Владимир Высоцкий. По-над пропастью

«Нет, Юрий Валентинович, простите, но я уезжаю». — «Куда?» — «На лесоповал». В Тюмень куда-то, он сказал, в Западную Сибирь. Я был, конечно, страшно удивлен: ведь сезон в театре еще не закончился, какой лесоповал? Мы простились, на другой день я сам улетел... В последнее время он был обуреваем какими-то порывами куда-то мчаться, совершать совершенно фантастические поступки...»

Потом Владимир заехал на Таганку, нужно было решить кое- какие вопросы с Любимовым. Но в театре сказали, что шеф дома, захворал. Ну что ж, грех не навестить больного. Высоцкий отправился к Юрию Петровичу домой.

«Я заболел, а жена с сыном Петей были в Будапеште, — вспоминал Любимов. — У меня была температура: сорок и пять десятых, я был в полубессознательном состоянии. И кто-то назойливо звонит в дверь. А я уже медленно соображаю. И долго шел до двери. Я открыл, зашел Владимир:

— Что же вы делаете, вы что, один, и никого нет?

Я говорю:

— Да, Володь, ничего страшного.

— Как? Что вы!

Сказал: «Подождите». И уехал. Привез мне какое-то лекарство. Оказывается, он ездил в американское посольство! Там милиция — а он с ходу на своем «мерседесе» въехал. Те: «А-а-а!» — а уже все — проскочил! Пошел там к какому-то советнику знакомому своему. И сказал, что очень плохо с Любимовым, дайте самый лучший антибиотик, у него сильнейшая температура. И они дали какой-то антибиотик И он мне его привез...»

А насчет Сибири он, действительно не шутил. Идея Марины — забраться куда-нибудь подальше, ото всех отгородиться, надышаться чистым воздухом, уснуть, проснуться — и почувствовать хоть какие-то желания, кроме одного, — казалась ему разумной, должна была обязательно принести результат! То и дело созванивался с Тумановым, о чем-то долго уговаривался. Играл с самим собой. Подошел к полке с книжками, посмотрел вскользь. Юрий Карякин «Самообман Раскольникова». Вытащил, полистал, но читать не стал, положил на пол, рядом с постелью. Потом...

В театре «Гамлет». Алла Демидова — Гертруда была одной из немногих, перед кем Высоцкий рискнул «приподнять занавес за краешек» его страшной тайны: «Он мне как-то сказал: «Алла, я нашел лекарство, которое полностью перекрывает действие алкоголя»... Я встретила его перед спектаклем вдрызг пьяного. «Володя, — говорю, — как же ты будешь играть». А он мне в ответ: «Как всегда». И на сцену совершенно трезвым вышел... Я просто физически почувствовала, что из него бьет энергия. У меня поползли мурашки по телу. Я зашла за его спину — ничего нет. Опять перед ним — чувствую поток

У человека семь чакр, и они расположены по линии позвоночника. Актеры пользуются в основном нижней — сексуальной. Иногда так темпераментно играют, что даже попы сжимаются. И действует!.. Высоцкий играл анахатой — грудной чакрой. Она бьет энергией, как луч карманного фонаря. Поэтому сбоку ее не чувствуешь, и зрители, сидящие в зале по краям, ничего не воспринимали, а у тех, что в центре, мурашки по коже... Он меня предостерегал не прикасаться к наркотикам, так как знал, чем все заканчивается. Потом нас спрашивали, почему его не остановили. Но это все равно, что хватать голыми руками взлетающий самолет...».

Как-то, сидя у Володарского в Красной Пахре, Высоцкий обмолвился: «Не дай Бог подохнуть. Ксюха одна останется, я же ей и отец, и любовник, и опекун...» Его преследовала очередная идея- фикс — обвенчаться с Оксаной. А ей нравилось играть в кошки- мышки. Когда Высоцкий время от времени говорил: «Я хочу, чтобы ты была моей женой», Оксана кокетничала: «Ты — двоеженец, мы не можем с тобой венчаться».

Он ходил в церковь, и в не в одну, но везде ему говорили: «Пожалуйста, ради бога, только сначала приносите документы, что вы не женаты. Тогда мы вас обвенчаем».

Неужели в памяти Высоцкого настолько прочно застряла та сцена венчания, которую они когда-то, давным-давно, разыгрывали с Ией Саввиной в фильме «Служили два товарища»? Там все тоже было на грани жизни и смерти. Вспомните лихорадочный диалог в церкви.

