Хитман

Когда тело Оуэна предали земле, автоколонна отправилась в дом Хартов, где собрались друзья и члены семьи со всего мира. Вскоре ко мне подошел

LINK: Пэт Паттерсон. Он хотел сказать, что ничего не знал о том, что произошло в Монреале, но он сразу заткнулся, когда я спросил: " А где ты был, когда они вытащили на ринг карлика, одетого, как я ? "

Наконец, приняв участие в шоу Ларри Кинга из гостиной Марты, я отправился домой, совершенно без сил. На крыльце своего дома, среди целого леса из присланных цветов и прочей растительности, я нашел посылку от Карло. Я открыл коробку и нашел внутри окровавленный костюм Голубого Блэйзера, принадлежавший Оуэну. Я взял окровавленную голубую маску, которую срезали с лица брата, и вспомнил, что именно я когда - то предложил Оуэну выступать в маске. Я взял плащ и ушел прочь от запаха цветов на долгую - долгую прогулку.

Стих, написанный Смитом в честь Оуэна:

" Когда ты был с нами,

Все было по - другому, лучший из братьев.

Только на небе знают, почему пришла твоя очередь,

И мы верим, что ты ждешь нас там.

Я вкушаю запах лилий и роз, и читаю каждую искреннюю открытку,

И испытываю большое горе.

Что сказано, то пережито,

А что услышано о твоем величии, то навсегда останется в скорбящих сердцах тех,

Кто присутствует на этом мрачном собрании.

Я пишу этот стих уже 13 - й час Оуэн,

Ища слова признания и уважения,

И я чувствую твое чистое и милое присутствие.

Оуэн, я знаю,

Что твоя душа осталась в нашем доме.

К несчастью, я потерял больше, чем члена семьи, после смерти Оуэна ".

Утром в среду я со слезами на глазах читал в газете статью о похоронах брата, слушая, как Том Петти поет о комнате на вершине мира, с которой он никогда не спустится вниз. На следующий день я должен был отправиться в Миссури с Мартой, Пэм Фишер и Эдом Пипеллой, еще одним юристом Марты из Калгари. Я не опасался поддерживать Марту, которая хотела заставить WWF жестоко заплатить за крушение ее жизни и смерть мужа. Кто - то должен был меня уверить, что Оуэн не был убит каким бы то ни было образом. Я поклялся, что буду поддерживать Марту, что бы ни случилось, но я не мог остановить остальных Хартов от выступлений в прессе на тему смерти Оуэна.

Меня приехали навестить дети, и их игры поднимали мое настроение. Я вспомнил, как Оуэн, когда мы приземлялись в Калгари, хватал свои баулы и бежал по трапу, едва только открывались двери самолета, потому что Марта и дети всегда ждали его в аэропорту. Я пролистывал Calgary Herald и не мог не заметить не по делу улыбающееся лицо Дианы, которая позировала для фотографов с компанией расстроенных рестлеров, успокаивающих подавленного Стю. В газете приводились слова Дианы, заставлявшие мою кровь кипеть: " Папа был авторитетом для Винса, а Винс относился к Оуэну, как к сыну ". Почему нельзя было отказаться от комментариев, хотя бы пока не закончилось расследование, и мы не узнали, будут ли предъявлены Винсу или организации обвинения ? Ведь именно об этом нас просила вдова Оуэна !

Я позвонил Диане и совершенно не удивился, когда она стала огрызаться на меня. Она ошарашила меня заявлением, обвинив меня в зависти к Оуэну, поскольку он якобы был лучшим рестлером, чем я, и я не давал ему ходу. Она защищала Винса, заявив, что Оуэн мог бы также разбить себе голову в матче в клетке - это все случайности !

- Ты должна была просто отказаться от комментариев, - сказал я. - Неужели это так трудно, Диана ? Винса еще даже не оправдали.

- Ты злишься на Винса еще с Survivor Series, потому что ты не хотел тогда проигрывать Шону Майклзу. Ты злишься на него, поэтому ты единственный, кто хочет судиться с ним.

- Диана, речь идет о Марте. Это ее решение !

