Подвиг начинался в апреле

В лесной землянке у этих девушек было тихо и вроде бы спокойно. И все же, возвращаясь в Волоколамск, к своим пулеметам, Тамара и Аня чувствовали себя спокойнее, увереннее. Рядом было надежное, испытанное оружие, которое позволяло бороться с врагом, а не покорно и бездеятельно ждать своей участи в беззащитной землянке.

В 1942 году в разрушенной Истре служила и тагильчанка Аня Шмелева, третья сварщица с завода имени Куйбышева, третья «Николаевна», которая во время распределения в Чернышевских казармах отбилась от двух своих подруг — Князевой и Сазоновой.

Пулеметный расчет, в котором была Аня Шмелева, охранял важный объект. Возле огневой позиции пулеметчики вырыли землянки и жили в них. Это была однообразная, трудная, полная лишений и, по существу, героическая жизнь в почти пустом городе. Жизнь в постоянном нервном напряжении. Потому что важный объект был из тех, за которыми немецкая авиация охотилась особенно рьяно.

На этом посту Аня Шмелева стала сержантом, командиром отделения. И не раз вспоминала бойкую красивую девушку, бывшую студентку Тагильского педагогического института Римму Ортюгину, которая служила тут же, в Истре, в отделении Ани Лобановой. Осколок бомбы повредил Римме руку в бою. Но Римма скрыла ранение от санинструктора и не ушла из расчета. С перевязанной рукой она продолжала стрелять по вражеским самолетам, а подругам сказала, что поцарапалась о проволоку. И только картошку не чистила несколько дней — тем и отличалась от всех.

Лишь позднее, когда повязку можно было снять, все поняли, что у Риммы было ранение [6].

К концу 1943 года расчет Ани Шмелевой был переведен в Волоколамск, и до 1944 года, до полного окончания фашистских налетов на Подмосковье, тагильская сварщица защищала эту станцию.

НА «ГОРЯЧИХ» АЭРОДРОМАХ

Одна из рот 20-го зенитно-пулеметного полка до июля 1942 года защищала промышленные объекты в Подольске и помогала зенитным артиллеристам прикрывать подступы к Москве с юга. Некоторые отделения роты защищали также небольшой истребительный аэродром на южном направлении от столицы. Командовал этой пулеметной ротой капитан Александр Агафонович Быстров [7].

В апреле 1942 года в эту роту были направлены 25 уральских комсомолок, принявших самое активное участие в отражении налетов вражеской авиации.

В конце июля 1942 года рота Быстрова была переведена на западное направление и использована на защите аэродромов. По-видимому, сделано это было потому, что в Подольске рота показала свое высокое военное мастерство и умение надежно прикрыть наземные объекты от вражеской авиации. Подольские заводы, цехи которых защищали пулеметчики роты Быстрова, работали бесперебойно, несмотря на все налеты. Остановить, сорвать работу предприятий фашистским летчикам не удалось.

В роте Быстрова, на защите Подольска, начинала свою военную службу тагильчанка Катя Шапоренко. Впоследствии, защищая Можайск, Катя погибла.

В этой же роте, на прикрытии истребительного аэродрома, начинали военную службу белоярская комсомолка Дуся Елистархова (также защищавшая позже Можайск) и тагильчанка Фая Ерохина.

Тихая, немногословная, спокойная, выросшая на тагильской Гальянке, Фая и ходила как-то легко, почти неслышно даже в тяжелых солдатских ботинках. И работа у нее до армии была самая что ни на есть тихая — делала искусственные цветы в небольшой артели. И училась-то Фая пулеметному делу тихо, незаметно, редко что спрашивала, в сторонке от всех читала свои записи и тренировалась с учебным оружием.

А пулеметчик из нее вышел отличный — боевой и хладнокровный. И во время налетов она никогда не терялась, не суетилась и делала свое дело спокойно, вроде бы даже не спеша. А получалось быстро и ловко.

