Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)

— А что будет с кораблем, если он попадет во льды, находящиеся в состоянии сжатия или торошения? — спросил товарищ Жданов.

Я ответил, что в крайнем случае может раздавить корабль, но при этом он сразу не потонет. С него можно будет снять людей на лед.

— Давайте условимся, товарищ Чероков: смелее плавать! Не бойтесь риска. Нам нужно продовольствие. Корабль может погибнуть, но люди при этом должны быть вовремя сняты, — напутствовал меня Андрей Александрович.

Вернувшись на флотилию, я немедленно довел эти указания до всего личного состава канонерских лодок и транспортов, которые должны были первыми открыть навигацию. Рискуйте, но людей берегите!

6 апреля мы проводили в рейс транспорт «Вилсанди». Его сопровождал ледокольный корабль «Шексна». Неподалеку от Кобоны транспорт был зажат льдами. Ничто не помогло. Корпус судна не выдержал огромного давления. В трюм хлынула вода. Команда и пассажиры, сняв с судна наиболее ценное, сошли на лед. «Вилсанди» затонул. Это была крупная потеря в корабельном составе Ладожской военной флотилии.

Несчастье с «Вилсанди» не остановило перевозок. Мы отправляли в путь одно судно за другим. Дело в том, что единственная железная дорога, которую удалось протянуть в Ленинград, проходила всего в 7—10 километрах от линии фронта и подвергалась артиллерийскому обстрелу. Поэтому пропускная способность ее была невелика. Значительный поток грузов продолжал идти по озеру. Только в апреле мы перевезли 54 640 тонн грузов и свыше 18 тысяч пассажиров. С таким напряжением пришлось работать всю весну. Лишь в июне, когда полностью были готовы железнодорожные мосты через Неву, поток грузов, перевозимых по озеру, заметно убавился. Мы распрощались с героическими тружениками малой трассы — экипажами тендеров. Вместе со своими судами они были переброшены на Балтику и Черное море. Позже на Черное море мы проводили шесть «морских охотников». Вскоре мы узнали, что наши тендеристы и катерники участвовали там в десантных операциях и показали себя отважными воинами.

Перевозки по озеру продолжались. В мае и июне фашистские самолеты особенно часто нападали на наши корабли и суда. Но теперь мы могли более успешно бороться с вражеской авиацией. У нас на флотилии появилась своя авиагруппа, в которую входили истребительный полк и разведывательная эскадрилья. Наши истребители взаимодействовали с авиацией Ленинградского фронта. Летчики действовали с большим напряжением сил и надежно прикрывали озерные трассы, корабли и военно-морские базы. Их отваге, а также мастерству и высокой бдительности зенитчиков мы обязаны тем, что враг не смог нанести нам существенного урона. Правда, отдельные береговые сооружения были повреждены при бомбежках, но инженерно-строительные части быстро их восстанавливали.

24 мая гитлеровская авиация совершила массированный налет на порт Морье. Зажигательная бомба попала в склад с горючим. К небу взметнулся густой столб черного дыма. Туда сейчас же устремились на «эмке» командир Осиновецкой военно-морской базы капитан 1-го ранга М. А. Нефедов и начальник штаба капитан 2-го ранга П. И. Барабан. Осколком разорвавшейся неподалеку бомбы Нефедов был убит. Мы потеряли эрудированного, энергичного и смелого офицера.

К началу июля большую часть своей авиации гитлеровцы были вынуждены перебросить под Орел и Белгород, где над ними нависла угроза катастрофы. Фашистские самолеты стали реже показываться на Ладоге.

Наибольшего размаха перевозки по озеру достигли в июле — октябре. В конце июля корабли флотилии перебросили с восточного на западный берег 86-ю стрелковую дивизию и 73-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. У нас уже накопился достаточный опыт, и мы перевезли эти войска за четверо суток. Для скрытности перевозки осуществлялись только в темное время суток.

Кроме малой и большой трасс теперь на озере появился новый маршрут — Кобона — Шлиссельбург. Плавать нашим кораблям стало намного легче: после разгрома у Сухо противник почти не противодействовал перевозкам. Войска вместе с тяжелой техникой были доставлены к месту назначения точно в срок.

