-->

Чехов. Жизнь «отдельного человека»

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Чехов. Жизнь «отдельного человека», Кузичева Алевтина Павловна-- . Жанр: Биографии и мемуары. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Чехов. Жизнь «отдельного человека»
Название: Чехов. Жизнь «отдельного человека»
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 226
Читать онлайн

Чехов. Жизнь «отдельного человека» читать книгу онлайн

Чехов. Жизнь «отдельного человека» - читать бесплатно онлайн , автор Кузичева Алевтина Павловна

Творчество Антона Павловича Чехова ознаменовало собой наивысший подъем русской классической литературы, став ее «визитной карточкой» для всего мира. Главная причина этого — новизна чеховских произведений, где за внешней обыденностью сюжета скрывается глубинный драматизм человеческих отношений и характеров. Интерес к личности Чехова, определившей своеобразие его творческого метода, огромен, поэтому в разных странах появляются все новые его биографии. Самая полная из них на сегодняшний день — капитальное исследование известного литературоведа А. П. Кузичевой, освещающее общественную активность писателя, его личную жизнь, историю создания его произведений. Книга, выходящая в серии «ЖЗЛ» к 150-летию со дня рождения Чехова, рекомендуется к прочтению всем любителям и знатокам русской литературы.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

Перейти на страницу:

Неизвестно, послал ли Чехов переписанное письмо Сытину. Но дальнейшие переговоры осенью 1895 года он повел с Сувориным, обрисовав свою роль «маклера-неудачника»: «Узнав, что журнал погибает <…> я усердно искал, просил, унижался, ездил, обедал чёрт знает с кем, но никого не нашел. <…> Если бы не постройка школы, которая возьмет у меня тысячи полторы, то я сам взялся бы издавать журнал за свои деньги — до такой степени мне больно и трудно мириться с явной нелепостью. <…> Чтобы спасти журнал, я готов идти к кому угодно и стоять в чьей угодно передней <…> ибо спасти хороший хирургический журнал так же полезно, как сделать 20 000 удачных операций».

Суворин тут же выслал 1500 рублей и посоветовал обратиться к министру финансов Витте за субсидией. Алексей Сергеевич в таких случаях не раздумывал долго и помогал бескорыстно. Чехов возликовал и обещал вернуть, рано или поздно, одолженную сумму. Сытин, узнав об участии в этом деле издателя-соперника, тут же согласился сам издавать «Хирургическую летопись». Но потом опять то соглашался, то отказывался, то менял условия с выгодой для себя. Вел себя так, как вели обыкновенно удачливые предприниматели. Особенно с такими наивными в этих делах людьми, как профессор Дьяконов, с такими людьми, как Чехов, нетерпимыми, когда речь шла о невыполненном обещании, лукавстве, скрытых расчетах.

О какой новой школе Чехов писал Суворину? И как же «странная» пьеса, давно упомянутая и, видимо, отодвинутая летними поездками к Левитану и Толстому, а потом длительными головными болями?

Имелась в виду школа в селе Талеж, где Чехов состоял попечителем. Он уже успел купить для школы новые парты, отдал на школьные нужды 100 рублей, помогал материально учителю. Но с самого начала своего попечительства Чехов задумал то, о чем теперь написал Суворину: «<…> весною я буду строить новую школу в селе, где попечительствую; загодя нужно составить план, сметы, съездить то туда, то сюда и проч.».

«Туда-сюда» — означало взять на себя все хлопоты с постройкой. Порядок был такой. Крестьяне нескольких деревень собирались на сход и договаривались, что согласны на строительство нового здания школы в таком-то селе или деревне. И просили у губернского земства 500 рублей безвозвратного пособия и 500 рублей беспроцентной ссуды. С обязательством выплатить ссуду в течение десяти лет под поручительство уездного земства. К тому же крестьяне соглашались в дальнейшем делать ремонт и содержать сторожа. В конце приговора указывалось, кого крестьяне избрали «строителем» школы.

Это ходатайство, план школы, смета рассматривались уездной земской управой. В случае одобрения уездным земским собранием документы направлялись в губернскую управу. Если губернское собрание давало согласие, то выделялась сумма в тысячу рублей. На оформление бумаг, то есть на разрешение, уходило более года. Чехову в этих бумажных делах, в их прохождении через управы помогал сосед, князь Сергей Иванович Шаховской, потомок знаменитого рода, в его ветви сильно оскудевшего. Господский дом в селе Васькине и земля находились во владении нескольких наследников, уже продававших землю В. Н. Семенковичу, инженеру-механику, племяннику поэта Фета, человеку совсем иного склада, чем Шаховской. Князь был умен, доброжелателен, энергичен, громогласен. Хозяйством он не занимался и рвался к полезной общественной деятельности, в члены уездной земской управы. Надеялся противостоять «партии» местных помещиков, охранявших только свои интересы.