Горячая, нетерпеливая, порывистая Дуся Елистархова по-хорошему завидовала естественному Фаининому спокойствию и все старалась перенять его. Но трудно перенять чужой характер, даже если он очень нравится. Дуся оставалась порывистой, хотя это и не помешало ей тоже стать отличной пулеметчицей.

Военная служба этих девушек началась с того, что они рыли землянки. Рыли и строили в перерывах между налетами, которых было немало. И самое обидное было то, что в первые недели комсомолки не могли защищаться. Они не знали пулемета, им не доверяли оружия. Они только подавали патроны. Обращению с пулеметом эти девушки учились не только на занятиях, но и в бою.

На аэродроме девушкам выдали военное обмундирование — мужские гимнастерки с петлицами, солдатские ботинки мужских размеров. Гимнастерки можно было перешить. А громадные ботинки не перешьешь — в них набивали газеты, чтобы не болталась нога. В такой одежде девчата ходили до весны 1943 года, пока не ввели в армии новую форму — с погонами, — которую специально сшили и для девушек.

Летом 1942 года роту Быстрова перебазировали на западное направление. Командный пункт роты находился на большом бомбардировочном аэродроме, который подвергался особенно частым и яростным налетам вражеской авиации. Именно сюда попали Дуся Елистархова и Фая Ерохина.

Нередко немцы забрасывали этот аэродром так называемыми «ракушками» — мелкими осколочными бомбами. «Ракушки» терялись в траве, были незаметны, а потом взрывались и калечили людей, передвигавшихся по аэродрому, ломали шасси у самолетов, вызывали аварии.

После каждого налета саперы искали по всему аэродрому «ракушки», уносили и взрывали их. Но все «ракушки» найти не могли. И жертвы все же были.

Иногда бомбы попадали в стоящие на земле советские самолеты. Взрывались и горели машины, грозные в воздухе и совершенно беспомощные на земле. Пылали склады горючего и боеприпасов.

Однако аэродром продолжал действовать. Бойцы заравнивали воронки от бомб на взлетных дорожках, старательно выбирали «ракушки», и самолеты поднимались в воздух, уходили громить врага и его тылы. Ни налеты, ни бомбежки не могли дезорганизовать работу этого важного подмосковного аэродрома.

В зенитном прикрытии его уральские комсомолки сыграли весьма заметную роль. Их было здесь немало, и они считались одними из лучших бойцов-зенитчиков [8]. Над этим аэродромом было сбито 11 фашистских самолетов.

Тагильчанка Фая Ерохина служила на этом аэродроме почти полтора года и принимала участие в отражении последнего массированного налета, который был летом 1943 года. В тот день над аэродромом кружились 38 вражеских самолетов, которые нанесли ощутимый ущерб. Однако от аэродрома ушли 36 немецких самолетов. Два были сбиты зенитчиками.

После массированного налета летом 1943 года Фая Ерохина была представлена к награде и получила медаль «За боевые заслуги».

В конце 1943 года Ерохину перевели в Москву. Девушка стала командиром образцово-показательного расчета, защищавшего Ленинградский вокзал. Расчет этот носил имя Героя Советского Союза капитана Гастелло.

Дуся Елистархова покинула бомбардировочный аэродром раньше Фаи, весной 1943 года, когда один из пулеметных расчетов был переброшен в Можайск. Но и там белоярской комсомолке долго вспоминались бессонные аэродромные ночи, гул вражеских моторов, коварные «ракушки» — в траве или в снегу.

В защите «горячих» подмосковных аэродромов принимала участие и та отчаянная свердловчанка Тамара Плотникова, которая строила домны в Нижнем Тагиле, рвалась на фронт с первых дней войны и жаловалась в Комитет Обороны на то, что ее не берут добровольцем.

На одном из подмосковных аэродромов Тамара Плотникова, попавшая в 22-й зенитно-пулеметный полк, обучалась пулеметному делу, а затем принимала военную присягу. Служить ее направили на другой аэродром, подальше от Москвы. И комсомолки сами рыли и строили тут землянки, и месили глину, и таскали бревна. А когда выла над аэродромом сирена — бежали к своим пулеметам.