Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Сьюзи и Уоррен часами говорили по телефону. Теперь, когда он наконец все понял, он был готов сделать что угодно, выполнить любые просьбы и требования: переехать в Калифорнию, научиться танцевать, — лишь бы она вернулась к нему. Но было слишком поздно. Он не мог дать ей того, чего она хотела, в чем бы это ни заключалось. Свою жажду свободы, потребность быть отдельно от него она объясняла необходимостью следовать собственным желаниям и обрести себя как личность. Это было невозможно, пока она проводила все свое время с ним. Так что теперь он бесцельно блуждал по дому, будучи не в состоянии самостоятельно поесть и даже одеться. Он приезжал в офис с чудовищной головной болью. Перед служащими он пытался вести себя нормально, хотя при взгляде на него все равно создавалось впечатление, что он практически не спит по ночам. Каждый день он звонил Сьюзи, и разговор заканчивался его слезами. По словам одного из знакомых, «они как будто не могли жить вместе, но и не могли друг без друга».

Видя, насколько беспомощен и разбит ее муж, Сьюзи дрогнула. «Может быть, мне придется вернуться», — сказала она одному своему другу. Но так и не сделала этого. У них обоих были свои условия. Одно из ее условий заключалось в том, чтобы ее тренер по теннису переехал в Сан-Франциско. Сьюзи поселила его в крошечной отдельной квартире на той же улице, где жила сама. Тот думал, что все это временно и, как только Сьюзи получит развод, они поженятся³⁷.

Но Сьюзи и не думала разводиться. «Мы с Уорреном не хотим ничего менять», — говорила она, когда бойфренд спрашивал о ее планах. И речь шла совсем не о деньгах. К этому времени у нее было достаточно собственных акций Berkshire. Просто Сьюзи была человеком, который никогда ничего не вычеркивает из своей жизни, а лишь добавляет в нее, и она не видела поводов менять эту привычку.

Тем временем она постоянно созванивалась с Астрид Менкс. «Ты уже позвонила ему? Ты заходила к нему?»³⁸

Сьюзи четко видела свою цель. Астрид Беате Менкс родилась в Западной Германии в 1946 году, после того как ее родители уехали из Латвии, попавшей под контроль России. В возрасте пяти лет она приплыла с родителями и пятью родными братьями в Соединенные Штаты на перестроенном и полуразвалившемся военном корабле. Первое, что она увидела, когда корабль заходил в гавань, была возвышающаяся из тумана статуя Свободы.

Семью Менкс определили на проживание в Верделл, где они и жили на ферме с толстопузой печью. В доме не было ни электричества, ни удобств. Когда Астрид было шесть лет, семья переехала в Омаху. Вскоре после этого, когда их матери поставили диагноз — рак молочной железы, Астрид и два ее младших брата отправились в Immanuel Deaconess Institute of Omaha, универсальный комплекс под руководством лютеранских монахинь, который включал в себя дом престарелых, приют для сирот, больницу, церковь и оздоровительное учреждение. Отец, который немного говорил по-английски, работал техником по обслуживанию оборудования, а дети жили в приюте. Мать Астрид умерла в 1954 году. К тринадцати годам Астрид уже поменяла три приемные семьи. «Не могу сказать, что я прекрасно себя чувствовала в приемных семьях, — рассказывала она, — мне было уютнее в детском доме».

Окончив школу, Менкс поступила в Университет Небраски и училась там, пока у нее не кончились деньги. Некоторое время она работала в страховой компании Mutual of Omaha, а затем — в магазине женской одежды, притом что сама покупала одежду секонд-хенд. В конце концов она устроилась в ресторан, где нарезала по пятьдесят фунтов кабачков цуккини в день и готовила холодные закуски. Она жила в небольшой квартире в центре города, недалеко от работы, что было очень удобно, поскольку полагаться на ее проржавевший «шевроле» не было смысла³⁹.

