Адмирал Эндрю Каннингхем

9 августа Каннингхэм получил трогательное письмо от Черчилля, начинавшееся словами «Мой дорогой Эндрю». Он писал, что перед отставкой ему предоставили привилегию подать список лиц, которых он желал бы представить к наградам. Черчилль имел «искреннее желание», чтобы трое начальников штабов получили заслуженное признание за свои труды. Короче говоря, он собирался представить кандидатуру Каннингхэма королю для пожалования ему титула барона. Адмирал не возражал. Правда, в дневнике он записал: «Этого-то я и боялся. Мне не хватит денег для поддержания достоинства».

Несмотря на все обиды и разногласия, существовавшие между ними, Каннингхэм воздал должное Черчиллю, как государственному деятелю: «Мне довелось иметь дело с Черчиллем при самых различных обстоятельствах за время моей службы на посту первого морского лорда и до того. Мы далеко не на все вещи смотрели одинаково, часто расходились во мнениях и спорили. Но я всегда испытывал чувство глубочайшего восхищения и уважения перед самым замечательным и отважным англичанином, который своей энергией, упрямством и силой воли провел Британию и ее народ через величайшие испытания, какие только выпадали на долю нашей страны. Кто сможет забыть его слова, произнесенные по радио в той самой речи, когда он сказал, что не сможет нам ничего предложить, кроме крови, слез и пота? Он был всегда таким задиристым, таким отважным, исполненным наступательного духа, готовности пойти на любой риск, если это сулило достижения поставленной цели, готовности поддержать любого, кто рисковал ради великой цели. Он ненавидел отвратительный девиз „Безопасность прежде всего“, который был анафемой и для меня».

На Дальнем Востоке война также близилась к завершению. В начале июля главные силы британского Тихоокеанского флота присоединились к 3-му флоту США для совместных операций против территории Японии. Первая атака состоялась 17 июля, когда 1500 самолетов с союзных авианосцев совершили налет на Токио, причинив городу громадные разрушения. В ту же ночь линейные корабли, включая «Кинг Джордж V», обстреляли Хитати и Сукагаву, расположенные на побережье в 80 милях к северо-востоку от Токио. После массированных ударов по побережью союзный флот переключился на уничтожение японских боевых кораблей. 18 июля палубная авиация совершила налеты на военную базу в Иокосуке в Токийском заливе, потопив 12 боевых кораблей и повредив еще 9, включая линкор «Нагато».

Между 23 и 30 июля были нанесены массированные авиаудары с моря по военно-морской базе в Куре во Внутреннем море, и городам вдоль побережья от Осаки до Нагоя. В них приняли участие бомбардировщики дальнего действия с Окинавы. Помимо новых разрушений, причиненных аэродромам эти налеты, по выражению Каннингхэма, «нанесли смертельный удар японскому флоту». Справедливости ради следует отметить, что к тому времени от Императорского флота почти ничего не осталось. Из 12 линейных кораблей, с которыми Япония начала войну, 11 были потоплены и 1 поврежден. 15 из 20 авианосцев также уже не существовали, а 4 находились в тяжело поврежденном состоянии. Из 18 тяжелых крейсеров уцелели только 2, и те были выведены из строя. 20 легких крейсеров из 22 также покоились на морском дне. Только за один день 23 июля союзники уничтожили 556 японских самолетов.

В ночь с 29 на 30 июля американские и английские военные корабли в течение трех часов с четвертью обстреливали Хамамацу на южном побережье Хонсю с расстояния на более мили от берега.

6 августа над Хиросимой взорвалась первая атомная бомба, а 9 августа та же участь постигла Нагасаки. В тот же день советские войска вторглись в Манчжурию. Последний удар союзный флот нанес по побережью Японии ранним утром 15 августа, незадолго до того, как было достигнуто соглашение о прекращении огня. Япония приняла требования союзников о безоговорочной капитуляции. Именно этот день в Англии и США считается днем победы над Японией. Вторая мировая война закончилась.

