Парабола моей жизни

В этот вечер милый старичок ждал меня с нетерпением большим, чем обычно. Он приготовил для меня барашка с маслинами, кушанье, которое он готовил исключительно вкусно. Увидев меня, сор Джулиано просиял: «Сынок, — воскликнул он, — я приготовил такого барашка, что тебе долго меня не забыть». Когда я сказал ему, что взял расчет у мастро Пеппе, он выронил разливательную ложку, которую держал в руке, и она упала на вынутый из печи горшок: он понял, я ухожу из Альбано и он меня теряет. Видя его столь глубоко опечаленным, я хлопнул его рукой по плечу: «Нет причин хмуриться, — сказал я. — В конце концов не произошло никакого несчастья». — «Эх, дорогой мой, — ответил он, — вот ты уходишь и куда пойдешь — неизвестно. Во всяком случае, ясно одно: сюда ты больше не вернешься. Жаль! Но расскажи мне по порядку что у вас там произошло?». Когда он узнал обо всем в точности и во всех подробностях, он пришел в полнейшее неистовство. «Если кто-нибудь из них, не дай бог, завернет ко мне в остерию, — воскликнул он, — ему несдобровать. Я уж ему выложу все, что об этом думаю!» Он сейчас же помчался бы поговорить с мастро Пеппе, если бы я категорически не запретил ему этого. Услышав, что я через несколько дней отправлюсь в Неаполь, он посоветовал мне сначала сходить попрощаться с сором Ромоло, так искренне расположенным ко мне. Я нашел совет моего милого старичка совершенно справедливым и попросил его проводить меня на другой день на ферму.

Дома на кухне я встретил Ригетто, очень огорченного происшедшим. Хотя он был весьма неотесан и мы с ним за всё время моего пребывания в Альбано никак не подружились, я все же в тот вечер заметил, что в его характере было больше робости, нежели подлинной грубости. Он рассказал, что после моего ухода в мастерской разгорелись шумные споры. Каждый старался обелить себя и приписать вину за происшедшее другому. Сам мастро Пеппе сделал за это выговор старшему из рабочих. Не скрою, что рассказ Ригетто доставил мне удовольствие, и я порадовался тому, что вышел с достоинством из создавшегося положения. А на другой день мы с сором Джулиано отправились пешком на ферму сора Ромоло.

Глава 3. НА ФЕРМЕ

Хозяйка фермы «Покой». Устраиваюсь у сора Ромоло. Привожу в действие старые станки. Со мной обращаются как с сыном. Хожу с сором Ромоло на охоту. Появление моего отца. Наше свидание. Разговор сора Ромоло с моим отцом. Отец уезжает разочарованный. Печальное расставание с фермой

Около половины третьего мы, немного запыхавшиеся, ос-тановились на полдороге между Марино и Дженцано, увидев дощечку, на которой, как мне помнится, было написано: «Ферма „Покой"», а снизу более крупными буквами «сор Ромоло». Мы двинулись по длиннейшей аллее из кипарисов и римских пиний и дошли до поляны посреди большого виноградника. Тут на нас залаяли собаки, и множество кур самого разного оперения разбежались при нашем приближении, громко кудахча. Этот шум вызвал из дома людей. Первой появилась в дверях женщина средних лет в платье из черной кисеи и в белых чулках. По-крестьянски выговаривая слова, она спросила, что мы желаем. Тогда сор Джулиано обратился к ней, называя ее по имени: «Сора Роза,— воскликнул он,— неужели вы не узнаете Джулиано-вдовца?» Сора Роза, поставив руку козырьком над глазами, чтобы защитить их от солнца, разглядела старичка и очень ему обрадовалась. Узнав затем, кто я и причину нашего визита, она пригласила нас в дом, предупредив, что муж ее ушел в винные погреба, но должен скоро вернуться. Эта женщина, как читатель уже догадался, была женой сора Ромоло. Она предложила нам бутылку сладкого вина и, разговаривая с Джулиано, то и дело поглядывала на меня с выражением самого доброжелательного любопытства. Когда же она услышала, что я и есть мальчик, починивший станок, то даже подскочила и сказала, что слышала обо мне всякие чудеса, так как обо мне постоянно говорит ее муж. Сор Джулиано без устали повторял свои обычные дифирамбы и в самых ярких тонах расхваливал мою серьезность и доброту, ум и воспитание. А я, совсем сконфуженный, только и делал, что кланялся и благодарил. Добрая женщина — классический тип фермерши — прибавила к сладкому вину сыр и ветчину, винные ягоды и персики. Она буквально разбивалась в лепешку, стараясь угодить нам. «Как жаль,— воскликнула она вдруг,— что мальчик занят у мастро Пеппе! Мой муж дал бы ему работу здесь, у нас на ферме». Надо было видеть выражение лица сора Джулиано, когда он услышал эти слова. Вскочив на ноги, он воскликнул: «Дорогая моя сора Роза, сам бог привел нас к вам. Этот мальчик свободен и был бы счастлив поступить в ваше распоряжение. Как раз вчера вечером он расстался с мастро Пеппе». И тогда обрадованная фермерша рассказала, что муж ее уже давно намеревался поехать в Альбано и попросить мастро Пеппе уступить ему меня на некоторое время для выполнения кое-каких работ на ферме.

