Дневники казачьих офицеров

Я в это время, спрятав бригаду в глубоком овраге и окружив себя одиночными караульными в скирдах оставшегося сена, наблюдал и ждал приказ из Котельникова, откуда его и получил с тем, чтобы ни в коем случае не снимать бригаду с теперешней позиции и не вводить ее в бой.

1-й корпус после короткого успеха чересчур развернулся и позволил массовую контратаку противника. Подошедшие главные силы конницы Думенко сбивают корпус, который отступает наметом, но потом задерживается на высотах верстах в трех — трех с половиной к северо-западу от хутора В. Яблочный.

Красные дальше медленно наступают на 1-й корпус с охватом его правого фланга, корпус медленно отходит, и противник, не замечая мои части (моя бригада имела боевой состав 1168 шашек), к 19 часам вечера подставляет мне фланг своего резерва (три полка) и открывает тыл боевой линии (два полка).

В 18 часов ко мне спешно по оврагу прибыли генералы Врангель, Улагай и Шатилов, а за ними вслед прибыла еще одна бригада (два полка) 1-й Конной дивизии.

Узнав от меня обстановку, командующий армией спросил, может ли моя бригада атаковать противника и надеюсь ли я на своих казаков, так как от исхода атаки зависит участь всего фронта. Получив от меня вполне определенный положительный ответ, генерал Врангель приказал готовиться к атаке по моему усмотрению. Бригада 1-й Конной дивизии была прислана для занятия моего места, а в случае неудачи я должен был отойти к ней (полковник Муравьев [35] с 1-м Екатеринодарским и 1-м Линейным полками).

Мои полки быстро выстроились, генерал Врангель приветствовал их и пожелал победы! Я объяснил перед строем нашу задачу, указал на строй в атаке и в 19 часов, по оврагам, выступил вперед, а к закату солнца подошел к противнику на версту. Развернув линию взводных колонн, имея лишь сотню впереди левой колонны, бросаюсь в бешеную конную атаку. Красные, спохватившись, открывают убийственный ружейный и пулеметный огонь, но бригада самоотверженно и доблестно налетает на противника, частично спешивается, завязывается рукопашный бой, разбивает красную пехоту на мелкие части, которые бросаются бежать во все стороны.

Я гнал противника почти до 24 часов ночи, зайдя в их глубокий тыл 1-м Лабинским полком, и там захватил полотно железной дороги на Жутово. Лабинцы забрали станицу Гремячую, противник бежал в село Жутово. Мною взято: 800 человек, 12 орудий, 48 пулеметов, изрублено около 300 красных бойцов, моя бригада потеряла в этой атаке убитыми и ранеными 52 человека.

На следующий день утром я закрепляю за собой прежде уже почти занятую лабинцами Гремячую, а к полудню получаю копию телеграммы командующего Кавказской армией генерала Врангеля следующего содержания:

Ввиду подхода 2-го Кубанского корпуса (генерал Улагай), в составе которого находилась 2-я Кубанская дивизия, я с бригадой причисляюсь окончательно в свой корпус.

Для наступления на Царицын части были распределены таким образом:

1-й корпус (Покровский) западнее железной дороги, исключая последнюю;

2-й корпус (Улагай) восточнее железной дороги, включая последнюю, причем 1-я дивизия восточнее железной дороги, а 2-я дивизия по полотну — фронт шириной 8 верст;

4-й корпус (Шатилов) — армейский резерв.

Пехота противника отступает исключительно по железной дороге под прикрытием броневиков, разрушая при отступлении железнодорожные мосты, будки, стрелки и станции. Борьба по полотну тяжела, броневики и пехота угрожают все время. Нам неоднократно приходилось атаковать их в конном строю, чтобы отогнать.

Дожди и дальше идут, ночуем под открытым небом, части наши не высыхают. Довольствие отвратительное, подвоз из тыла невозможен, все мокнет и гниет от вечной влаги. В частях, несмотря на лишения и потери, настроение еще бодрое — движемся на Царицын, и все уверены, что возьмем его, у всех порыв идти вперед и вперед.

