчас один, — решительно заявил я.

Келчевский тотчас согласился:

¾ Где же увидимся?