У нее никогда не было больших денег, зато она знала всех в этом промышленном районе, где постоянно что-то ремонтировали, и помогала налаживать быт потенциальным художникам, беспризорникам и гомосексуалистам. Астрид была худой светлокожей блондинкой с тонкими чертами лица. Иногда она выглядела даже моложе своих 30 лет. Она всегда легко относилась к жизненным проблемам, но, когда Сьюзи Баффет познакомилась с ней, Астрид была подавлена, разбита и опустошена. И тем не менее, если речь заходила о том, чтобы позаботиться о ком-то⁴⁰, она могла дать Сьюзи сто очков форы, находясь при этом в любом состоянии.

Столкнувшись с непрекращающимися просьбами позвонить и навестить Уоррена, Менкс поначалу не совсем понимала, к чему стремится Сьюзи, и поэтому была немного напугана. И все же она решилась заехать к Уоррену, чтобы приготовить ему что-нибудь на ужин⁴¹. Она обнаружила, что комнаты его дома завалены книгами, газетами и годовыми отчетами. Уоррен, который был абсолютно неспособен что-либо делать без женского присутствия, отчаянно нуждался в заботе. Он пытался заполнить эту пустоту, водя Дотти в кино и встречаясь с другом семьи — разведенной Рути Мачмор. И все же он был одинок и несчастен, в эмоциональном плане чувствуя себя одиннадцатилетним мальчиком. Его нужно было кормить. Его одежду нужно было обновлять. Астрид была неназойливой и милой. Но, столкнувшись с проблемой, она знала, что нужно делать, а мудрая Сьюзи — чем все это закончится.

В конце концов Уоррен понял, почему Сьюзи ушла:

«Я вполне мог это предотвратить. Так не должно было произойти. Это была моя вина. По большому счету, все, что я делал в связи с уходом Сьюзи, и было моей самой большой ошибкой в жизни.

Но я не понимал этого. На девяносто пять процентов, а может быть, и на все девяносто девять это, без сомнений, была моя ошибка. Она прекрасно мне подходила, проблема была в том, что ей не подходил я. Это были односторонние отношения. Работа была для меня более интересной, чем наши отношения. Сьюзи ушла, потому что не чувствовала, что она мне необходима, а я должен был ей дать понять, что это не так. Поэтому я начал отходить на второй план. В течение долгих лет она поддерживала наш брак. Она практически в одиночку воспитала детей. И как ни странно, в то время я думал, что тоже уделяю всему этому достаточно внимания. Но оказалось, что это не так — затраченное каждым из нас время было несоразмерным. И когда дети выросли, она потеряла свою работу.

Она могла делать все что хотела. Она работала добровольцем в различных организациях, но в конце концов поняла, что это не для нее. Она не хотела быть похожей на жен большинства видных людей. Ей не нравилось быть видной женщиной только потому, что она жена видного мужчины. Она любила общаться с людьми, и они отвечали ей взаимностью.

Она любила меня и все еще любит, и у нас невероятные отношения. И все же... Этого не должно было случиться. И это полностью моя вина».

Однако вне зависимости от того, насколько сильной была его душевная боль, Уоррен обнаружил, что может с ней справиться. И в конце концов он вернулся к ролям, которые подходили ему лучше остальных, — учителя и проповедника. Пока что у него еще оставались его ум и репутация, а значит, люди прислушивались к нему так же, как прежде.

Зимой 1978 года Баффет с новыми силами взялся за написание ежегодных писем. Предыдущее письмо представляло собой краткий, информативный отчет о том, как идут дела. Теперь же он решил превратить традиционный эпистолярный жанр в своего рода лекцию и включить в него такие вещи, как рассказы об измерении эффективности управления, принятии неправильных инвестиционных решений на основе краткосрочного дохода, основах страхового бизнеса, а также своем друге Томе Мерфи, руководившем компанией Cap Cities. Его потребность в близости другого человека в это время достигла невообразимых размеров. Он предложил Кэрол Лумис заняться редактурой его писем в надежде развить с ней дружеские отношения. Она ездила к нему в Нью-Йорк, они вместе пытались придумать, как донести его мысли и уроки до людей, которые продолжали верить в него, — акционеров Berkshire Hathaway⁴².