Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Общее урегулирование, которое предлагали Германии, основывалось бы на декларации 11 декабря 1932 года, то есть на равноправии в условиях системы безопасности; оно заменило бы V часть Версальского договора. Германия вновь заняла бы свое место в Лиге наций. Французские и английские министры, озабоченные опасностью, которую представляет авиация, рассмотрели возможность соглашения некоторых держав по этому вопросу. «Государства, подписавшие соглашение, обязывались бы немедленно прийти на помощь своими воздушными силами тому из них, которое подверглось бы неспровоцированной агрессии с воздуха со стороны одного из договаривающихся государств». Французское и английское правительства заявили о своей готовности возобновить консультации.

Председатель совета министров выступил по поводу этого коммюнике по радио. Он подчеркивал тот факт, что Германия в течение последних лет значительно увеличила свои вооружения и практически расторгла Версальский договор. Он полагал, что решение возникшей таким образом проблемы заключалось не в гонке вооружений, а в укреплении гарантийных пактов и пактов взаимопомощи, в Дунайском пакте и в Восточном пакте, в организации контроля и международных полицейских сил. Фланден все еще надеялся на возвращение Германии в Лигу наций и на возобновление переговоров в целях заключения общей конвенции о вооружениях. Он говорил о мерах предосторожности, принятых на случай воздушной войны и внезапного нападения.

Однако Япония, покинувшая Лигу наций 26 марта 1933 года, опубликовала в октябре 1934 года брошюру о «значении национальной обороны», которую Бенуа-Мешэн изложил вкратце в своей «Истории германской армии». В ней говорилось, что «борьба составляет истоки вселенной; она является прародительницей культур. Она определяет источники и саморазвитие жизни». Муссолини со своей стороны восхвалял войну в речи, произнесенной 24 августа 1934 года. 18 сентября он опубликовал новый военный закон Италии, согласно которому военное обучение включалось в систему народного образования и начиналось, «как только ребенок достигал возраста, необходимого для его усвоения».

5 февраля. Заседание совета министров. Президент республики поздравил Фландена и Лаваля, которые сделали отчет о своей поездке в Лондон. В Англии началась избирательная кампания. По словам Фландена, не следует рассматривать достигнутое соглашение как возобновление Сердечного согласия, хотя Макдональд заявил о своей твердой решимости продолжать сближение и готов приехать в Париж. Общественное мнение менялось под влиянием сообщений из Германии. Переговоры оставались открытыми. По словам Лаваля, коммюнике редактировалось весьма тщательно; очень важно, чтобы Англия согласилась с принципом консультаций в случае возникновения угрозы для Австрии; она совершенно не интересовалась Восточным пактом. Наши представители настаивали на том, чтобы коммюнике представляло единое целое. Для них воздушный пакт благодаря его автоматическому вступлению в действие и взаимности означал прогресс по сравнению с Локарнскими соглашениями.

Продолжительная дискуссия по поводу мер, которые следует принять в связи с годовщиной 6 февраля.

Министр иностранных дел Германии фон Нейрат в ответ на сделанное ему сообщение о соглашении от 3 февраля вручил 14 февраля послам Франции и Англии в Берлине ноту. Германское правительство заявляло, что оно желает усиления гарантий мира, и обещало приступить к глубокому изучению всего комплекса вопросов, касающихся европейской политики. При этом изучении оно будет руководствоваться стремлением к укреплению мира, а также заботой о безопасности германского государства, особенно необходимой в связи с его географическим положением в центре Европы. «Германское правительство изучит, в частности, вопрос о том, каким образом можно избежать в будущем опасности гонки вооружений, порожденной отказом хорошо вооруженных государств приступить к предусмотренному договорами разоружению». Оно «с удовлетворением принимает предложения, направленные на усиление безопасности в отношении внезапного воздушного нападения путем заключения в возможно кратчайший срок соответствующей конвенции… В принципе оно готово предоставить свои воздушные силы для устранения и пресечения действий возможных нарушителей мира». Таким образом, германское правительство выразило готовность изучить после специальных переговоров с заинтересованными правительствами проект воздушной конвенции.

