Перелом. От Брежнева к Горбачеву

— По— видимому, вы начинаете говорить о реальных 10 годах.

И со своей стороны ужесточил позицию. Если в Рейкьявике Рейган говорил о 10 годах, то теперь, спустя 6 месяцев, Шульц назвал 7 лет. 

Не было движения и по другим направлениям советско— американского диалога. По правам человека продолжалось топтание на месте со взаимными упрёками. Новым здесь было, пожалуй, лишь согласие Советского Союза обсуждать эту тематику. Та же картина и при рассмотрении региональных проблем. СССР изъявлял готовность уйти из Афганистана, но жаловался, что американцы ставят ему палки в колёса. А США, хотя были совсем не против ухода советских войск, не собирались помогать Москве сохранить лицо.

Все эти проблемы подробно обсуждались у Горбачёва. Шульц уехал из Кремля только в 7.30 вечера, а в 9.30 был снова в мидовском особняке на улице Алексея Толстого, где просидел до полуночи, споря с Шеварднадзе. Но безрезультатно.

НОЛЬ В ОБЛАКАХ

Главный результат визита Шульца в Москву во всем мире восприняли однозначно: соглашение по РСМД теперь в пределах досягаемости. Но хорошо это или плохо? И как к этому относиться? Характерным был заголовок на первой полосе газеты Геральд Трибюн Интернэшенел: «Шульц сообщил о прогрессе с пактом по евроракетам: НАТО опасается эрозии американского щита».

[232]

   

Ноль по РСД был официальной политикой НАТО, начиная с 1983 года. Но там, видимо, не просчитали всех за и против, полагаясь больше на то, что Советский Союз не пойдёт на ликвидацию своих СС— 20. Но он пошёл. И предложил второй ноль — ликвидацию ракет малой дальности в Европе. 

Разумеется, в правящих кругах стран НАТО прекрасно понимали, что ликвидация РСМД — это ликвидация смертоносного оружия, нацеленного на Европу. Но там испугались, что это поведёт к «денуклеаризации» Европы. Особенно после Рейкьявика, где Рейган неожиданно заявил о готовности ликвидировать всё ядерное оружие. А ядерное оружие, и прежде всего американское, компенсировало подавляющее превосходство Советского Союза в обычных вооружениях. Оно являлось средством сдерживания. Об этом вслух, кроме Маргарет Тэтчер, предпочитали не говорить, но так думали в Лондоне, Париже, Риме, Брюсселе и других столицах Европы.

Были и другие причины проявлять настороженность. Франция, например, приступила к программе модернизации и наращивания ракет с ядерными боеголовками, а соглашение по РСМД могло нарушить эти планы. Аналогичные опасения существовали и в Великобритании. Поэтому Тэтчер решительно заявила, что политику сдерживания надо крепить делами.

Но наиболее острой была ситуация в ФРГ. Ликвидация РСМД означала, что в Европе останется тактическое ядерное оружие радиусом менее 500 километров. И если раньше РСМД угрожали всем европейским странам, то теперь ядерным полем боя становились обе Германии –Западная и Восточная. По своим характеристикам тактическое ядерное оружие могло быть применено только против них. Разумеется, это резко обострило внутренние дебаты — в ФРГ и без того существовали весьма сильные антиядерные настроения. Министр иностранных дел Геншер предлагал принять ноль Горбачёва, а министр обороны Вернер был категорически против. И они представляли как бы два противоположных крыла в германской политике. А канцлеру Колю приходилось лавировать.

Вот с такими настроениями пришлось столкнуться госсекретарю США, когда прилетел в Брюссель, чтобы проинформировать союзников о своём успехе в Москве. Судя по всему, он понимал, что положительного ответа сразу получить не удастся. Поэтому в беседах особо подчёркивал, что не дал положительного ответа Горбачёву на второй ноль. Но у НАТО есть выбор:

1. Принять это предложение и ликвидировать советские ракеты, нацеленные на Европу, но тем самым одновременно лишить США возможности создавать и размещать такие ракеты на европейском континенте.

