Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков

Начав службу в разведке под началом Короткова капитаном, Юрий Дроздов завершил ее генерал-майором. Ко дню выхода в отставку он двенадцать лет руководил Управлением «С» ПГУ КГБ СССР, то есть службой нелегальной разведки.

Мнение генерала Дроздова о сущности и характере нелегальной разведки, безусловно, заслуживает того, чтобы его привести и в этой книге. За ним — взвешенные мысли, густо настроенные на оставшимися безвестными победах и… поражениях.

«Так кто же такой нелегал? Что у него за работа? Нелегал — это особый разведчик, отличающийся от обычного тем, что обладает более высокими личными качествами, специальной подготовкой, которые позволяют ему выступать и действовать как местному жителю той страны, где он находится.

Разведчиком-нелегалом может стать далеко не каждый. Профессия требует от кандидата высокого уровня развития интеллекта (мышления, памяти, интуиции), эмоциональной устойчивости, позволяющей сохранять интеллектуальный потенциал в стрессовых ситуациях и переносить без ущерба для здоровья постоянное психическое напряжение, развитой воли, способности к овладению иностранными языками.

Это самые общие требования, но легко понять, что найти людей с таким сочетанием качеств нелегко и что нелегальная разведка — удел специально подобранных (отобранных) людей.

Подготовка разведчика-нелегала очень трудоемка и занимает несколько лет. Она нацелена на то, чтобы на базе имеющихся личных качеств сотрудника сформировать профессиональные навыки и умения. Безусловно, она включает в себя овладение иностранными языками, подготовку разведчика в психологическом плане, которая, в частности, позволяет ему выступать в амплуа представителя той или иной национальности, носителя тех или иных национально-культурных особенностей. Разумеется, это и оперативная подготовка, которая включает в себя формирование навыков получения и анализа разведывательной информации, поддержания связи с Центром и иные аспекты… Разведчик-нелегал — это человек, способный добывать разведывательную информацию, в том числе и аналитическим путем».

По окончании, с нынешней точки зрения, не очень насыщенной и непродолжительной подготовки, Александр Коротков получил назначение в свою первую зарубежную командировку, причем, как уже наверняка догадался читатель, выполнять задания ему предстояло с нелегальных позиций.

Пройдет не так уж много времени, и в послевоенные годы Александр Коротков возглавит им же созданную самую засекреченную из всех спецслужб — управление нелегальной разведки. Он будет первым и по сей день едва ли не единственным ее руководителем, лично испытавшим, что это такое — работа нелегала. После него на этой должности всегда работали самые опытные, самые достойные разведчики в генеральских званиях. Каждый из них не один год отработал в длительных загранкомандировках, но всегда — под легальным прикрытием. Они числились дипломатами, сотрудниками торгпредств, журналистами, представителями Аэрофлота, Морфлота и так далее. Часто (особенно в предвоенные и первые послевоенные годы) они жили за границей под вымышленными фамилиями, но советские загранпаспорта у них были настоящими, и от этого их легальный статус по сути дела не менялся.

Нелегалы с большим стажем — некоторые работали за рубежом десятки лет кряду — возвращались на Родину уже пожилыми людьми, выслужившими все мыслимые и немыслимые сроки для пенсий. В силу длительного отрыва от чисто ведомственной работы в центральном аппарате разведки, отсутствия советских административных навыков, их было трудно использовать на какой-либо руководящей должности. Тем более, что за время их отсутствия в том же Центре сменялось поколение, а то и два сотрудников. Иной нелегал, вернувшись на Лубянку или в Ясенево, не видел там ни одного знакомого лица. Одни давние сослуживцы вышли на пенсию, другие переселились в мир иной…

Как правило, ветеранов-нелегалов успешно использовали в качестве преподавателей спецдисциплин, консультантов, экспертов, но не на руководящих должностях в аппарате. Одним из редких исключений, был Василий Зарубин. Работа (многие годы!) нелегалом чередовалась у него со службой в центральном аппарате и руководством легальной резидентурой (правда, под вымышленной фамилией) в Нью-Йорке. В отставку он вышел генералом. Одна из самых мрачных фигур в высшем руководстве страны М. Суслов самолично вычеркнул фамилию В. Зарубина из списка разведчиков, представленных к присвоению звания Героя Советского Союза под смехотворным предлогом — дескать, не может быть героем человек, достигший семидесяти лет… Главного идеолога КПСС, знаменитого тем, что носил галоши даже в солнечный день, не смущало, что ему самому было уже под восемьдесят.

