Маршал Жуков

Руководство Генерального штаба к этомувремени полностью соглашалось с ним. Но, отмечает А. М. Василевский, тогда первый заместитель начальника Генштаба, "при одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание. Нам же, видимо, не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать эти вспышки неудержимого гнева, и должного понимания всей степени нашей ответственности за неминуемую катастрофу на Юго-Западном направлении". Жукову перед отлетом в Ленинград Василевский только и сказал печально: "Думаю, что мы уже крепко опоздали с отводом войск за Днепр..."

Со временем Жуков напишет: "Как известно, войска Юго-Западного фронта в дальнейшем тяжело поплатились за эти решения, которые были приняты без серьезного анализа обстановки".

10 сентября Жуков вылетел в Ленинград. Над свинцовыми ^водами Ладоги прошли на бреющем полете, пережив самые неприятные минуты: на хвосте транспортного Ли-2 повисли два "мессершмитта". Жуков с каменным лицом следил за, маневрами вражеских истребителей и не проронил ни слова. После посадки) он- поторопился в Смольный, где находился Военный совет Ленинградского фронта. С собой он вез записку Сталина К. Е. Ворошилову: "Передайте командование фронтом Жукову, а сами немедленно вылетайте в Москву".

Под руководством городской партийной организации, которую возглавлял А. А. Жданов, Ленинград жил и работал по-фронтовому. Не покладая рук трудились ленинградцы, готовя оборонительные рубежи. "На обычно оживленных улицах и площадях, - записал прилетевший с Жуковым генерал И. И. Федюнинский, - было сравнительно малолюдно. Золоченый купол Исаакия покрывала серая защитная краска. В садах и скверах, усыпанных багряными листьями, виднелись недавно отрытые щели и огневые позиции зенитчиков. Там же укрывались в ожидания своей ночной службы серебристые аэростаты воздушного заграждения, похожие на больших неуклюжих рыб. Все это придавало городу какую-то особую, суровую красоту. Ленинград, словно могучий богатырь с гордо поднятой толовой, готовился к жестокой схватке с врагом". Смольный не узнать, здание прикрывала гигантская маскировочная сетка. Крыша в коричневых и желтых пятнах под цвет деревьев парка.

Появление Жукова прервало совещание Военного совета фронта, на котором обсуждалось, что делать, если не удастся удержать Ленинград. Особых формальностей при сдаче дел бывшим командующим К. Е. Ворошиловым не было. Жуков доложил в Ставку но прямому проводу: "В командование вступил". Собрав генералов штаба фронта попрощаться, Ворошилов с горечью отметил:

- Отзывает меня Верховный! Нынче не гражданская война - по-другому следует воевать. А в том, что разобьем мы здесь фашистскую сволочь, и минуты не сомневайтесь! Они уже высунув язык к городу лезут, собственной кровью захлебываются.

Первые решения Военного совета фронта под руководством Жукова: Ленимград защищать до последнего человека. Не Ленинград боится смерти, а смерть боится Ленинграда - вот лозунг момента. Навсегда забыть о мерах на случай, если враг ворвется в город. Этому не бывать.

Д. В. Павлов, в то время уполномоченный ГКО по снабжению фронта и населения Ленинграда продовольствием, запомнил, что Жуков, знакомясь с руководителями обороны города, порывался что-то сказать, но промолчал. Через многие годы, после войны, Павлов обратился к Жукову с вопросом, так ли это.

"Верно, - ответил Жуков. - На прощание перед отлетом в Ленинград Сталин сказал, что положение на Ленинградском фронте очень тяжелее, и, если немцы возьмут Ленимград, наше положение политически крайне осложнится. Вашей задачей, сказал мне Сталин, является не допустить врага в Ленинград, чего бы это ни стоило.

Вот я и хотел сказать вам об этом, но воздержался. А воздержался потому, что хотя обстановка и была предельно опасна, но не безнадежная. Войска проявили , исключительную стойкость, военные и гражданские власти делали все, чтобы отстоять город. - Георгий Константинович сделал паузу,посмотрел на меня, улыбнулся. - И, .как вы можете, врагу, не удалось ворваться в город".