Не могу описать, как обрадовался мне фермер, когда он вернулся. Сор Ромоло чуть не бросился мне на шею, когда я рассказал ему, что произошло: «Ты хорошо сделал,— закричал он,— что с ними разделался». И ему вторила жена. «Сам господь прислал нам этого мальчика»,— повторяла она. Сор Джулиано не помнил себя от радости, а я уже чувствовал себя здесь как дома. Мы остались поужинать с ними, а затем фермер довез нас на своей двуколке до самого моста через Ариччу. Мы договорились, что я на другой день, не торопясь, прибуду на ферму и поселюсь у сора Ромоло, так как у него для меня много работы. Мы с сором Джулиано расстались очень довольные тем, что новый поворот в моей судьбе даст нам возможность часто видеться.

На следующее утро, когда я около полудня прибыл на ферму, муж и жена меня уже ждали. Я принес с собой в большом чемодане, купленном по случаю незадолго до этого, то немногое, что у меня было из одежды, и все мои книги. Сора Роза радостно проводила меня в комнатку, которую она уже для меня приготовила. Светлая, необыкновенно чистая и опрятная, комнатка была обставлена всем необходимым. Я тотчас переоделся в синюю рабочую блузу и такие же штаны. Спустившись затем в нижний этаж, я увидел столовую и накрытый стол и сразу же понял, что вкусная еда — не последнее дело в жизни моих хозяев.

После обильного обеда, во время которого, вопреки заботам соры Розы, я воздерживался от вина, чтобы сохранить ясную голову для работы, фермер проводил меня в помещение вроде погреба и показал три старых, вышедших из употребления станка, лежавших здесь, очевидно, с незапамятных времен. Они были покрыты пылью, ржавчиной и паутиной и пришли, по-видимому, в полную негодность. Возможно ли было их починить? Прежде всего я нашел необходимым перенести их на гумно — это сделали работавшие на ферме крестьяне,— чтобы хорошенько их рассмотреть и окончательно решить, что делать с ними дальше. При дневном свете станки выглядели еще более плачевно, но я нашел возможным починить их и тотчас же принялся за дело. И действительно, после пятнадцати дней работы — попотел, я, признаюсь, над ними здорово — все три станка были приведены в порядок, вычищены, покрыты лаком и казались совершенно новыми. Израсходовал же я на этот ремонт минимальную сумму денег. Считая машинное масло, керосин, наждачную бумагу и два напильничка, чтобы привести в порядок центральные болты с нарезкой — все дело обошлось в пятьдесят лир, в то время как станки стоили несколько тысяч. Фермер ликовал особенно радуясь тому, что не ошибся во мне как в мастере, и восхищался ловкостью, с которой я провел починку. В конце недели он назначил мне ту же плату, что и мастро Пеппе, но, кроме этого, мне было предоставлено бесплатное помещение и отличное питание, не говоря о неизменном радушии и приветливости хозяев, что было также необыкновенно приятно. При таких условиях я мог откладывать для мамы весь свой заработок целиком. Само собой разумеется, я блаженствовал. В воскресенье, когда я отпросился в Альбано навестить сора Джулиано, разрешение на это было мне дано тотчас же, и фермер даже обещал заехать за мной вечером и отвезти домой на своей двуколке. Я провел воскресный день очень весело. Обедал со своим милым старичком. Зашел на часок в остерию с шарами, где встретил прежних товарищей по работе, которые очень мне обрадовались и были со мной чрезвычайно приветливы. Не преминул я также зайти приветствовать и мастро Пеппе. Вечером, около семи, фермер с удивительной точностью приехал вместе с женой на своей двуколке, чтобы отвезти меня к себе. Должен сказать, что у сора Ромоло с сорой Розой не было детей и потому они как-то сразу необыкновенно сильно полюбили меня, особенно сора Роза, жизнь которой, как она сама говорила, буквально украсилась присутствием «славного, доброго мальчика», кстати оказавшегося весьма полезным в их хозяйстве. В конце недели, когда они увидели, что моя работа очень подвинулась и узнали от меня, что еще одной недели мне будет достаточно, чтобы все закончить, я заметил у них на лицах выражение величайшего неудовольствия. Они очень любили друг друга, эти двое, и казались созданными друг для друга. Единственной теневой стороной их союза было отсутствие детей; это-то и заставляло их особенно горевать при мысли, что я скоро от них уйду. Очень часто, совсем того не желая, я из своей комнаты слышал их разговоры. Они наперегонки старались придумать какой-нибудь способ воспрепятствовать моему отъезду или, во всяком случае, отложить этот момент на самое далекое время.