Записки из чемодана<br />Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его

Миронов засуетился, как пойманный воришка, начал выкручиваться и оправдываться. Леонов начал приводить факты его подлостей, которые до этого мне не говорил. В общем, надо их разводить.

Видимо, Миронов, пользуясь знакомством с товарищем Брежневым, злоупотребляет этим. Я созвонился с Брежневым, и решили Миронова убрать из Главного управления особого отдела и предложить его в Ленинград — начальником УКГБ.

Когда я позвонил товарищу Козлову Ф. Р., он говорит: «Присылай, я посмотрю». Я поговорил с Мироновым, он, видимо, <уже> был в курсе дела от Брежнева, и он выехал в Ленинград.

Через тройку дней позвонил Козлов Фрол и говорит: «Ты что, Иван, в Ленинград спихиваешь, что тебе не нужно в Москве?», и закончил: «Ну, давай, оформляй, потом видно будет». Видимо, Брежнев его уговорил.

В общем, видимо, не с охотой согласился. Через неделю вышло решение ЦК об утверждении, и Миронов уехал [548].

«Иван Грозный в Лондоне»

На днях Хрущёв сказал, что Президиум принял решение о составе правительственной делегации в Англию и о сопровождающих лицах, назвав в том числе меня. Я на это сказал, что было бы целесообразно на сей раз удивить мир и прилететь делегации на ТУ-104, который уже более или менее облётан, и за 3 1/2 часа Москва-Лондон.

Сейчас английский турбореактивный самолёт «Каравелла» примерно такой же, как ТУ-104, летает, но он хуже, так как недоработан и часто бьётся. А мы бы показали всему миру наш отечественный самолёт со скоростью 900 км в час. Хрущёв согласился, и я стал готовиться к отлёту. Позвонил Туполеву А. Н., тот с радостью готовит ТУ-104…

Получили визы на пролёт в Лондон, и я вылетел 22/III утром из Москвы. С собой взял продуктов, и так как со мной летел штурман, майор английских ВВС, военно-воздушный атташе в Москве, то я для нас прихватил бутылку лучшего коньяку, с тем чтобы дорогой «развлекать», пока лётчики выполняют свои обязанности по фотографированию маршрута.

Март 1956 г. На ТУ-104 приземлились на Лондонском аэродроме. «Дейли экспресс» писала: «Советский самолёт превосходит всё», а английский маршал авиации заявил: «Запад не видел ничего подобного»…

Когда подрулили к аэропорту, то я был удивлён, как много стояло народу около трапа, подготовленного для ТУ-104. Было не менее 300 человек. Когда мы спустились по трапу с переводчиком Курбиным [549], то нас встретил посол СССР Малик* и другие сотрудники посольства, и тут же представил меня начальнику отдела (особого) Скотланд-Ярда.

Отдел ведает контрразведкой. Фамилия Барт*, 62-х лет, довольно молодо выглядит, безупречно одетый. Я спросил у Малика, что это за народ, он сказал: «Большая половина военных, в том числе переодетые генералы и маршал авиации». Тогда я лётчику сказал: «Самолёт вырулить на место стоянки, — а место оказалось тут же (всё это сделано для удобства разведчиков), — запереть самолёт и никого не пускать».

Поехали в посольство и вместе с Бартом условились с завтрашнего дня приступить к решению практических вопросов. Тут же он спросил: «Господин генерал, вы, очевидно, все вопросы охраны при поездках господина премьера возьмёте на себя, а мы вам будем помогать?» Я ему ответил наоборот: «Вы берёте на себя все вопросы охраны, а мы, возможно, и помочь вам ничем не сумеем». У него вытянулось лицо от неожиданности. Я ещё раз попрощался, и он уехал.

Пока мы беседовали с Маликом, затем позавтракали, прошло 2–3 часа. Потом я ему сказал, что неплохо проехать по городу, осмотреть и вечером пройтись, когда будет потемнее. Он согласился, но предложил посмотреть, что пишут газеты. Когда он развернул газеты, то пришёл в изумление…

В утренних газетах уже сообщалось, что начальник государственной безопасности генерал Иван Серов прилетает в Лондон, и подробно указывалось, с какой задачей.

В дневных газетах, вышедших к часу дня, уже были крикливые заголовки «Терри Джон ин Лондон», «Иван Грозный в Лондоне», и ниже начиналась всякая брехня вроде того, что «Иван Серов и с ним 60 охранников прилетели на новейшем русском реактивном самолете и немедленно выехали с представителями Скотланд-Ярда в посольство». Таким образом, один переводчик показался за 60 человек охранников.

