Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

— …А что ты еще умеешь?

— Еще на рояле умею играть.

— А ну-ка, попробуй.

Я сыграл весь репертуар Геннадия Гладкова, что-то еще и заподряд начал играть концерт Рахманинова.

— Ну это другое дело! — сказал Владимиров. — Все! Иди! Считай, что принят.

Через некоторое время он пришел к нам на курс и сказал, что принял артиста, который ничего не умеет. Вообще! Ноль полный! Но у него в руках уже есть профессия — он музыкант. Дескать, было бы неплохо, если бы и вы научились «немножечко шить», приобрели вторую профессию. Мне он говорил, что я должен учиться у его студентов, что они все гениальные, а им про меня, что «этот вот, «ноль без палочки», но при наличии в спектакле музыки будет иметь роль».

Попав в труппу этого театра в 1972 году, Боярский довольно долгое время играл в массовке. Первый его выход в таком качестве состоялся в спектакле «Преступление и наказание», где он вместе с другими молодыми актерами изображал толпу студентов. Ему даже досталась одна реплика: «Ишь, нахлестался!»

Стоит отметить, что если другие партнеры Боярского из числа молодых актеров испытывали из-за этого комплекс неполноценности, то Михаил относился к этому совершенно иначе. Тогда еще он был начисто лишен какого-либо честолюбия и соглашался играть в любой эпизодической роли. В итоге, всего лишь через несколько месяцев после зачисления в труппу театра Боярский стал самым играющим актером массовки — в месяц у него набегало 36 спектаклей. Так как налицо было явное перевыполнение нормы, руководство выплачивало ему по два-три лишних рубля за спектакль. А вскоре судьба распорядилась так, что Бояpcкому досталась и первая серьезная роль.

Перед самыми гастролями театра на юге (Киев — Краснодар — Сочи) внезапно одного из актеров театра призвали в армию. А так как роль у него была музыкальная (он играл на гитаре и пел), лучшей замены ему, чем Боярский, найти было нельзя. И Михаила взяли на эти гастроли. Это была восхитительная поездка. Ему платили почти 70 рублей, плюс он умудрился устроиться на местное ТВ и подхалтуривал там по 14 рублей в день. Так у него набегала огромная по тем временам сумма, которую он практически ни на что не тратил, а кропотливо складывал «в чулок». Ему хотелось обрадовать родителей первым серьезным заработком. К концу гастролей он набрал астрономическую сумму в 500 рублей и, вернувшись домой, торжественно вручил ее родителям. Правда, особенной радости он после этого не испытал. По его словам: «Отец тогда же привез с гастролей меньше меня, где-то 300 с чем-то, и это для него была страшная травма. Я, дурак, не сообразил, что так не поступают. Надо было с отцом посоветоваться, потому что, вероятно, у него и гульба была почище моей, и «заначки» были. Так получилось, что я первый раз в жизни поступил не по-мужски. Но практически с этого момента в семье перестали занимать деньги, всю зарплату я приносил домой, а гулял на «халтуры», которых у меня было много».

Кинематографисты обратили внимание на Боярского в 1973 году. Причем в двух случаях ему пришлось сыграть иностранцев: у Василия Паскару он играл молдаванина Гицу («Мосты»), а у Леонида Квинихидзе итальянца («Соломенная шляпка»). Роли эти были откровенно проходными и никакой особенной славы Боярскому не принесли. И только в 1975 году к актеру пришел настоящий успех.

В тот год на экраны страны вышел двухсерийный телефильм Виталия Мельникова «Старший сын» по пьесе А. Вампилова. Боярский сыграл в нем одну из главных ролей — студента Семена по прозвищу Сильва. Как вспоминает актер: «После премьеры ко мне подошел артист Лев Дуров и сказал:

— По-моему, это неплохая у вас работа.

Для меня это было таким потрясением! Крылья выросли! Никакие звания, получаемые позже, не приносили мне столько радости, как в тот день, когда посторонний человек подошел ко мне, никому вроде бы не известному парню, и сказал ободряющие слова. Это было самой большой наградой в моей жизни. Это я запомнил».

После этого успеха в лучшую сторону стала меняться и карьера Боярского в театре. Он получил несколько интересных ролей в ряде спектаклей, а затем был утвержден и на главную роль — Трубадура — в постановке «Трубадур и его друзья». Роль Принцессы в нем досталась молодой актрисе Ларисе Луппиан, которая вскоре станет женой нашего героя.