Вторник, 19 февраля. Заседание совета министров. Лаваль изложил нам обстановку, создавшуюся в связи с германской нотой. Я усиленно подчеркивал тот факт, что эта нота имеет целью разобщить Англию и Францию. И действительно, она содержала следующую фразу: германское правительство «было бы счастливо, если бы после только что закончившихся франко-английских переговоров правительство Его Величества, являясь одновременно участником Лондонских переговоров и гарантом Локарнских соглашений, выразило бы готовность начать непосредственный обмен мнениями по этому вопросу также и с германским правительством». Не следует допускать отрыв военно-воздушной проблемы от других проблем. Я настаивал на том, чтобы наше правительство, уточнив инструкции, данные 16 февраля нашему послу в Лондоне в виде вопросника, подтвердило свою идею полной солидарности со всеми положениями, изложенными в коммюнике от 3 февраля. Я сумел настоять на своем. К тому же в конфиденциальной телеграмме нам сообщили, что сэр Джон Саймон придерживается той же точки зрения. (Секретная телеграмма № 190.)

На Мартинике произошли довольно серьезные инциденты, вызванные некоторым снижением заработной платы. Туда были посланы два корабля.

Среди всего этого непрерывно возрастающего смятения я все более и более приходил к убеждению, что соглашение с Советским Союзом является нашей наиболее прочной гарантией, хотя моя точка зрения наталкивалась на всеобщее противодействие.

30 января заместитель народного комиссара обороны Тухачевский выступил с очень важной речью о росте сил Красной Армии, «политическое и моральное состояние которой, – заявил он, – крепко, как никогда». Командиры работают днем и ночью над повышением не только своего военного образования, но и над повышением своей общей культурной подготовки. Осоавиахим помогает армии, работая над физической подготовкой молодежи. Численность авиации непрерывно увеличивается, ее качество совершенствуется. «Наша авиация, – говорит оратор, – подготовляется тактически как для взаимодействия с другими родами войск – сухопутными и морскими, так и для производства самостоятельных воздушных операций, которые в будущей войне приобретут особенно большое значение.

Танки выросли очень значительно. Со времени VI съезда мы имеем следующее процентное увеличение: в отношении танкеток – 2475%, в отношении легких танков – 760%, в отношении средних танков – 792%. Скорость, например, наших танков возросла от 3 до 6 раз… Число пулеметов для стрелковых и кавалерийских соединений увеличилось в два с лишним раза, число пулеметов для авиации и танков – в 7 раз, число орудий танковых и противотанковых выросло в 4,5 раза, число тяжелой артиллерии выросло в 2 с лишним раза… Мы имеем целый ряд новых прекрасных, вполне современных орудий, которые внедряются в Красную Армию».

Заместитель народного комиссара отметил также успехи в области радиофикации, средств связи, авиационных радиостанций, военно-морского флота (сторожевых кораблей, торпедных катеров, подводных лодок). На западных и восточных границах построены укрепленные районы. На Дальнем Востоке созданы специальные гарнизоны. В конце 1934 года численность армии достигла 940 тысяч человек. Ассигнования по наркомату обороны на 1935 год достигли 6500 миллионов рублей. Присутствующие встретили аплодисментами эти цифры и сведения о подготовке снайперов и о маневрах. «Мы работаем, – продолжал комиссар, – над развитием подвижности, смелости, над вопросами развития инициативы, самодеятельности, напористости, нахрапа, сказал бы я грубо… Над вопросами управления боем, над вопросами организации тесного, непрерывного взаимодействия, потому что каждый род войск в отдельности не даст полного эффекта, мы работаем особенно сильно… Война готовится, товарищи, против нас усиленными темпами. Мы в Красной Армии это понимаем, мы полны бдительности и готовимся к отражению этих ударов» [180].