Или так: «Иван Серов приехал инструктировать Скотланд-Ярд». Особенно изощрялось «Дейли миррор» — «Зеркало». Я поинтересовался, что это за газета, мне Малик сказал: «Это самая бульварная газета в Лондоне. Все измышления — вранье и т. д. выходят оттуда, хоть никто ее не воспринимает всерьез, но воняет она иной раз сильно».

Я тогда вспомнил случай в Бирме на параде в Меймье, где я по носу ударил корреспондента фотоаппаратом этой «миррор». И подумал: зачем с дрянью связался. Но вместе с этим не мог ему позволить бесцеремонно фотографировать русского генерала.

Вот это «Зеркало» и начало в кривом виде отражать поездку и меня. Ну, плевать мне на него, важно дело делать, чтобы было все хорошо…

На следующее утро я рано, часов в 7, надел спортивный тренировочный костюм и с переводчиком решил сбегать в Гайд-парк, расположенный в двух кварталах от посольства.

Когда вышли из здания, там дежурили всю ночь 10–12 автомашин с журналистами, не покажусь ли я. Вечером, когда мы шли из Гайд-парка, мы вошли в посольство с тыла, и они нас не видели.

Как только я вышел, они сразу меня обступили и начали фотографировать, а другие задавать вопросы: «Господин генерал, где ваша охрана?» Я обхватил двух журналистов и говорю: «Вот она». Все засмеялись, а я пошутил, говорю: «Кто же из вас моего переводчика принял за 60 охранников? Видно, у этого журналиста от выпитого вина не двоилось, не троилось, а сразу увеличивалось в 60 раз». Все захохотали и уткнулись в блокноты.

Один из тех, которого я обнял, говорит: «Господин генерал, по нашему закону, если наш полицейский генерал двумя пальцами стукнул по руке англичанина, то он считает себя арестованным. Как мне себя считать, ведь вы генерал полицейской службы?» Я ему говорю: «Я генерал русский, и у нас таких строгих законов нет, а вы англичанин, на вас наши законы не распространяются, поэтому можете не волноваться!» Опять все захохотали и стали записывать.

Затем я попрощался и побежал, через 3–4 минуты я оглянулся, и осталась лишь пара дежурных машин, остальные поскорее бросились в редакции сообщать новость об «Иване Грозном».

Несмотря на утро, в парке уже бродили какие-то старички около озера и запускали детские пароходики. У одного парусник, у другого моторчик маленький, и как дети бегали вдоль берега за корабликами. Были и такие, которые кормили голубей. Видно, не каждый из нас будет такими делами заниматься.

К 9-00 после завтрака приехал наглаженный, надраенный Барт. Мы с ним из вежливости посидели за виски и рюмкой вина и поехали по своему плану. Осмотрели театр и другие места, где разрешали нашим быть, а затем сели в лодку и поплыли в Гринвич, где расположена Морская военная школа…

Вернувшись в Лондон, мы заехали в Скотланд-Ярд, Барт сразу же, как вошли в его кабинет, подошёл к шкафчику, вделанному в стену, открыл его, а там стояла батарея бутылок и фужеров, и сразу спросил: «Господин генерал, виски? Бренди?»

Я отказался, однако он стал наливать. В это время к нему постучался сотрудник. Я подошёл к шкафу и прикрыл дверку, сказав при этом: «К вам кто-то идёт». Он, не смутившись, сказал: «Войдите» и продолжал наливать. Когда отпустил сотрудника, то всё же предложил мне на донышке выпить виски.

Поговорив о деле, он показал две-три комнаты, куда поступают донесения о происшествиях, а всего Скотланд-Ярда так и не показал.

Рассказывая о происшествиях, Барт упомянул, как при встрече Тито, когда он вышел из яхты на берег, кто-то бросил вонючую бомбу. Охрана немедленно увела Тито, а Скотланд-Ярд быстро нашёл мальчишку, который бросил бомбу. Подержали пару дней и освободили.

О том, что Барт не подчинён начальнику Скотланд-Ярда, видно из следующего примера. После ознакомления он мне сказал: «С вами хотел встретиться генерал, начальник Скотланд-Ярда». Я согласился. Он хотел звонить ему, чтобы зашёл к нам. Я ему сказал: «Давайте мы к нему зайдём». Он позвонил, и мы поднялись на два этажа.