Сколько стоило строительство нового здания школы на самом деле? От полутора до трех тысяч. Чехов вложил в нее около трех тысяч рублей и свой большой труд, так как подрядчиков на такой стройке не полагалось. Все расчеты и отчетность избранный «строитель» вел сам с помощью учителя Михайлова. Письма и записки учителя к Чехову — это хроника стройки и летопись жизни земского служащего: «Крестьяне и староста не могут без Вас отмерить земли под постройку училища»; — «Покорнейше прошу Вас, будьте так добры, пришлите мне сегодня сена»; — «Крестьяне <…> для школы дают ту землю, на которой растет кустарник»; — «Завтра утром каменщики хотят класть фундамент, а потому прошу Вас сообщить о том, какой высоты его делать»; — «Кирпич нужен для столбов <…> всего <…> 2000, а для печей я не знаю, сколько нужно <…> прошу сообщить, откуда брать кирпич. Плотникам скоро нужен будет решетник, а потому прошу Вас сообщить, где его будете покупать и когда возить»; — «Антон Павлович, будьте так добры, пришлите конвертов, почтовой бумаги и бумаги для записок»; — «Белила, медянка и 29 ф[унтов] олифы получены, но разводить краски нельзя, так как Роман не дает всего масла. <…> Жду Вашего распоряжения и приказания Роману не удерживать краски».

Бревна, кирпич, белила, доски, клеенка для дверей, гвозди, стекла, пакля, расчеты с землекопами, плотниками, печниками… И все это при противодействии части мужиков, которые считали школу ненужной затеей. Они отказывались перевозить лес и кирпич, шумели на сходах, что «господам» делать нечего, что у мелиховского «барина» есть свои лошади и подводы, пусть на них и возят. Мужики подворовывали на стройке лес, кирпич, тёс, вообще всё, что плохо лежало. Учитель сторожил, как мог, укорял, совестил, стыдил…

Вот в эту заботу Чехов впрягся осенью 1895 года, упомянув о ней в письме Суворину от 21 октября, и тут же назвал еще одно свое важное дело: «Во-вторых, можете себе представить, пишу пьесу, которую кончу тоже, вероятно, не раньше как в конце ноября. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви».

Итак, через шесть лет после того, как со скандалом «сошла» со сцены театра Абрамовой пьеса «Леший», Чехов вернулся к драматургии. По стечению обстоятельств в ту же осень князь Урусов, все эти годы уверявший автора и своих знакомых, что «Леший» замечательная пьеса, написал Чехову. Исполняя просьбу Волынского, он умолял отдать «несправедливо нелюбимое детище» в журнал «Северный вестник»: «Я его хвалю всем, и все им интересуются»; — «Я всем проповедую поэтическое достоинство пьесы, к которой никто не относится так строго и несправедливо, как Вы».

Упрямый автор уклонился от вопроса насчет печатания, хотя обозначил судьбу злосчастной пьесы: «Я добуду „Лешего“, прочту и тогда пришлю Вам настоящий ответ. Кстати сказать, вчера я кончил новую пьесу, которая носит птичье название: „Чайка“. Комедия в 4-х действиях».

«Чайка» потребовала, судя по письмам, огромного напряжения. Чехов жаловался на головную боль. Говорил, что не может работать ни над чем другим, а ему к тому же мешают. Упоминание в одном письме одновременно странных пьес Метерлинка и пьес Сумбатова, написанных по общепринятым «правилам», тоже, казалось, обнаруживало, что Чехов гнул свою линию. И давним советам Немировича и «запретам» Ленского не внял.

В его корреспонденции этих лет еще мало писем от молодых читателей, если это только не просьба прислать фото или книгу. Но он будто слышал споры и размышления молодых современников о Метерлинке, о декадентах.

Осенью 1895 года, когда Чехов завершал «Чайку», молодой Иван Бунин писал своему тезке, поэту И. А. Белоусову: «Пусть мы маленькие люди, пусть мы только немного приобщены к искусству — всё равно! Во всякой идее, во всяком идейном деле дорого прежде всего даже не выполнение его, а искание этой идеи, любовь к ней!»

В это же время в переписке подруг, Марии Станюкович, дочери известного литератора, и ее петербургской приятельницы воодушевленно обсуждались стихи К. Д. Бальмонта, статья Буренина против молодых современных авторов, высказывания Толстого о декадентах. Столичная барышня подробно, живо рассказывала о спорах в кружке К. К. Арсеньева, уже немолодого юриста, известного литературного критика. Там читали рефераты, а в обсуждении участвовали Вл. Соловьев, Кони, Боборыкин, профессура. В центре полемики часто оказывались сочинения молодых «странных» литераторов. Свой рассказ она закончила словами: «Да и вообще в Петербурге заинтересованы личностью Бальмонта».

Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название