Ежов. Биография
Ежов. Биография читать книгу онлайн
Имя Николая Ивановича Ежова известно почти любому человеку в нашей стране и многим за ее пределами. В данной книге на основе никогда ранее не публиковавшихся архивных документов, в том числе и материалов его 12-томного следственного дела, рассказывается об основных этапах жизни Н. И. Ежова, при этом первоочередное внимание уделяется его деятельности на посту наркома внутренних дел СССР в период массовых репрессий конца 30-х гг. прошлого века.
Другим главным действующим лицом книги является И. В. Сталин, который, говоря словами известного советского писателя А. А. Фадеева, «выращивал Ежова, как садовник выращивает облюбованное им дерево».
Взаимоотношения этих двух людей, начиная с момента расследования обстоятельств убийства С. М. Кирова в декабре 1934 г. и вплоть до финальной точки, поставленной в феврале 1940 г., являются важной сюжетной канвой данного исторического исследования.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
С учетом указанных обстоятельств, изучение возможности реабилитации Ежова свелось в итоге к обоснованию законности вынесенного ему приговора. Сделать это можно было, лишь доказав, что хотя бы одно из приписываемых ему государственных преступлений, карающихся расстрелом, Ежов и в самом деле совершил, и, следовательно, пересматривать приговор 1940 года никакой необходимости нет.
Именно этим Главная военная прокуратура и занималась на протяжении последующих полутора лет. 25 февраля 1998 года данная работа была наконец завершена, и подготовленное прокуратурой заключение по уголовному делу Ежова отправлено в Военную коллегию Верховного Суда, которая в соответствии с законом должна была вынести окончательное решение.
Признав шпионаж и причастность к убийству жены недоказанными и проигнорировав предъявленные в свое время Ежову обвинения в подготовке терактов против руководителей страны и в создании заговорщицкой организации внутри НКВД, Главная военная прокуратура в своем заключении сосредоточила основное внимание только на одном из вмененных ему преступлений — вредительстве (статья 58-7 Уголовного кодекса РСФСР). На момент осуждения Ежова данная статья действовала в следующей редакции:
«Вредительство — подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействие их нормальной деятельности…» {495}
Примерно так выглядели и обвинения, предъявленные Ежову на суде:
«Не имея сочувствия и опоры в массах советского народа, Ежов и его ближайшие сообщники Евдокимов, Фриновский и др. для практического осуществления своих предательских замыслов создавали и насаждали шпионские и заговорщицкие кадры в различных партийных, советских, военных и прочих организациях СССР, широко проводя вредительскую работу на важнейших участках партийной, советской и, особенно, наркомвнудельской работы как в центре, так и на местах, истребляя преданные партии кадры, ослабляя военную мощь Советского Союза и провоцируя недовольство трудящихся» {496}.
В 1998 году повторять эти пятидесятилетней давности формулировки обвинительного заключения было невозможно, поэтому в итоговом документе Главной военной прокуратуры ни о каких «предательских замыслах» Ежова ничего уже не говорилось, а сами преступления были конкретизированы следующим образом:
«Собранными по делу доказательствами подтверждается виновность Ежова Н. И. в организации в стране политических репрессий в отношении невиновных граждан, незаконных арестах и применении физического насилия к подследственным, фальсификации материалов уголовных дел, что повлекло за собой необратимые последствия, которые реально способствовали ослаблению государственной власти, — т. е. в совершении действий, направленных к подрыву и ослаблению государства в ущерб его экономической и военной мощи» {497}.
Получалось, что именно Ежов, неизвестно, правда, с какой целью, организовал в стране массовые политические репрессии и все, что с ними связано. Данный вывод должны были подкрепить приводимые в заключений прокуратуры статистические данные о масштабах репрессий в 1937–1938 гг., а также оперативные приказы наркома внутренних дел за номерами 00447 (о начале массовой операции), 00485 (о поляках), 00486 (о женах «врагов народа») и 00693 (о перебежчиках). Начавшийся после издания этих приказов массовый террор удалось, по мнению прокуратуры, остановить лишь благодаря вмешательству руководства страны (имеется в виду совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 17 ноября 1938 г.).