Противник после моей атаки у Котельникова спешно отступил на Жутово, где красные подготавливали прочные укрепления своих позиций с проволочными заграждениями на правом берегу реки Есауловский Аксай. Центр в районах железнодорожных мостов заняла пехота, на флангах конница. К красным подошли подкрепления, пехота Жлобы [36] с артиллерией. Противник решил нам здесь преградить путь, так как это была их последняя позиция, с которой они могли удержать нас перед Царицыном.

21 мая к вечеру наши части подошли к селу Жутову по железной дороге, а фланговые — к реке Есауловский Аксай. 1-й корпус, переправившись через Аксай, подошел к хутору Кумскому.

21–22 мая напряженные бои с фронта и правого фланга на Жутово. 2-й корпус: 1-я дивизия с правого фланга и 2-я дивизия на Кумской, вместе с частями 1-го корпуса.

Противник очень устойчив, на своем правом фланге переходит в атаку, приходится частично отступать к хутору Сазонову. Чувствуется наша слабость в количестве, красные всюду превосходят в несколько раз. Для нас создается рискованное положение, так как противник, держась упорно на фронте, теснит наши фланги, особенно левый, где 1-й корпус совершенно теряет голову, и все это потому, что генерал Покровский (комкор) ведет бои, командуя конным корпусом спешенным, к чему его части не подготовлены. Казаки вообще неохотно дерутся в спешенном строю.

23 мая, ввиду наших неуспешных боев в предыдущие дни, были отданы распоряжения всем частям обрушиться во что бы то ни стало на противника. Общее наступление должно начаться 23 мая. К вечеру 22 мая части были уже на своих местах согласно диспозиции. 1-й Кубанский и 1-й Лабинский полки стали на ночлег в хуторе Наливном. Утром 23 мая сюда подошли 1-й Полтавский, 2-й Кубанский и 2-й Кавказский полки.

С рассветом начался бой на нашем правом фланге — пехота и конные части 2-го корпуса (генерал Улагай) и на левом — генерал Покровский. У противника было замечено передвижение конницы к хутору Кумскому.

Дивизия (1-й Кубанский, 1-й Лабинский, 1-й Полтавский, 2-й Кубанский, 2-й Кавказский полки) была выведена и сгруппирована в овраге к северу от хутора Наливного, противник это заметил и открыл артиллерийский огонь из полевых орудий с правого фланга своей пехоты и бронепоездов, находящихся между селом Жутовом и станцией Гнилоаксайская.

Дивизия была засыпана снарядами, из них два попали по 1-му Кубанскому полку, были убиты знаменщик полка подхорунжий Минин, два трубача, ранено два казака и десять лошадей. На дороге между упомянутыми поселками появился броневик, видимо, это был сигнал для атаки, так как после этого красные перешли в атаку по всему фронту.

Наша дивизия пошла в контратаку — 1-й Лабинский полк в обход правого фланга противника, а остальные части перед собой. Пять раз производились атаки и контратаки наших частей и противника. Конница перемешалась. 1-й Лабинский полк, попав под жестокий ружейный и артиллерийский огонь и атакованный затем конницей красных, не выдержал и поспешно отступил, что подействовало на остальные части нашей дивизии.

Перемешанные части начали отходить, противник обнаглел. Усилием командного состава наши части были приведены в порядок, и атака трех полков (1-го Кубанского, 1-го Лабинского и 2-го Кубанского под моей командой) решила участь боя. Около 14 часов противник смешался и спешно отошел на север.

Бой продолжался до самой темноты, наши заночевали биваком в поле. Частями 2-й Кубанской дивизии взято в плен 800 человек конницы противника, 8 орудий и 3 броневика. Дивизия потеряла убитыми 2 офицеров и 12 казаков, ранеными 4 офицеров и 20 казаков, из строя выбыло около 50 лошадей. Потери противника очень ощутимы!