2. Предложить Советскому Союзу сохранить некоторое число этих ракет и зарезервировать за США право создать и разместить аналогичное число ракет в Европе.

В общем, как бы из двух зол, он предлагал выбрать меньшее. И оно — это меньшее зло, явно проглядывало из его речей. Если принять предложение Горбачёва, доказывал он, Советский Союз сократит в несколько раз больше ракет, чем Соединённые Штаты. А Европа от этого не пострадает: Англия и Франция сохранят свой ядерный потенциал. США также сохранят там не только тактическое ядерное оружие, но ракеты морского базирования, в том числе крылатые, и бомбардировщики с ядерным оружием. Кроме того, в Европе останутся 300 000 американских военнослужащих — они будут гарантом того, что Америка не бросит Европу в беде.

Но натовские министры в Брюсселе тогда так и не смогли сделать выбор — боялись политических бурь в своих странах. Решение было отложено.

[233]

А военное руководство НАТО было настроено однозначно: ноль Горбачёва принимать не следует, и в Европе следует разметить американские ракеты меньшей дальности. Вот с такими напутствиями Шульц улетел в Вашингтон — там тоже предстояла нелёгкая борьба вокруг этих злосчастных ракет.

Ноль Горбачёва по РМД встретил неоднозначную реакцию и в самих США. Республиканцы в Конгрессе и многие известные политики выступили против. Александр Хейг, Брент Скоукрофт, Джеймс Вулси предлагали отклонить его и оставить в Европе по 100 ракет этого класса для СССР и США.

[234]

Генри Киссинджер также сделал несколько весьма резких заявлений. В марте он так обрисовал ситуацию:

Так называемый ноль по РМД «не снижает сколько — нибудь существенным образом советскую ядерную угрозу Европе. Но он полностью ликвидирует американские средства ответного ядерного удара из Европы... И он представляет собой важный шаг к политическому отрыву Европы от США».

[235]

  

А в апреле, уже вместе с Никсоном, они предупреждали, что заключение соглашения по РСМД станет «роковой ошибкой», если только наряду с ним Советский Союз не пойдёт на ликвидацию своего «существенного преимущества в обычных вооружённых силах». Это соглашение сделает Европу уязвимой перед советским ядерным шантажом и нападением обычными вооружёнными силами. Оно «создаст самый серьёзный кризис в НАТО за всю его сорокалетнюю историю

[236]

«. 

Аналогичную позицию занял министр обороны Уаинбергер. По сути дела он публично поддержал подход Киссинджера и Никсона об увязке договора по РСМД с сокращением обычных вооружённых сил в Европе.

[237]

Но Шульц твёрдо гнул свою линию: это предложение для США выгодно. Его поддержали Начальник Объединённого комитета начальников штабов адмирал Кроу и новый глава администрации президента Ховард Бейкер. Да и сам Рейган явно симпатизировал идее скорейшего заключения Договора по РСМД в Вашингтоне, куда специально для этого прибудет Горбачёв. Но своему главе администрации Рейган жаловался:

- Ховард, мне кажется я единственный в правительстве, кто хочет попытаться заключить Договор по РСМД с Советами.

[238]

Поэтому чёткого импульса, куда  вести дело, переговорщикам в Женеву так и не последовало. Консультации в НАТО затягивались. А из поступающей информации было видно, что в  фокусе проходящих там дискуссий находится не ликвидация, а сохранение ракет меньшей дальности в Европе. Затягивалось и обсуждение вопроса о РСМД на советско— американских переговорах.

27 апреля советская делегация в Женеве внесла новый детально проработанный проект Договора. Он предусматривал полную ликвидацию РСМД в Европе и сохранение их некоторого числа на азиатской территории Советского Союза и в США. Кроме того, в советском документе содержались отдельные положения и формулировки из американского проекта, что значительно облегчало работу по согласованию текста.