Эскадра Роллингса, принимавшая участие в завершающих операциях против Японии, провела в открытом море 55 дней подряд. 27 августа адмирал Фрэйзер сигнализировал в Адмиралтейство, что британские корабли стали на якорь в заливе Сагами близ Токио, 2 сентября 1945 г. на борту флагманского корабля адмирала Хэлси линкора «Миссури» был подписан договор о капитуляции Японии. Адмирала Фрэйзера уполномочили поставить подпись под историческим документом от имени Великобритании. Первый морской лорд был страшно недоволен тем, как он это сделал. Вместо того чтобы одеть на церемонию подписания полный парадный мундир, т. е. форменные брюки, ботинки, китель и фуражку, как, несомненно, сделал бы Каннингхэм, Фрэйзер заявился на американский флагман в форменной рубашке с коротким рукавом, шортах(!) и длинных белых гольфах. Такая выходка в понимании старого морского волка совершенно не отвечала торжественности исторического момента.

По его собственному признанию, Каннингхэм никак не мог поверить, что Вторая мировая война, наконец, закончилась. Морально уставший после шести лет тяжелой беспрерывной службы, адмирал был безмерно рад окончанию этого страшного испытания. Ему очень хотелось вернуться к спокойной жизни в своем маленьком доме в сельской местности. Алан Брук уже объявил, что в конце 1945 г. намерен выйти в отставку. Однако первый морской лорд понимал, что ему еще придется поработать несколько месяцев, чтобы начать перевод флота к состоянию мирного времени, подготовить передачу дел своему преемнику и лишь после этого уйти в частную жизнь.

С окончанием военных действий для военно-морского командования начался трудный и беспокойный период. Каннингхэм очень скоро осознал, насколько легче вести войну по сравнению с переходом к миру. Теперь адмиралам предстояло иметь дело с новым премьер-министром и министром обороны в одном лице Клементом Эттли. а также с новыми министрами правительственного кабинета. Они с некоторым облегчением узнали, что морским министром вновь стал уже «привычный» им Э.В.Александер.

Естественно, что на командование оказывали сильное давление с целью скорейшей демобилизации огромного числа людей всех трех родов войск, разбросанных по всему миру. Помимо солдат и матросов были еще сотни тысяч освобожденных военнопленных и интернированных, также желавших скорейшего возвращения на родину. Поскольку планы демобилизации были загодя подготовлены, командование немедленно приступило к их выполнению. Однако их практическая реализация оказалась гораздо более сложным и медленным процессом, чем это выглядело на бумаге. Великобритания по-прежнему обременяла себя обширными «обязательствами», многие из которых отнюдь не облегчились с окончанием войны. В коридорах власти Лондона собирались держать войска в Германии, на Ближнем Востоке, в Италии, Греции, на Мальте и многих других местах.

Между тем, бойцы, ожидавшие демобилизации, по вполне понятным причинам категорически не желали подвергать себя дополнительному риску после того, как война окончилась. Командиры кораблей и соединений докладывали о случаях, когда летчики не желали поднимать свои машины в воздух с палуб авианосцев, а экипажи подводных лодок отказывались погружаться. Правительства доминионов желали вернуть своих солдат как можно быстрее. Транспортов для перемещения войск явно не хватало, а каждый хотел, чтобы его требования выполнялись в первую очередь.

В Адмиралтействе с переходом к мирному времени также появились новые проблемы. Морскому командованию предстояло сформулировать концепцию послевоенного флота; решить, какие из строившихся кораблей завершать, а какие пустить на слом; определить минимальную численность личного состава мирного времени. С возросшим значением морской авиации берегового базирования ожидалось, что число людей, занятых в береговых службах, возрастет. В связи с этим поднимался вопрос о сокращении численности плавсостава, потребного для флота в целом. Даже краткий обзор проблем, которые предстояло решить британскому Адмиралтейству в первые послевоенные месяцы, потребовал бы отдельной книги. После окончания войны темп работы в военно-морском ведомстве не снижался.