Маг. Биография Паоло Коэльо

Одноклассники должны были выбрать лучшее сочинение голосованием. Пауло был настолько не уверен в себе, что проголосовал за чужое сочинение. Но тем не менее, очень удивился, когда подвели итоги и выяснилось, что победил именно он. А мальчик, за которого он проголосовал, занял второе место, но потом его дисквалифицировали: выяснилось, что он лишь переиначил журнальную статью.

К сожалению, успех Пауло на конкурсе не распространился на другие предметы. Когда пришла пора сдавать вступительные экзамены в колледж Санто-Инасио, оказалось, что уровень требований и жесткая дисциплина школы Богоматери Побед еще не гарантировали успеха, и Пауло провалился. Наказание не заставило себя ждать: чтобы готовиться к повторным экзаменам, его оставили в Рио, наняли частных преподавателей и лишили отдыха с семьей в Араруаме — прелестном городке на берегу озера в ста километрах от Рио-де-Жанейро, где жил один из его дядей. Чтобы у Пауло не оставалось свободного времени, мать, которую, к тому же, волновали состояние здоровья и физическая слабость сына, решила, что по утрам он будет заниматься спортом в летнем лагере в крепости Сан-Жуан — воинской части, размещенной в спокойном и романтичном районе Урка в центральной зоне Рио. Пауло пришлось делать две вещи, которые он ненавидел: заниматься спортом с утра и учиться после обеда. Он чувствовал себя так, будто его на два месяца сослали в ад.

Каждое утро Лижия с сыном садилась в автобус из Ботафого в Урку и сдавала его в руки «палачей». Апогеем кошмара был проклятый прыжок в реку: этим упражнением все мальчики — а их было около пятидесяти — должны были завершать бесконечную цепь мучений в виде наклонов, приседаний, бега и упражнений на брусьях. Взрослые командиры-инструкторы выстраивали подростков в очередь и заставляли прыгать с мостков в ледяную воду речушки, протекавшей в роще, которая окружала крепость. Пауло знал, что возможность утонуть или покалечиться равна нулю, но одна мысль об этом прыжке повергала его в панику. В первые недели он становился в очередь последним. И до того мига, когда ему предстояло взяться за поручни и броситься в пустоту, он невыносимо страдал. Сердце бешено колотилось, он весь покрывался холодным потом, ему хотелось плакать, звать маму, он боялся описаться, был готов на все, только бы не прыгать с этой ужасной вышки. Но он пересиливал себя, чтобы не быть уличенным в трусости. И вот однажды, своим собственным умом — безо всякой подсказки — он вдруг сделал открытие: «Если я встану в очередь первым, буду меньше страдать».

Вскоре выяснилось, что траты и муки двух месяцев были напрасны, Пауло не сдал вступительные экзамены. Весь следующий, 1958 год Пауло готовился к экзаменам и сумел поступить в колледж Санто-Инасио, получив средний балл 8,3. Такая высокая оценка обеспечила ему не только поступление, но и почетный титул — теперь он стал именоваться «граф» Пауло Коэльо де Соуза. Если бы в дальнейшем он улучшил успеваемость, заслужил бы титул «маркиза» или даже «герцога», о чем мечтали его родители, но для этого по итогам учебного года надо было получить по всем предметам десятки.

Однако Пауло не подарил своим родителям такой радости. Высокий вступительный балл в колледже Санто-Инасио оказался единственным славным моментом во всей его учебной жизни от начальной школы до университета. Уже в 1959 году кривая успеваемости Пауло поползла вниз и остановилась только в самом конце его школьного пути — в 1965-м, в одном из худших колледжей Рио. Своим поразительным успехом при поступлении в Санто-Инасио Пауло как бы обращался к родителям: «Ваша мечта видеть сына в этом колледже осуществилась, а теперь оставьте меня в покое». Высокий балл 8,3 оказался — позволим себе заимствовать это выражение из книги Пауло Коэльо — его последним подвигом в мире нормальных людей.

3

«Сын мой, Жоржи Амаду только один»

Если дьявол прятался в стенах почтенного колледжа Санто-Инасио, рай находился всего в сотне километров от Рио и назывался Араруама. Там Пауло Коэльо почти всегда проводил каникулы со своей сестрой Соней Марией. Если позволяли финансы — что случалось нечасто, поскольку все свободные средства по-прежнему шли на строительство нового дома в Гавеа, — родители с детьми отправлялись в город Белен-ду-Пара, где жили дедушка и бабушка по отцу.

