Чингисхан: Покоритель Вселенной

Возможно, он не раз пожалел, что отпустил Темучжина, еще такого молодого, в то время как его со всех сторон окружали опасности. Возможно, он не раз выговаривал себе за то, что почти ничем не помог зятю в годы бедствий… Что бы там ни было, увидев его, рослого и сильного, Дэй-сечен, не колеблясь, отдал ему прекрасную Борте. А через несколько дней проводил молодоженов до Урах-чжолнудских гор, что на нижнем Керулене. А Цотан, мать Борте, доехала с дочерью до самого стойбища Темучжина, находившегося недалеко от реки Сангур и урочища Гурельгу. [20] Прощаясь с Оэлун, она подарила ей великолепную «черного соболя доху в качестве шидкуля, свадебного подношения». Далее мы увидим, что Чингисова дипломатия очень скоро найдет применение этой шубе.

Женившись, Темучжин стал подумывать об усилении военной мощи рода. Для начала он послал Бельгутая за своим «другом» Боорчу, который и на этот раз ничего не сказал отцу, а взнуздал коня — гнедую лошадь с несколько выгнутой спиной, бросил на седло свой серый войлочный плащ и помчался к юному вождю.

Придет день, и он станет первым «маршалом» Великой армии, которая будет сформирована на границе тайги со степью.

В истории нашего героя было суждено и Борте сыграть свою роль. Она стала для него тем, чем Земля была для Антея. Прежде всего — что для средневекового монгола имело первейшее значение — она родила ему четырех сыновей: Чжочи, Чагатая, Угэдэя и Толуя. Сверх того жена была для Чингисхана советчицей, к словам которой он прислушивался более всего. В критические моменты именно советы Борте подсказывали будущему императору единственно правильное решение. И вообще, жена пользовалась у него непреходящим авторитетом. Разумеется, подобно любому монгольскому вождю, Темучжин, не колеблясь, заводил себе новых жен, которые при необходимости сопровождали его в походах, тогда как Борте оставалась в Монголии, но только ее дети имели право на отцовское наследство. Никто из женщин и мужчин, окружавших Темучжина, не был прославлен более, чем Борте. Она всегда оставалась высокочтимой «хатун», госпожой, сотворцом потрясающего триумфа завоевателя Вселенной.

Шуба на черных соболях

Женитьба Темучжина означала, что годы испытаний миновали. Избежав тайчжиудских засад, возмужав и окрепнув, став молодым вождем, опасным для одних и необходимым для других, он получил возможность приступить к восстановлению прежних союзов.

Есугай, отец Чингиса, как мы помним, в свое время помог возвратить власть одному из наиболее могущественных степных владык, Тоорилу, царю кераитов, народа смутного происхождения, кочевавшего в окрестностях верхней Туулы. Теперь Темучжин чувствовал себя достаточно уверенно в седле и мог, не оскорбляя самолюбия Тоорила, напомнить ему о былом. Что и было сделано, разумеется, со всей скромностью, приличествовавшей для его еще не слишком прочного положения, но с чувством собственного достоинства, выдававшим принца крови.

В сопровождении двух своих братьев, Хасара и Бельгутая, он верхом отправился в Черный лес, на берег Туулы, где находилось стойбище Тоорила. Тропа, ведшая от истоков Керулена, где обреталась в ту пору семья героя, к верховьям Туулы — одна из дорог, наиболее подробно описанных в монгольских путевых таблицах.

Степь особенно красочной бывает весной, «когда густые травы расцвечены ярко-желтыми крестоцветными, золотистыми лютиками, бледно-розовыми соцветиями тмина, фиолетовыми ирисами, снежно-белыми звездчатками и жемчужными бархатными эдельвейсами». По ней, обрамленная тополями и ивами, змеей извивается река Туула. На северном горизонте голубеет зубчатая гранитная цепь Хэнтэя. На юге в сторону Гоби чередой тянутся круглобокие сопки. С запада степь ограничивает хребет Богдо-ула, отделяющий бассейн Керулена от поречья Туулы — хребет, покрытый от 1700 м. высоты до двух с половиной километра густым хвойным лесом, перемешанным с березняками и осинниками и охраняемый монгольскими суевериями как обиталище духов. Нижние и средние склоны сплошь поросли забайкальскими соснами, которым своим названием обязана таможняя пуща, на чьих опушках привычно располагали свои «резиденции» кераитские царьки.