— Что вам угодно?

— Нам угодно обвенчаться!..

— Как вы сказали?

— Обвенчаться. И давайте, батюшка, поскорее... Делайте, что вам говорят, батюшка, а то ведь вас я пристрелю. В Божьем храме... Мы тут торгуемся, а там от пристани последний пароход отчаливает! Я должен поспеть, ясно вам?!.

И Владимир Семенович решил повторить киноэпизод в реальной жизни?.. А может, биография поручика Брусенцова была и его, некогда прожитой жизнью?..

По девичьему же разумению Оксаны Афанасьевой, Володе просто хотелось иметь нормальную семью: «Ему нравилось, когда в доме уютно, когда есть еда, когда я что-то готовила».

«Ну, давай кого-нибудь родим», — говорил он. «Ну, Володя, что это родится? Если родится, то одно ухо, и то глухое». Я так неудачно пошутила, что Володя даже офигел: «Ну и юмор у тебя!» Но ребенка я никогда бы не стала от него рожать, потому что не была уверена, что от наркомана родится здоровый ребенок...»

В один из дней Владимир заторопился:

— Все, Ксюш, поехали!

— Куда?

— Поехали-поехали, все узнаешь. К Норочке поедем.

— Какой еще Норочке?

— Увидишь!

Увидеть Норочку, «брильянт всея Руси» Элеонору Косгинецкую, мечтали многие, а уж познакомиться, заслужить расположение ее, фактической хозяйки новоарбатского магазина «Самоцветы», — было тогда из области фантастики.

«Накануне он позвонил: «Элеонора Васильевна, я могу завтра прийти?», — рассказывала Костинецкая. — Интересно, что он решил явиться в субботу, когда директор и его зам были выходными... Из этого я заключила, что он хотел как можно меньше привлечь внимания к своему визиту.

Пришел Высоцкий в сопровождении молоденькой девочки лет 18—19. Помню, она была одета в розовый костюм. И, глядя на нее, я тогда почувствовала жгучую ревность! Не женскую, нет. Просто для меня Высоцкий был этаким драгоценным камнем, к которому не надо было прикасаться. Выглядел он не очень... Я еще его спросила: «Володя, у вас, наверное, был вчера веселый вечер. Не желаете ли рюмочку коньячку?» Но его спутница твердо сказала, что если он выпьет, она с ним никуда не поедет. Тогда я принесла бутылку минералки, которую Высоцкий и выпил. После чего сказал: «Мне нужно купить обручальные кольца для одного приятеля и его невесты». Я поинтересовалась размерами. «Точно не знаю, — сказал Владимир Семенович. — Но примерно как на меня и вот на нее...»

Я промолчала, лишь многозначительно посмотрела на него и позвонила в секцию, попросив принести лотки с обручальными кольцами. По моему совету, он выбрал обычные тоненькие колечки, без всяких наворотов. После чего пригласил меня на концерт: «Я вам позже сообщу, где он состоится, — сказал Володя. — Но обещаю, что это будет лучшее выступление в моей жизни!»

Через две недели с небольшим Костинецкая вновь видела эту девушку. Уже на похоронах Высоцкого: «Она сидела в партере, а вокруг нее было как бы выжженное пространство — никто поблизости не сидел... Уже много позже, когда я вернулась из тюрьмы, мой сын показал мне в журнале интервью с женой Леонида Ярмольника Оксаной, которая рассказывала, что Высоцкий предлагал ей выйти за него замуж Вот тогда-то все и встало на свои места — я поняла, кто была та девочка в розовом.»»

12 июля — «Преступление и наказание».

13-го — «Гамлет». Перед спектаклем Смехов вручил Владимиру свежий номер журнала «Аврора» с подборкой его заметок «Мои товарищи — артисты» о Демидовой, Табакове, Визборе и в том числе

о нем. «Высоцкий прочитал, а потом я узнал от Валеры Плотникова, какой странной похвалой он отметил публикацию: «Приятно о себе почитать... не на латинском шрифте», — с обидой рассказывал автор.

13-го — концерт в НИИ эпидемиологии и микробиологии...

Это — не записи из его рабочего дневника. Высоцкий его не

вел. Было кому заполнять «рабочие табели B.C. Высоцкого». И в театре, и вне.

В институте у медиков распелся. После «Канатчиковой дачи» неожиданно для себя объявил: «Вот еще песня «Грусть моя, тоска моя». Вариации на цыганские темы»: