Листы дневника. Том 1

На полях битв войска Востока не были малым неприятелем. Не раз Запад среди войн с Востоком учился новым войсковым порядкам, дисциплине, бдительности, охранению и наблюдательности. Целые военные ордена создавались именно после приближения к Востоку. Западные войны заимствовали от Востока прекрасное оружие. Дамасские клинки и до сих пор звучат, как нарицательное лучшего качества.

Малые щиты-торчи. Сарацинские кольчуги, зарцала и бахтерцы, восточные шлемы-мисюрки и сколько другого всевозможного и вооружения, и конского снаряжения имеет свое происхождение на Востоке. Не забудем, что повсеместно принятое слово "улан" есть слово чисто монгольское. В русском обиходе пестреет множество монгольских слов, глубоко угнездившихся: есаул, куяк, мерен, тамга, ям, ярлык, яр, караул, доха, чумбур, аргамак и множество других обычных для русского уха.

На Востоке крестоносцы, чтобы различаться в бою, начали начертать на щитах первые символические изображения, сохранившиеся потом как родовые гербы. Много из геральдических животных имеют свою восточную основу: единороги, слоны, львы, грифоны. Сама раскраска щитов, даже в названиях своих, напоминает и Персию, и другие страны Востока.

Бесчисленные благовония, духи, помады и косметики притекали с Востока. Названия мебели и обихода оттуда же: диван, балдахин, альков, сундук, графин, джар — все оттуда же, так же, как и названия многих драгоценных камней. Даже слово "галета" напоминает нам Галату.

Часто восточные народы изображались нетерпимыми, жестокими, безнравственными, предательскими. В то же время мы имеем несомненные доказательства их терпимости, человечности, благотворительности. Мы восхищаемся храбростью и мужеством Чингис-хана и всех прочих воителей и Дальнего и Ближнего Востока. Сарацины назывались невежественными варварами, а в то же время по школам их и по их цивилизации, по наукам и по искусству их можно было видеть, насколько иногда они превосходили гордый Запад. Соприкасание с народами Востока явилось одним из важнейших импульсов средневековья. Оно вызвало во всех областях неожиданное пробуждение. Это был первый расцвет, первый Ренессанс.

Послушаем, что говорит о современных монголах Ларсен, посвятивший Монголии более сорока лет своей жизни. Конечно, Ларсен встречался со всевозможными монгольскими родами и знает их в разных проявлениях основного характера. Такие свидетельства, почерпнутые из многолетнего опыта, всегда ценны. В книге своей о Монголии Ларсен замечает:

"Общие впечатления иностранца, проезжающего через Монголию, будут о безнадежности военной силы этой страны, но в действительности военная мощь Монголии вовсе не так мала, как случайный наблюдатель может думать. Каждый монгол — хороший наездник и прекрасный стрелок. Все население увлекается охотою, как спортом. Монголы стреляют с седла и с детства приучаются к луку и стрелам и к лассо на скачущих конях.

Лук и стрелы, даже в недавнем прошлом, были главным монгольским оружием. Соревнования в стрельбе из лука являются годовым праздником во многих монгольских родах… Требуется верный глаз и твердая рука, чтобы пустить стрелу в цель, обернувшись во время скока лошади. Монголы, научившиеся этой верности со стрелами, оказываются чудесными стрелками из винтовок, с которыми они научаются обращаться с неожиданной легкостью. Монголы, вооруженные винтовками, посланные в битву, редко минуют, чтобы не свалить врага каждым своим выстрелом.

Монголы любят свою страну, много превосходя в этом глубоком чувстве все народы, с которыми я встречался. В защите своей страны они всегда имеют преимущества. Они испытаны в распознавании расстояний, приучены к чистому воздуху и к высотам и могут судить о дальности расстояний лучше посторонних. Монголы очень умны в маневрировании и испытаны в преследовании своего врага и в окружении его.