Л. Луппиан родилась в Ташкенте в многонациональной семье — ее отец был немецко-эстонских кровей, мама — русско-польских. В Театр имени Ленсовета она пришла в самом начале, когда училась на втором курсе того же института, что и Боярский. Она прекрасно дебютировала в спектакле «Двери хлопают», после чего ее охотно стали снимать на телевидении. Л. Луппиан вспоминает: «Когда я увидела Мишу впервые в институте, он был побрит наголо, уж не знаю в связи с чем, и выглядел как бандит. Так что серьезного внимания я на него не обращала, тем более что он встречался с очень красивой девушкой. Мы редко виделись, потому что учились на разных курсах. А уж когда он пришел в Театр Ленсовета и мы стали вместе репетировать спектакль «Трубадур и его друзья», то присмотрелась к нему и он мне очень понравился. Я полюбила его за красоту, а особенно — за кончик носа: очень уж красиво вырезан… Миша был такой обаятельный, общительный, остроумный, хлебосольный, щедрый — душа компании! Веселые были времена, и на фоне этого веселья протекал наш роман…

Миша умел ухаживать. Он и подарки умел делать, причем порой необычные. Даже когда в армии служил. Про это мало кто знает, но Миша действительно служил барабанщиком на Черной речке. Правда, служба была особенная — он даже волосы длинные умудрился сохранить… Так вот, однажды звонит: «Лариса, срочно выгляни в окно. Я тебе на канализационном люке, слевa от трамвайной остановки, подарок оставил. Могут спереть…» Что такое?! Бегу к окну, выглядываю, а под домом, на том самом люке, — Миша! Он мне из будки позвонил…»

А вот что рассказывает о своем знакомстве с женой сам М Боярский: «Первая встреча не имела никакого значения. Но о временем я стал ощущать к ней какое-то особое влечение. И вот тогда разглядел, насколько она хрупкая, беспомощная, беззащитная и абсолютно безо всякого стержня в характере. Это вызвало во мне немалое удивление. Потому что я — человек совершенно противоположного склада. И пробудилось странное чувство: образно говоря, я могу взять ее на ладошку и по своему желанию либо согреть и приласкать, либо прихлопнуть и раздавить… Я в наших отношениях чувствую себя более мощным и совершенно ей необходимым».

Став жить вместе, Боярский и Луппиан довольно длительное время официально не оформляли своих отношений. Наш герой всячески держался за свободу и совершенно не представлял себя женатым человеком. Однако в конце 70-х в загс пойти все-таки пришлось. Как вспоминает Михаил: «Свадьбы у нас не было. По дороге в театр мы зашли в загс, где вместо обычных испытательных месяцев нашлепнули штамп при нас, и мы играли вечером спектакль уже женатыми. Но свадебный ужин у нас был. После спектакля — пельмени, вино, приемник «Ригонда» и наша замечательная постель — что еще надо!»

Отмечу, что в этом браке у них родилось двое детей: Сергей (1981) и Лиза (1987).

Однако вернемся в нашем повествовании на несколько лет назад — в год 1977. В том году на экраны страны вышли сразу три фильма, в которых Боярский исполнил главные роли. В фильме-мюзикле «Мама» он исполнил роль Волка, в картине «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил» — конокрада и в телефильме «Собака на сене» — Теодора. Так что из трех перечисленных ролей две оказались отрицательными, что маме Михаила очень не понравилось. Поэтому, когда в том же году с Одесской киностудии Боярскому пришло приглашение сняться в очередной отрицательной роли в картине «Д'Артаньян и три мушкетера» (ему предлагали роль Рошфора), мама наложила на это дело свой решительный запрет. И сын не посмел возразить. Вот как он вспоминает об этом: «Приехал я как-то из Питера в столицу и на улице Горького встречаю Илью Резника. Он с ходу: «Снимаешься в «Трех мушкетерах»? — «Какие еще «Три мушкетера»? Впервые слышу». — «Ну, ты даешь! У тебя же, Мишель, физиономия как раз из прошлого века и волосы длинные. Скажу Хилу». — «Кому?» — «Юнгвальд-Хилькевичу, режиссеру»… Вскоре Хил посмотрел меня в «Собаке на сене» и звонит: «Какую-нибудь роль для вас, конечно, найду»…