Араруама располагалась в районе озер и славилась солеными пляжами. Ее семейство Коэльо выбрало для отдыха отнюдь не из-за красот природы и лечебных песков: здесь у них имелось гарантированное пристанище, дом двоюродного дедушки Пауло, эксцентричного Жозе Браза Арарипе. Инженер-механик по специальности, он в двадцать лет поступил на работу в бразильский «Ллойд» — государственную судостроительную компанию, и со временем возглавил ее судоремонтный филиал, находившийся в Соединенных Штатах. Вместе с другим бразильским инженером по имени Фернандо Иели Лемос, Арарипе проводил все свое время у станков и в лабораториях «Ллойда»: они работали над техническим усовершенствованием, которое впоследствии коренным образом изменило не только их жизнь, но и жизнь миллионов автомобилистов во всем мире. Бразильские инженеры изобрели автоматическую коробку передач. Дядя Жозе взял за основу приспособление, созданное в 1904 году братьями Стёртавант из Бостона и не запущенное в промышленное производство потому, что оно обеспечивало лишь две скорости и могло работать только на высоких оборотах. Революционное изобретение Арарипе и Лемоса удалось запатентовать лишь в 1932 году, после бесконечных испытаний и проверок В том же году компания «Дженерал моторз» купила у них права на запуск изобретения в серийное производство, которое было начато в 1938 году. Тогда же «Дженерал моторз» объявила, что одна из ее легковых моделей — «олдсмобил» — будет оборудована величайшим техническим усовершенствованием, вторым по значению после изобретения самого автомобиля: гидравлической системой. За столь роскошное новшество покупателям нужно было заплатить на семьдесят долларов больше, что составляло почти десятую часть от общей стоимости машины. Сведения о том, какое вознаграждение получили бразильские инженеры, противоречивы: одни утверждают, что каждому выдали крупную сумму наличными, и на этом дело закончилось, а другие уверяют, будто изобретатели предпочли пожизненно получать определенный процент с каждой проданной коробки передач. Очевидно одно: нужды в деньгах инженер Арарипе — «дядя Жозе», как называли его двоюродные внуки, — не испытывал.

Необыкновенный дом дяди Жозе

Открыв солидный счет в банке и обеспечив себе безбедное будущее, дядя Жозе уволился из «Ллойда» и вернулся в Бразилию. Однако в Рио, с другими родственниками, он жить не захотел. В Соединенных Штатах Жозе получил производственную травму, вследствие чего его левая рука плохо двигалась, и кто-то сказал ему, будто черные пляжи Араруамы великолепно излечивают такие заболевания. Дядя переехал в Араруаму, купил большой земельный участок на Оскар Кларк — одной из главных улиц города — и возвел там крайне экстравагантное здание: дом с шестью спальнями, в котором все перегородки и мебель были складными и подъемными. Стены, кровати, столы исчезали по команде хозяина, и помещение преображалось в огромную мастерскую. Почти весь год перегородки и мебель пребывали в специальных отсеках, устроенных в потолке и стенах, а на огромном свободном пространстве дядя обдумывал и конструировал свои изобретения.

Летом же система блоков возвращала перегородки и мебель на место, и в дом приезжали дети. Но даже на каникулах перегородки вновь исчезали на один вечер в неделю, когда здесь устанавливали профессиональный тридцатипятимиллиметровый кинопроектор, и помещение становилось кинозалом. Иногда летом у дяди Жозе собиралось до двадцати человек внучатые племянники, прислуга и некоторые взрослые, бравшие на себя невыполнимую миссию присмотра за малолетней компанией. Родители не одобряли дядиных чудачеств, но слишком уж их соблазняли предоставляемые удобства. Озабоченные мамаши перешептывались: дядя Жозе не только атеист, он показывает порнографические фильмы, когда в доме остаются одни мальчики. И это было правдой. Доброжелательность и щедрость дяди распространялась и на соседей. Узнав, что купленный им телевизор оказался единственным во всем городе, он тут же развернул его экраном на улицу и поставил скамейки, чтобы с семи до десяти вечера все желающие могли предаваться новой национальной мании.