Монголы обладают необыкновенной выносливостью и могут проходить большие расстояния без пищи или воды и выдерживать превратности погоды. Физически они необыкновенно приспособлены. И ламы и светские люди закалены всякими переходами и ежедневными продолжительными скачками на своих необъятных равнинах… В дополнение к активному сопротивлению монголы обладают терпеливою мощью сопротивления пассивного, победить которое еще труднее. Они не поспешают в битву. Население Монголии, живя в юртах, может уйти в течение ночи. Стада будут угнаны, источники будут уничтожены, так что вторгающийся в Монголию найдет себя в совершенной пустыне без пищи и воды, оставленный среди немилосердной природы.

В течение моей жизни в Монголии многое случилось, которое убедило меня, что монголы вполне способны выдержать натиск врага, что и отмечено в летописях о днях самого Чингисхана".

Показания таких свидетелей, не случайных проезжих, но посвятивших жизнь Монголии, чрезвычайно ценны. Швед Ларсен принадлежит именно к типу людей наблюдательных и сам знающий, что значит суровые условия природы. Ларсен совершенно верно отмечает и активную и пассивную мощь монголов, эту же мощь можно отметить и на всем Востоке.

Запад действительно многое самое ценное воспринял от Востока. И религии, и философии, и многие другие ценнейшие нахождения по справедливости должны быть отнесены именно к Востоку, к Азии. Почему это так, а не иначе — не нам судить. Историк лишь может считаться с действительностью. И никто никакими предположениями и доводами не может поколебать эту великую действительность даров Востока.

В свое время я был рад получить книгу доктора Хара Давана о Чингис-хане. Автор сам принадлежит к народам Востока, и потому его проникновенные оценки еще более убедительны. Он знает, о чем говорит. Также необыкновенно глубоко понимал великого воителя Азии и недавно скончавшийся Владимирцов. Как ценно встречать в жизни справедливые суждения.

Признательность есть качество Архатов. Следуя этому примеру, будем признательны о всех великих дарах во всей их своеобразности и значительности. Великое Синее Небо.

24 Мая 1935 г.

Цаган Куре

Nicholas Roerich. "Himavat". Allahabad, 1946

Все тихо

Некий наставник предоставил ученикам своим самодеятельность. Сказано: "Пылайте сердцем и творите любовью". Вернувшись, наставник спросил, что было сделано, как протекло творчество и как прекрасно пылала любовь. Ученики ответили: "Мы не поссорились". "Но ведь я вас спрашиваю о добротворчестве и об укреплении любовью".

"Мы не поссорились". "Не ссорятся и на кладбище. Я вас спрашиваю не о ссорах, которые вы уже давно предоставили диким зверям. Спрашиваю о том, что сделано. Что помыслено доброго и неотложного? Что приложено в жизнь?" "Мы все-таки не поссорились".

"Не хватало, чтобы вы без меня начали сквернословить и дурно относиться друг к другу. У вас уже достаточно одно сердце. Вы уже достаточно можете думать не о себе, но о других". "Мы могли поссориться и не поссорились". "Оставьте навсегда ваши рассуждения о ваших взаимных ссорах. Тот, кто говорит о том, что он не поссорился, уже носит в себе зачаток ссоры. У человека добротворствующего вообще нет ссоры даже в рассуждении. Повторяю, спрашиваю вас не о ссорах, но о творчестве". "Мы собирались и беседовали".

"Это уже хорошо, если беседы имели доброе последствие. Если беседы возвышали вас и побуждали к усиленному добротворчеству".

"Мы много часов провели вместе и часто возвышались духом".

"Прекрасно, если вместе проведено много часов и пространство наполнено добрыми полезными мыслями. Были ли эти мысли о вещах неотложных?"

"Мы беседовали о разных возвышенных предметах и в тишине гармонии возносились духом".

Тишина очень хороша, если она не напоминает тишину кладбища. Мы столько раз говорили с вами о действии, что, кроме гармонической тишины, хочется знать, что было сотворено среди окружающих".