Александру Короткову повезло в том отношении, что свою первую практику работы за кордоном в качестве нелегала он проходил под непосредственным руководством аса советской разведки, профессионала высочайшего класса «Шведа». Впрочем, слово «повезло» следует понимать лишь в чисто профессиональном отношении. Потому что этот факт мог обернуться для Короткова совсем плохо — могилой для невостребованных прахов близ крематория на кладбище бывшего Донского монастыря.

Потому что «Швед» был одним из оперативных псевдонимов Александра Орлова. Правда, это не настоящее его имя. В кадрах разведки он числился как Лев Никольский. Были у него и другие имена, но в историю он вошел именно как Александр Орлов, а потому будем и мы впредь называть его именно так.

К Швеции «Швед» никакого отношения не имел.

Родился он в 1895 году в Бобруйске, в патриархальной, религиозной и небогатой еврейской семье. И звали его на самом деле Лейба Лазаревич Фельдбин. По отзывам людей, знавших его с детства, Орлов в школе считался одним из лучших учеников, был неплохим художником, хорошим гимнастом и отличным футболистом. Позднее стал превосходным кавалеристом. С ранних лет отличался острым умом и сильной волей.

Мальчишкой Лейба Фельдбин мечтал стать кавалерийским офицером, однако в царское время евреям, даже выкрестам, путь в юнкерские училища был заказан. Только после свержения самодержавия, в марте 1917 года Фельдбин прошел краткосрочное обучение в школе прапорщиков, тогда же примкнул к одной из фракций РСДРП, однако в партию большевиков вступил лишь в 1920 году. Верность марксистско-ленинским идеалам он сохранил, невзирая на все превратности судьбы, до конца своей жизни, как ни парадоксально звучит это утверждение с учетом того, какой номер «выкинул» Орлов в 1938 году.

Фельдбин принял участие в боях с поляками и впервые проявил личную храбрость и находчивость при проведении дерзких диверсионных операций в тылу польских войск. Тогда же он познакомился с Артуром Артузовым, возглавившим Контрразведывательный отдел ВЧК-ОГПУ, на которого произвел самое благоприятное впечатление. В 1921 году Фельдбин получил назначение в Архангельскую ЧК на должность начальника секретно-оперативной части. В кадры он был зачислен под именем Льва Лазаревича Никольского. Осенью того же года его переводят в Москву на должность следователя Верховного трибунала ВЦИК. Его жена Мария Владиславовна Рожнецкая поступает на медицинский факультет университета. В трибунале Никольский работает под началом Николая Крыленко [9], помогает тому в составлении первого советского Уголовного кодекса.

Как следователь, Никольский специализируется на экономических преступлениях. По одному крупному делу, связанному с коррупцией, Никольский даже докладывал на заседании Политбюро, где вступил в спор с самим Сталиным. Это произвело столь сильное впечатление на присутствовавшего на заседании Дзержинского, как известно, часто расходившегося во мнениях с генеральным секретарем, что он пригласил его на работу в ОГПУ, в Экономическое управление [10].

В 1926 году Никольский переходит в ИНО и тогда же под именем Льва Николаева, а на самом деле легального резидента, выезжает в Париж. В его функции входил не только сбор информации, но и обеспечение безопасности советских работников во Франции — то, что позднее стало называться «линией КР», то есть контрразведкой в разведке. Франция тогда была наводнена русскими эмигрантами, а сам Париж являлся центром РОВС — Русского общевоинского союза, объединяющего в разных странах десятки тысяч белых офицеров, не распрощавшихся с мечтой о реванше и еще далеко не перешагнувших пенсионный возраст.