Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только

«Хорошо сделано, Засс! — сказал наш вожак. — Из всей моей банды ты самый сильный и самый храбрый». Но это не было так очевидно для моих товарищей, которые, увидев, как легко я исполнил этот трюк, захотели последовать моему примеру. Однако они не смогли это сделать. Потому что тигр теперь совсем озверел и угрожал лапой и зубами каждому из них, кто пытался взяты я за клетку.

Но Николаевский совсем не хотел так просто закончить эту забаву: он вызвал укротителя, который сдерживал тигра специальными вилами, пока остальные друг за другом пытались повторить то, что сделали я и наш предводитель. Прикрытые от опасности, они тщетно старались. Ни один человек из группы не смог согнуть ещё одну пару прутьев ни на дюйм. Их очень удивило это обстоятельство. Впервые они осознали, что в их среде есть силач, который никогда раньше не удосужился показать свои способности.

«Довольно, — сказал Николаевский после того как все они признали поражение. — Засс сейчас покажет нам, может ли он выпрямить прутья, как они были раньше». И, как было велено, я стал выправлять прутья, хотя не так успешно. Но под одобрительные крики всех снова и снова жал на прутья, пока, наконец, все четыре прута не распрямились. В глазах моих товарищей я поднялся очень высоко благодаря этой демонстрации силы.

На следующее утро начальник цирка прислал за мной, так как Николаевский ознакомил его с вечерним происшествием. И то, что он сказал, мне чрезвычайно понравилось. Юпатовский цирк собирается возить на свои гастроли силача, на номерах которого будет основано представление. И этим силачом будет Александр Засс. Есть ли у меня особые предложения по своему выступлению? Так говорил со мной директор юпатовского цирка.

В ответ на эти вопросы я отвечал, что могу многое делать: сгибать железные прутья, рвать цепи, ещё рассказал о силе своих зубов. И о моей большой силе, развитой в грудной клетке, тоже сказал. Это его очень заинтересовало. Превосходно, — сказал он. — выстрой своё выступление и будь готов показать его через три дня. За это время проси, не стесняясь, всё, что тебе требуется для номера, так как я хочу, чтобы тебе всячески помогли с подготовкой».

Поскольку мне не нужно было повторять это предложение дважды, я сразу же принялся за дело. Прутья и цепи можно было раздобыть во множестве, гак как мы находились недалеко от большого города, и обеспечить другой реквизит было тоже совсем несложно. Для демонстрации силы сопротивления моей грудной клетки, я предложил всем борцам пройти по мне, когда стану лежать на спине под деревянной платформой, которая покоилась бы на моей груди. А чтобы показать силу моих зубов, челюстей и шеи предложил зависнуть под куполом цирка, зацепившись ногами за кольца, когда двое самых тяжёлых борцов сидели бы на стропах, которые я держал зубами и вращал. Эти номера должны были стать основными. Другие маленькие трюки — такие как балансирование стола на моем лбу, а на столе поставлен стул, где сидит человек, играющий на музыкальном инструменте, и хождение на руках по острию гвоздей, — подобные «мелочи» я хотел поставить между номерами для разнообразия и передышки.

За три дня, предоставленных мне, я вполне подготовился и имел немедленный успех, который порадовал всех причастных к нему, так что будет чистой правдой сказать, что я был очень популярен в этом цирке. И со временем я выдумывал новые номера и включал их в моё выступление, чтобы поддерживать его привлекательность и обновлять его. Нет нужды говорить, что теперь я зарабатывал намного больше денег. Совсем не так, как я зарабатываю в эти дни, конечно, но довольно много, тем не менее. И как легко они приходили, гак же легко и уходили. Я не был даже наполовину бережливым, каким следовало бы оказаться, эту мудрость мне пришлось осознать чуть позже.

