Наша бесценная доктор Ценная (воспоминания о нашей маме)

^{Справа налево: Таня Куликовская, сыновья Костя и Дима, муж Павел}

Фира Оксман, жена Арона, брата маминой подруги и сокурсницы по медицинскому институту Мирочки Оксман, вспоминает о болезни своего сына Илюши. Малыш страдал от боли, плакал и кричал, держась за голову, врач направила ребёнка в больницу. Его состояние ухудшалось, врачи предположили менингит и сказали, что необходима пункция (анализ спинномозговой жидкости). Мирочка позвонила моей маме и пригласила её в больницу.

Осмотрев ребёнка, мама сказала, что, по её мнению, у него болят ушки. Вызванный с большим опозданием отоларинголог подтвердил, что у малыша острый двусторонний отит (воспаление среднего уха). Необходимость в опасной для ребёнка пункции отпала. Вскоре Илюша выздоровел. С тех пор прошло свыше 45 лет. Фира рассказала мне об этом случае совсем недавно и добавила, что появление моей мамы в больнице она воспринимает как спасение своего сына.

Мамина подруга Ида Леви рассказала мне о незабываемом случае в далёком прошлом, когда мама заочно фактически спасла её мужа, Мотю. Мотя в 75-летнем возрасте (1990 г.) попал в кардиологическое отделение больницы с предположительным диагнозом «предынфарктное состояние». Ида позвонила моей маме и подробно поведала о симптомах болезни. Мама, неоднократно оказывавшая Моте медицинскую помощь и хорошо знакомая с его болезнями, посоветовала незамедлительно сделать анализ щитовидной железы. По результатам анализа в больнице назначили новый курс лечения, связанный с заболеванием «щитовидки». Моти выздоровел и прожил ещё много благополучных лет.

В маминой врачебной деятельности было так много случаев исцеления самых тяжёлых болезней, что перечислить и рассказать о них практически невозможно. Со своими многочисленными малолетними пациентами и их родителями мама постоянно проводила профилактические мероприятия, направленные на укрепление здоровья и предотвращение заболеваний. В необходимых случаях мама выписывала комплексы витаминов, сборы трав, и, главное, нацеливала на здоровый образ жизни. Родители боготворили доктора Ценную. Многие дети хотели брать с неё пример и быть на неё похожими.

Не могла мама отказать в помощи даже тем, кто в своё время всячески унижал и оскорблял нашу семью. Так, например, в нашем доме на Пушкинской улице жила семья Казачевских. В годы войны они заняли и разграбили нашу квартиру. А когда мама вернулась из эвакуации, судились с ней из-за квартиры. Когда же мама всё же отвоевала жилплощадь, в течение многих лет они не здоровались с нами и не разговаривали. И, тем не менее, когда тяжело заболела их внучка Наташа, мама, узнав об этом, просто зашла к ним в квартиру и предложила осмотреть девочку. Спустя несколько дней маленькая Наташа выздоровела, и старик Казачевский первый начал с нами разговаривать. То же самое произошло и с Лидой Инкиной и её сестрой. Это были две антисемитки, так же, как и Казачевские, всю войну прожившие в Одессе. Они всячески издевались над Гариком, не разрешая ему заезжать на мотоколяске во двор под предлогом, что машина запачкает их простыни и пододеяльники, которые они вывешивали на верёвках во дворе. В середине 80-х у них поселился двоюродный внук. Вскоре он тяжело заболел и мама, несмотря на ненависть Лиды к евреям, также предложила им помощь. Благодаря её лечению мальчик быстро пошёл на поправку. Обе сестры, как по мановению волшебной палочки, немедленно «полюбили» нашу семью.

Ну, а о соседях, с которыми мы были в хороших отношениях, и говорить не приходится. Так в квартире № 19 жили супруги Вульфины, Шура и Володя. Сначала наша мама лечила их старшую дочь Галю, затем младшую — Эллу. Позднее, когда Галя вышла замуж за литсотрудника газеты «Защитник Родины» Володю Виленского и у них родилась дочка Надя, мама постоянно навещала эту очень болезненную девочку.

Потом и Элла вышла замуж, и появился на свет маленький Вовочка. И вновь наша мама уже опекала и его. Кстати, Галя Вульфина очень хотела быть врачом. Три раза она поступала в одесский мединститут и каждый раз ее «срезали». Причина была очевидна. Галин отец был еврей, а мать — русская. Но в паспорте национальность указывали по отцу. И в мединституте был приказ свыше: евреев не принимать! Только на четвёртый раз Гале удалось поступить. Один из принимающих у неё последний экзамен откровенно признался, что ему приказали провалить её, но он, видя её небывалое упорство и отличные знания, отказался выполнить приказ. Закончив мединститут с отличием, Галя, не без помощи нашей мамы, которая её постоянно консультировала, стала отличным врачом-кардиологом.

Здесь мы хотим привести воспоминания дочки Гали — Нади Виленской о нашей маме.