Немецкая группа армий "Север" фельдмаршала Лееба захватила Шлиссельбург и блокировала город с суши. На Карельском перешейке финские войска готовились ринуться с севера на Ленинград. Назревал генеральный штурм, с командных пунктов немецких частей в бинокли был виден центр города. Штаб группы армий "Север" руководствовался категорической директивой фюрера: "Ленинград для России в течение 24 лет был символом революции. Падение Ленинграда может привести к полной катастрофе России". Гитлеровские войска, подошедшие вплотную к Ленинграду, были насыщены танками.

Приказ Жукова: снять часть зенитных орудий с позиций и установить их для действий против танков на опасных направлениях, прежде всего в районе Урицк - Пулковские высоты. Централизовать управление артиллерийским огнем, включая крупные калибры флота, и сосредоточить его на этом участке.

Переговоры 14 сентября с Москвой по прямому проводу.

"Ж у к о в: Обстановка в южном секторе фронта значительно сложнее, чем казалось Генеральному штабу.

...К исходу сегодняшнего дня нами организована на путях движения противника система артиллерийского огня, включая морскую, зенитную и прочую артиллерию. Собираем минометы, и, думаю, к утру мы сможем на основных направлениях подготовить плотный заградительный огонь для взаимодействия с пехотой, которую к исходу дня расположили на вышеуказанном рубеже...

Ш а п о ш н и к о в: Конечно, сейчас надо считаться с обстановкой, которая сложилась на вечер 13 сентября. Считаю, что принятые вами решения прежде всего организовать артиллерийскую завесу единственно правильны".

Жуков приказал списать на берег часть моряков и направить их на фронт. Везде создавать глубоко-эшелонированную оборону, заминировать угрожаемые направления. Наконец, снять с Карельского перешейка ряд частей и бросить их под Урицк- Конечно,, риск:

Гитлер торопил финского командующего Маннергейма с переходом в наступление. В эти дни в Хельсинки состоялась пышная церемония: чтобы подбодрить Маннергейма, ему вручили немецкий Железный крест.

А из Берлина уже летели, реляции: кольцо вокруг Ленинграда стягиваетея все туже, падение города - вопрос нескольких дней. 12 сентября Гальдер помечает в дневнике: "На фронте группы армий "Север" отмечены значительные успехи в наступлении на Ленинград. Противник начинает ослабевать..." Но Ленинград устоял и показал выдающийся пример стойкости, доблести и мужества нашего народа.

По сей день наши недруги на Западе не перестают изучать оборону Ленинграда. Конечно, не для того, чтобы воздать нам должное и сделать надлежащие выводы на будущее. Видный американский публицист Г. Солсбери, посвятивший обороне Ленинграда книгу "900 дней", написал о времени, когда Ленинградским фронтом командовал .Жуков:

"Если немцы и были остановлены, то этого добились, пустив им кровь. Сколько их было перебито в эти сентябрьские дня, никто никогда не подсчитает. У Урицка протекал ручей. Многие дни он был красен от крови немецких солдат. "Катюши"? Возможно. Ничего не было страшнее во вторую мировую войну, чем "катюши". Неистовый визг мин, устрашающий их дымный след, грохот взрывов, все вокруг взрывалось в огне и громе

Остановила немцев железная воля Жукова? Он был страшен в эти дни сентября. Нельзя его назвать по-иному, нет другого слова".

Он неумолимо требовал только одного - атаковать и .атаковать! В этом были в те дни и стратегия и тактика, боевых действий под Ленинградом, суть его приказов, начиная с самого первого. Они заключались в там, чтобы не дать врагу возможности создать ударные группировки. Достигнуть этого можно было только атаками. В те дни Жуков проявлял высокую требовательность. В тяжелых условиях он, бывало, не всегда сдерживался.