Как силач я продолжал выступать в юпатовском цирке до самого его конца, который был очень драматичным и совершенно неожиданным, ибо цирк уничтожил пожар. Однажды ночью, прямо накануне нашего прибытия в город, где ожидались очень хорошие сборы, в загонах для животных возникло пламя, и про сто за то время, за которое произносятся эти слова, гордый цирк Юпатова превратился в груду дымящихся развалин. Большинство животных погибло, а те, кто спасся от огня, в ужасе бежали в лес. Из людей никто не погиб, но все мы сразу оказались предоставлены сами себе, так как конец этого прекрасного цирка означал полное разорение его хозяина. Говорили, что пожар был устроили конкуренты, ревновавшие к престижу юпатовского заведения. Но это нельзя было доказать. Даже если это и так, они не оставили никаких улик.

После этой беды семеро борцов, включая Сергея Николаевского и меня, составили небольшую ватагу и ездили по стране, показывали борьбу и вызывали всех, кого можно было привлечь к состязаниям. В те времена мы зарабатывали плохо, часто по нескольку дней кряду с трудом добывая хоть что-то, чтобы поддерживать свои силы. Очень тяжелое время настало, могу вам сказать. Затем нам улыбнулась удача, и вот каким образом это случилось.

Однажды, во время наших странствий, мы добрались до маленькой деревни и на её главной улице увидели афишу, в которой объявлялось о приезде цирка Хойцева в Ашхабад, город, расположенный в нескольких милях оттуда. Этот цирк, как мы знали, показывал особенно много борцовских представлений, и труппа, с которой он гастролировал, считалась очень сильной, с лучшими борцами страны. Это была не такая богатая компания, как у Юпатова, это мы тоже знали, но, тем не менее, это могло помочь нам выпутаться из нашего бедственного положения. Итак, обсудив наши перспективы, мы решили отправиться в город и посмотреть, можно ли устроить наши дела.

Мы добрались до Ашхабада к вечеру, усталые, проголодавшиеся, не имея на всех ни рубля. Здесь мы нашли весёлый цирк, много борцов, бросающих вызов публике, но мало зрителей, готовых принять его. Это предоставляло необходимую нам возможность, и мы с Николаевским вышли, готовые сразиться с любым из тех, кто этого захочет. Управляющий сначала не соглашался выпускать меня. «Слишком маленький, — сказал он, — ты не продержишься и секунды против любого из моих людей. Да они просто съедят тебя!» На выход Николаевского, однако, он был согласен, так как думал, несомненно, что такой здоровый детина будет хорошо смотреться против отобранного им человека, который должен был расплющить Сергея.

Но Николаевский не хотел выходить без меня! «Мы друзья. — сказал он, — и нам обоим нужно пропитание. У нас ещё пятеро товарищей. А на деньги, которые заработаем, мы купим вволю продуктов на всех. Это удивило хойцевского управляющего цирком, и он все-таки сдался. «Будь по-вашему. — сказал он, — но сегодня вы заработаете немного. Разве не знаете, против кого выходите? Ну да ладно, это просто глупый разговор. Нам всё равно нужны противники, так что давайте».

Мы проследовали за управляющим, проходя мимо людей, с кем-то из которых предстояло бороться. Это были здоровые парни, они улыбались, уверенные в том, что способны обессилить и положить любого, у кого хватит дерзости выступить против них. Но их вид не путал нас. Мы сами через всё это проходили, и не один раз, хотя они об этом не знали. Ко всему, мы были в отчаянном положении, так как оба были голодны.

Когда мы вошли, нас попросили назваться. Но мы отклонили этот вопрос, так как предпочли, чтобы нас заявили как незнакомцев. Это добавило ещё немного веселья на наш счет, так как про нас подумали, что мы уроженцы какой-то близлежащей деревни, где, возможно, считались умелыми борцами и не хотели, чтобы наше поражение стало особо широко известно. Ибо, как нам было сказано, мы шли к неизбежному поражению. Но это, однако, возразили мы, ещё нужно проверить.

После необходимых предварительных обсуждений с инспектором манежа нас разбили на пары. Сергей Николаевский, так вышло, получил партнера по крайней мере на 4 стоуна легче, чем был он сам. так что мне стало жалко этого беднягу. Мне, с другой стороны, достался человек, ростом почти что с Николаевского. Тут мне, я бы сказал, впору было жалеть себя — или, по крайней мере, свои шансы на победу.