От осенних дождей развезло дороги. Командование Волховского фронта обратилось к нам с просьбой помочь организовать снабжение 4-й армии по протокам Волхова. Штаб флотилии, которым в это время руководил капитан 1-го ранга Александр Петрович Александров, человек высокой культуры и беспредельного трудолюбия, блестяще справился с этой задачей. По Волхову и его мелководным протокам, считавшимся раньше несудоходными, пошли тендеры. Под вражеским артиллерийским и минометным огнем они доставили войскам продовольствие и боеприпасы.

Ответственные задачи решали катерники флотилии. Они ходили в разведку, совершали набеги на береговые объекты противника, искали и уничтожали фашистские суда. С большим напряжением трудились моряки 6-го дивизиона тральщиков, которые вели контрольное траление на трассах и в других районах озера.

Из Кронштадта к нам прибыли подводные лодки М-77 и М-79. Они вели разведку на вражеских коммуникациях, постоянно наблюдали за противником, держали под наблюдением подходы к его базам. Эти разведданные, уточненные и дополненные сведениями, собранными экипажами надводных кораблей, авиацией и группами разведчиков, очень пригодились нам при разработке будущих наступательных операций. Возглавлял разведывательную службу на флотилии капитан 3-го ранга М. Н. Батов, инициативный и пытливый офицер.

Корабли флотилии продолжали поддерживать артиллерийским огнем приозерные фланги наших сухопутных войск. Особенно часто поступали заявки от частей, действовавших в районе рек Свири и Волхова. Моряки вели огонь по вражеским войскам, разрушали огневые точки и оборонительные сооружения противника.

Наконец настал день, который мы ждали и к которому готовились так долго. В январе 1944 года могучий удар войск Ленинградского и Волховского фронтов и моряков Краснознаменного Балтийского флота освободил Ленинград от вражеской блокады. 27 января город Ленина салютовал доблестным советским воинам, в том числе и морякам Ладожской военной флотилии и нашим верным соратникам речникам Северо-Западного речного пароходства. Трудно описать радость, которую мы испытали в те исторические дни.

Родной Ленинград, крупнейший культурный, научный и промышленный центр нашей страны, был избавлен от артобстрелов и бомбежек, расправил свои могучие плечи…

Ладога отныне утратила значение основной коммуникации, связывающей Ленинград со страной. Порты Северо-Западного речного пароходства на озере были расформированы. Возобновились перевозки по рекам Паше, Сяси и Волхову, Новоладожскому каналу и Неве, приведенной силами флотилии в судоходное состояние. По Ладоге доставлялись лишь лес, лесоматериалы и дрова. Этим занимались суда пароходства. Ладожская военная флотилия продолжала обеспечивать безопасность этих перевозок.

С освобождением левого берега Невы появилась возможность маневра силами. Теперь при необходимости флотилию могли усилить за счет кораблей Балтийского флота и в то же время перевести в Финский залив корабли и суда, освободившиеся на озере. На Ладоге еще оставались вражеские войска. Наши корабли прикрывали фланги сухопутных частей, своими ударами держали врага в постоянном напряжении.

Войска Ленинградского и Карельского фронтов готовились к совместному наступлению. Готовились к этому и мы. Штаб флотилии (его теперь возглавлял капитан 1-го ранга А. В. Крученых, сменивший Александрова, переведенного на Балтику) разработал детальный план боевых действий. Перед нами была поставлена задача — непрерывно беспокоить врага, отвлекать на себя его внимание, пока наши войска не подготовят мощный удар с суши.

25 мая отряд сторожевых катеров под командованием капитан-лейтенанта И. П. Волощенко обстрелял поселок Вуохенсало. Береговые батареи противника открыли ответный огонь, и это позволило определить их позиции и калибр орудий. 28–29 мая другие катера под общим командованием командира дивизиона капитан-лейтенанта П. С. Колесника нанесли удар по поселку Лошиоки. Противник был застигнут врасплох, его береговые батареи открыли огонь с большим опозданием. Наши катера выпустили по врагу сотни снарядов, вызвав в его стане немалый переполох.