«Таким образом, — делала Прокуратура окончательный вывод, — бесспорно установлено, что Ежов Н. И. в 1936–1938 гг., будучи народным комиссаром внутренних дел СССР, грубо попирая основной закон государства — Конституцию СССР и законы, фактически узаконил массовые репрессии. При этом он, злоупотребляя властью и превышая предоставленные ему полномочия, путем издания заведомо преступных приказов и директив, повсеместно насаждал произвол и беззаконие в виде умышленного уничтожения сотен тысяч безвинных советских граждан, военных, ученых, государственных и общественных деятелей, что причинило непоправимый ущерб международному авторитету советского государства, его обороноспособности и национальной безопасности, способствовало подрыву государственной промышленности и транспорта, противодействовало нормальной деятельности учреждений и организаций, чем совершил ряд особо опасных для государства преступлений, за которые обоснованно привлечен к уголовной ответственности. Назначенная ему по ст. ст. 58-1 «а», 58-7, 19-58-8 и 58–11 УК РСФСР мера наказания соответствует тяжести содеянного, и он реабилитации не подлежит» {498}.
Конечно, деятельность Ежова была преступной, однако не с точки зрения тогдашних законов, а с позиций сегодняшнего дня. А в те далекие времена всё, что нынешней Прокуратурой ставилось Ежову в вину, было лишь усердным выполнением приказов политического руководства страны. Не случайно, нигде в заключении Прокуратуры не упоминается о мотивах преступных действий Ежова, хотя это первый вопрос, который выясняется при расследовании любого преступления. У обвинения образца 1940 г., как бы к нему сейчас ни относиться, была все-таки своя логика: Ежов — замаскировавшийся контрреволюционер и иностранный шпион, поставивший целью свержение существующего в стране социалистического строя, чем и обусловлены все его преступления. В отсутствие же данной цели действия Ежова превращаются в бессмысленный набор чисто садистских акций.
Более того, без этой цели всё им совершенное уже не имеет отношения и к статье 58-7 (вредительство), поскольку под нее подпадают лишь действия, совершенные с контрреволюционным умыслом. В постановление пленума Верховного Суда СССР от 31 декабря 1938 г. специально подчеркивалось, что статья 58-7 может применяться лишь в тех случаях, когда обстоятельствами дела установлено, что обвиняемый действовал с контрреволюционной целью {499}. Ну а поскольку с позиций сегодняшнего дня никаких оснований считать Ежова контрреволюционером нет, то и статья 58-7 на него распространяться не может.
Данная статья, так же как и все другие, была использована чисто утилитарно — как способ узаконить убийство человека, который, выполнив волю Сталина, должен был уйти из жизни, приняв на себя всю ответственность за то, что творилось в стране в 1937–1938 гг. На самом деле ни под одну из расстрельных статей тогдашнего уголовного кодекса реальные, а не вымышленные (типа шпионажа или убийства жены) действия Ежова не подпадали и не могли подпасть, поскольку ответственность за усердное выполнение преступных приказов руководителей государства советским уголовным кодексом, естественно, не предусматривалась.
Действия Ежова по отношению к существующей тогда государственной власти не были преступными, потому и пришлось придумывать разные фантастические обвинения типа шпионажа. Преступной была деятельность самой этой власти по отношению к собственному народу, и именно таким, по идее, мог бы быть главный вывод проводившегося прокуратурой разбирательства. Но это вело в конечном итоге к реабилитации Ежова, что было недопустимо, поэтому ГВП пошла традиционным путем.
Еще с конца 50-х гг., занимаясь по жалобам родственников проверкой обоснованности обвинений, предъявленных в суде работникам НКВД сталинского периода, Прокуратура в своих постановлениях, содержащих отказ в реабилитации, разъясняла, что хотя многие из обвинений и не могут считаться доказанными, но, ввиду причастности осужденного к проведению массовых репрессий и применению недозволенных методов следствия [132], то есть действий, подпадающих (по мнению Прокуратуры) под признаки преступления, предусмотренного статьей 58-7 Уголовного кодекса РСФСР, реабилитация проведена быть не может.