Потом к разговору подключилась Элли, которая холодно заявила: " Знаешь, Брет, я ненавидела тебя с самого твоего рождения, и я рада, что, наконец, сказала это тебе ". Я слушал, как они вдвоем кричат и ругаются, ощущая, словно мне на спину льют ледяную воду. Я всю жизнь старался защищать честь семьи, чтобы они могли мной гордиться, а теперь я просил Элли и Диану о том же, о чем бы их попросил и сам Оуэн, если бы мог. Держа трубку, я поднялся на ноги и закричал: " Если вы двое собираетесь использовать смерть Оуэна, чтобы вернуть работу своим мужьям, если вы немедленно не окажете поддержку Марте и детям Оуэна, я больше никогда в жизни не заговорю с вами ! "

Я громко бросил трубку и снова сел с трясущимися руками, а дети пытались меня успокоить. Потом я, будто маленький мальчик, позвонил маме, чтобы рассказать, что мне наговорили Элли и Диана. Она заверила меня, что они со Стю будут поддерживать Марту ; это было самым правильным выходом ; это было их решением ; и это никак не было связано со мной.

- Почему они все меня так ненавидят ? - Спросил я, и она расплакалась.

- Дорогой, просто они до смерти тебе завидуют. Зависть - это страшная штука, и некоторые твои братья и сестры заражены ей. Они вовсе не хотят этого, просто они хотят быть похожими на тебя и иметь то, что имеешь ты, - она еще долго успокаивала меня.

На следующий день в Канзас - Сити я, Марта и ее юристы из Калгари встретились с Гарри и Анитой Роббами, уважаемыми миссурийскими адвокатами, которые, как мы надеялись, согласятся представлять интересы Марты в суде. В полдень мы отправились в полицейский участок Канзас - Сити, где нам продемонстрировали карабин, который страховщики использовали для соединения страховки Оуэна с кабелем. Начальник полиции и целая команда детективов объяснили нам, что, по их мнению, произошло. Некоторые из этих копов выбежали на ринг к Оуэну спустя 40 секунд после его падения и делали все, чтобы спасти его жизнь.

Я слышал, что изначально он должен был делать этот трюк, зажав между ног мексиканского карлика, которого одели в мой костюм после Монреаля, к моему ужасу полиция подтвердила этот слух. Карлика как раз уволили в тот день. Офицеры спокойно объясняли мне, что Оуэн был жив после падения и лежал на ринге 8 минут с разорванной аортой, и кровь заливала его легкие, пока он не захлебнулся. Он пытался сесть и успокоить зрителей, но не мог. Он упал на ринг с такой скоростью, что сломал почти все деревянные доски, а канаты провисли, словно они были сделаны из резины.

Нам также сказали, что вероятность выдвижения уголовных обвинений существует, но чрезвычайно мала.

После этого Роббы отвезли нас на Kemper Arena. Пока мы поднимались под своды арены, Эд Пипелла заметил, что за нами идет подозрительный настройщик страховки. Когда Эд спросил, кто он такой и что делает там, завязалась перепалка, пока охрана не увела настройщика.

Мы долго взбирались под крышу здания. Я хотел добраться до того места, откуда упал Оуэн, и стал взбираться по крутой лестнице. Меня затошнило, и я вспомнил строчку из " Английского пациента ": " Если я отдам свою жизнь в твои руки, ты не уронишь ее ? " Это была долгая, нервная прогулка по узким мосткам к табло, и это при включенном освещении. Я мог только представить, как Оуэн бежит наверх в темноте, одетый в неудобный комбинезон, с надвинутой на глаза кепкой, чтобы его не узнали фанаты. Наверняка, ему было страшно перелезать через перила на мостках. Остановившись у табло, я стал искать место, к которому крепилась его страховка. Я представил, как он борется со своим плащом, тяжело дыша после спешного подъема наверх, и вдруг - щелк - карабин, который держал его в воздухе, резко открывается: его глубокие вдохи создавали гораздо большее давление, чем то, на которое был рассчитан карабин. В этот момент страховщики смотрели в другую сторону ; когда они опустили головы вниз, к своему ужасу они обнаружили, что Оуэн падает, молотя по воздуху руками. Посмотрев вниз, я похолодел и удивился, как он позволил уговорить себя на такой трюк. Если бы Монреаля не было, думал я, и я остался бы в WWF, я бы никогда не допустил, чтобы такое произошло с Оуэном !