Именно там, на краю леса, в окрестностях Урги, в ту пору находилась стоянка Тоорила. Представившись ему, Темучжин уже в начале беседы сумел восстановить прежние связи.

— Когда-то, — сказал он Тоорилу, — вы с моим родителем побратались, а стало быть, теперь ты мне вместо отца. В таком рассуждении я и женился. Поэтому я тебе привез свадебный подарок — одежду.

И в подтверждение своих слов и сыновних чувств юный вождь вручил кераитскому владыке шубу на черных соболях, ту самую, которую теща презентовала ему в качестве свадебного подношения.

Польщенный оказанной честью, Тоорил пообещал Темучжину помочь восстановить отцовскую державу.

— В благодарность за черную соболью доху, — заявил он, — я объединю твой улус. [21] В благодарность за черную доху я соберу твой рассеянный улус. Пусть лопатка пойдет к передней (почетной) части, а почки — к задней!

Этими торжественными речами был скреплен союз, в силу которого кераитский государь брал под свое покровительство сына своего бывшего анды, [22] а Темучжин официально признавал себя «клиентом» и даже вассалом Тоорила; союз чрезвычайно важный, который просуществовал до 1203 года. В продолжение всего этого времени поддержка кераитов позволяла будущему императору властвовать над большей частью древних монгольских племен. И наоборот — преданность Темучжина своему сюзерену оберегала последнего как от любых внутренних смут, так и от нападений извне.

После заключения этого пакта положение Темучжина заметно упрочилось: у него появилось немало новых друзей и одновременно к нему возвратились многие друзья отца. Не успел он приехать от кераитов домой, под Бурги-ерги, как его еще молодая слава уже подарила ему нескольких вассалов. Именно тогда к Темучжину пришел из окрестностей Бурхан-халдуна один из членов племени урянхатов, старец по имени Джарчиудай-евген «с раздувальным мехом за плечами и с сыном Джелме». Тут важно отметить, что урянхаты, обретавшиеся как на сибирском, так и на монгольском склонах Алтая, во все времена славились умением обрабатывать металл. В доисторический период, скорее всего, именно они научили китайцев работе с бронзой, а позднее, в VI веке нашей эры, репутацией незаурядных кузнецов пользовались тюрки из окрестностей Орхона.

Джарчиудай-евген, старый кузнец со священной горы Бурхан-халдун, владел древним секретом изготовления особо острых мечей и стрел, летевших точно в цель. Славный старик сказал Темучжину:

— Я когда-то поднес вам в Дэлиун-болдаке собольи пеленки по случаю твоего рождения. Тогда же я отдал вам и вот этого сына своего, Джелме, но увел обратно, потому что сказали: «Мал еще». Теперь же отдаю его вот для чего:

В дальнейшем мы расскажем, сколь предан был Джелме своему господину и какой признательностью и любовью платил ему за это Чингисхан.

Похищение красавицы Борте

Темучжин восстановил свой клан. Могущественный царь кераитов оказал ему покровительство. После долгих лет страданий счастье, казалось, улыбнулось сыну Есугая-баатура. Увы, положение его степных владений было крайне зыбким. В тот самый момент, когда юный вождь решил, что все беды миновали, жизнь подвергла его новому испытанию.

Стан Темучжина по-прежнему находился в Бурги-ерги. При нем была его молодая жена, красавица Борте. Однажды ранним утром, приложив ухо к земле, старая Хоахчин, служанка в юрте Оэлун, матери Темучжина, услышала грохот копыт приближавшейся конницы. Она быстро поднялась и стала звать хозяйку: