Александр Блок

В первом действии Изора и Алиса играют в шахматы; автор делает «ученое примечание». «В романе Круглого Стола „Lancelot“, — пишет он, — фея Вивиана играет в шахматы с Ланселотом. О том, что шахматы были распространены в замках феодалов, свидетельствуют и Вальтер Скотт в своих „Essais sur la Chevalerie“, и популярные истории литературы и нравов». Встревоженный непонятной тоской Изоры, граф призывает доктора, и тот ставит свой диагноз: «Ваша милость, супруга ваша подвержена меланхолии, которая холодна, суха и горька. Царство меланхолии длится от августовских до февральских ид… Скоро начнет прибывать кровь; а когда крови накопится слишком много, мы выпустим ее через нос, как учат древние мудрецы Гален и Гиппократ».

Сатиру на искусство медиков Блок мог бы найти и в театре Мольера, и в любой итальянской Commedia dell'Arte, но он этим не довольствовался: ему необходима «историческая подлинность». Вот что он пишет в примечании: «Диагноз доктора заимствован мной из средневекового лечебника, составляющего часть рукописи XIII–XIV вв. муниципальной библиотеки в Cambrai».

Стремление к «исторической правде» распространяется и на лирические элементы драмы. В четвертом действии на цветущем лугу происходит народное празднество. Девушки поют вокруг майского дерева, менестрели услаждают слух рыцарей и прекрасных дам своими песнями, выбегают жонглеры и потешают собравшихся шутками и фокусами. Первый жонглер: «Рыцари, бароны и прекрасные дамы. Я расскажу о славном короле Артуре». Второй жонглер: «Не слушайте его, благородные рыцари. Я играю на цитре и хожу на голове». Первый жонглер: «Я спою о верных любовниках: о Геро и о Леандре, о Елене и о Парисе». Второй жонглер: «А я пляшу на канате, прыгаю в обруч, играю ножами». И песни менестрелей, и балагурство жонглеров взяты Блоком из «источников». В примечаниях он сообщает: «Песня девушек („Вот он май, светлый май“) взята мною из разных майских песен („trйmouzettes“). Начало ее: C'est le mai, le joli mai! (ср. Е. В. Аничков: „Весенняя обрядовая песня“, часть I, глава 3, стр. 168 и ел.). Майское дерево — столб, украшенный цветами и лентами, носили девушки в венках и с песнями или возили в телеге, запряженной волами».

Песня первого менестреля «Люблю я дыханье прекрасной весны» — свободный перевод одной сирвенты Бертрана де Борн. Автор сохранил все чередования рифм и особенности «воинственного стиля» знаменитого трубадура. Песня второго менестреля «Через лес густой, Вешнею порой» — вольное переложение песенки пикардского трувера XIII века. Обе эти песни принадлежат к лучшим переводам Блока. Песня третьего менестреля — Гаэтана сочинена самим автором; но и в ней «некоторые мотивы навеяны бретонской поэзией». Что же касается шуток жонглеров, то примечание к ним гласит: «Показывать акробатические фокусы умели часто те самые жонглеры, которые умели петь. Слова моих жонглеров — заимствованы».

Этими «заимствованиями» и «переложениями» не исчерпывается «историзм» драмы. Автор пытается стилизовать речь своих героев: Алиса высвобождается из объятий сладострастного капеллана; убегая, тот восклицает: «Святой Иаков!» Граф, возмущенный восстанием вилланов, кричит: «Клянусь святым Иаковом Кампостельским». Блок считает своим долгом объяснить в примечаниях, что апостол Иаков Старший, «святой Иаков Кампостельский», был один из наиболее почитаемых святых XIII века; что прах его был перевезен в IX столетии в Кампостелло и т. д.

Из конкретного исторического материала Блок стремится создать драму, полную напряженного действия: он придумывает сложную замысловатую интригу. Жена владельца замка Арчимбаута, Изора, слышит странную песню приезжего жонглера и заболевает меланхолией. За ее придворной дамой, Алисой, увивается капеллан, но та влюблена в красивого пажа Алискана и отвергает ухаживания сластолюбивого монаха. Алискан томно вздыхает по Изоре и равнодушен к придворной даме. Капеллан мстит Алисе, возбуждая в ревнивом графе подозрение в неверности жены. Тот заточает Изору и ее наперсницу в «Башню Неутешной Вдовы». В замке живет старый униженный «рыцарь-несчастье» Бертран. Он тайно и самоотверженно любит свою прекрасную даму, которая принимает его поклонение с презрительной жалостью. По ее поручению он отправляется в Бретань и привозит оттуда автора песни о «Радости-Страданьи» — нищего рыцаря Гаэтана. Алискан, утомленный равнодушием Изоры, посылает в пироге любовную записку Алисе; Изора думает, что письмо адресовано ей. На майском празднике, в присутствии дам, баронов и рыцарей Гаэтан поет свою печальную песню. Увидев его седые кудри, Изора выздоравливает от «тяжелых снов» и замечает у своих ног влюбленного в нее юного Алискана. Земная любовь побеждает туманную мечту, и прекрасная дама назначает пажу свидание в своей комнате. Празднество нарушается внезапным нападением на замок войск графа Раймунда. Бертран в единоборстве побеждает рыцаря с дельфином на щите, и враги отступают. По просьбе Изоры «Рыцарь-Несчастье», тяжело раненный в бою, стоит ночью на страже под окном своей госпожи, охраняя покой любовников. Обиженная неверностью Алискана, Алиса благосклонно принимает любовь толстого капеллана. Бертран умирает на рассвете, со звоном роняя меч на плиты замкового двора.

В драме «Роза и Крест» — запутанная любовная интрига; пестрая толпа статистов (рыцари, вассалы, гости, придворные дамы, поварята и прочая челядь, крестьянские девушки, менестрели и жонглеры), частая смена декораций («Двор замка», «Переход в замке», «Покои Изоры», «Покои графа», «Кухня замка», «Башня Неутешной Вдовы», «Розовая заросль», «Цветущий луг», а во втором действии — «Берег океана», «Двор Трауменека»); эффектные театральные зрелища: песни и пляски у майского дерева, посвящение в рыцари, появление призрака в темнице, нападение на замок врагов. Автор пользуется самыми разнообразными сценическими приемами, чтобы наполнить свою драму движением и красками.

В разделении актов на короткие, выразительные сцены, в смешении смешного и грустного, возвышенного и тривиального, в чередовании лирических монологов и прозаических диалогов, в сочетании поэтического вымысла с бытовым реализмом Блок следует драматической технике Шекспира. В пьесу вложено много знаний, сценического опыта, формального умения. И несмотря на все эти усилия, «художественный реализм» автору не удается. В драме — суетливое движение, но не действие, происшествия, а не события, маски, но не люди. Граф Арчимбаут — обманутый ревнивый муж, капеллан — интриган и сластолюбец, доктор со своим шутовским педантизмом, кокетливая и лукавая конфидентка Алиса, влюбленный и темный паж Алискан — все это маски, хорошо нам знакомые по комедиям Мольера. Запутанность интриги не способствует ее правдоподобию; смены чувств действующих лиц далеки от какой бы то ни было психологии (Изора «вдруг» влюбляется в Алискана. Алискан любит Изору, но «неожиданно» соглашается любить и Алису; Алиса влюблена в Алискана, но с досады «вдруг» назначает свидание капеллану). Живых людей и человеческих страстей, в духе Шекспира, у Блока не получилось. Помимо его воли восторжествовала игра масок— стиль Commedia dell'Arte. Но в этой толпе актеров стоит один человек; видно одно живое лицо — Бертран. Положение его в драме особое; в нем соединяются два мира — действительности и мечты, «реального» Лангедока и легендарной Бретани.