Внутренний фронт
Внутренний фронт читать книгу онлайн
В марте 1941 г. автор попадает в Берлин, на Трансформаторный завод фирмы АЭГ. Сначала его направляют в гальванический цех на тяжелую физическую работу, а затем с учетом хорошего знания немецкого языка переводят в цех ДС-1 кладовщиком и подносчиком узлов и деталей. Эта должность позволяет автору посещать разные цеха завода не вызывая подозрений. Он знакомится со многими рабочими, среди которых треть составляют иностранцы. Постепенно у него складываются доверительные отношения с Иосифом Гнатом из Трибницы, итальянцем Марио и французом Жозефом, а также с кладовщиком цеха ДС-3 Фридрихом Муравске. Вскоре по приезду в Берлин автор заполняет анкеты на возвращение на родину в советском консульстве. У него нет с собой латвийского паспорта, но он прикладывает к заявлению свое интербригадовское удостоверение. Сотрудники консульства обещают ему помочь, но вскоре Германия нападает на Советский Союз и советских дипломатов эвакуируют. Через Фридриха автор включается в деятельность подпольной организации, которая распространяет листовки и подпольную газету «Иннере Фронт». В этой организации связным автора является Отто Грабовски. Отто назначает автора ответственным по работе среди иностранцев. Выполняя это поручение, автор устанавливает связи с лагерями восточных рабочих, помогает создавать там лагерные комитеты и группы саботажа, пишет воззвание-листовку, которую размножает на ротаторе брат Отто Макс. Ее потом распространяют по лагерям. На смену Отто связным становится Герберт Грассе. Автор пишет воззвание «Второй фронт — будет!» на восковке переданной ему Гербертом, но воззвание не успевают размножить из-за ареста Герберта. Воспользовавшись полагаемым ему ежегодным десятидневным отпуском в августе 1943 г. автор, чтобы избежать ареста, уезжает в Париж.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Партбилет Макса Грабовски. *33
Летний дом Макса Грабовски в Рудове. *34
1 — летний дом Макса Грабовски. *35
Люди с голубыми ромбами
Все чаще на улицах, у продовольственных магазинов с посеревшими объявлениями: «Полякам и евреям — вход запрещен», в электричках, у газетных киосков, где продают берлинское «Новое слово», можно встретить людей с голубыми нарукавными или нагрудными нашивками-ромбами с буквами «ОСТ».
В нашем фабричном, юго-восточном предместье таких людей сейчас, пожалуй, больше, чем с желтыми ромбами и буквой «П» (поляки).
Совсем не радует такая встреча с земляками.
Самые противоречивые слухи о первых прибывающих с оккупированной территории СССР.
— Встретила одну тетку, — делится на чердаке у Клименюка Дуся, — расспрашиваю: как, почему приехала? Оказывается, за ситчиком. Европу посмотреть.
Тарасыч сообщает без большого удовольствия:
— Ко мне учительница какая-то прибегала. Юркая такая. Новой идеологией интересуется. Услыхала где-то, что новая идеология вводится, приставала — объясните. Успокоил ее, говорю: поживите с наше, тогда все будет ясно.
Французы, работавшие в гараже, рассказывали Жоржу:
— Собралась группа остовок в выходной в Зоологический сад, а там гитлерюгендовцы их избили, платья порвали, хорошо еще в клетку к медведям не смогли затолкать.
Отто явно озабочен наплывом остовцев. Плохо. На фронте развертывается летнее наступление вермахта. Его можно было предвидеть. Правда, первоначальное направление наступления на Москву изменилось. Их отпихнули на юг. Но снова потери территории, потери хлеба и угроза потерять нефть. А тут этот нежданный обильный поток дешевой рабочей силы для гитлеровской военной машины, приток с «освобожденной территории». Отто Грабовски подробно объясняет юридическое положение остовцев — бесправные рабы.
На каждом шагу: в Йоханнистале, Шеневайде, Адлерсгофе, в Темпельгофе, в Рейникендорфе — на пустырях рядом с заводами окружают проволокой бараки лагерей восточных рабочих.
И все новые эшелоны прибывают с востока. Подростки, девушки, женщины, старики — белорусы, украинцы, русские, измученные, истощенные — это уже не добровольцы и не за ситчиком.
Плохо, очень плохо. Помощь Гитлеру, удар партизанам, удар всем нам.
— Надо связаться, Алекс, с остовцами, — требует Отто. — Там должны быть наши: коммунисты, комсомольцы, просто патриоты Советской Родины. Вот и единая платформа — советский патриотизм. Организационная форма — лагерные комитеты советских патриотов.
Связи уже есть — у меня, у всех друзей-вернетовцев, у девушек-морячек и даже у испанцев.
Пепе рассказывает мне о молодом ленинградце Олеге. Двое знакомых Пепе работают с ним вместе. По их отзывам Олег — парень что надо: скромный, выдержанный, развитой, понимает, что к чему. Пепе сводит меня с Олегом, и мы регулярно встречаемся, понемногу договариваемся. Олегу нужны доказательства. Кто мы? Откуда? Говорить-то каждый умеет.
Надо написать что-то по-русски, вроде обращения к остовцам.
Ходим с Отто, ломаем голову, назначаем внеочередные встречи.
На какой-то скамеечке в тихом садике читаю свой набросок. Отто прислушивается к моему переводу, посматривает по сторонам.
— Да, вот примерно так, за русский язык не ручаюсь…
Улыбается.
Дома, запершись в комнатке, корплю над листом — вывожу крупными печатными, как можно отчетливее. Потому что техник — Макс Грабовски, будет переписывать русский текст на восковку.
Горд за оказанное доверие, но тяжело, волнуюсь. Впервые приходится сочинять, все кажется вяло… Длиннющее название… Ничего, зато в нем вся квинтэссенция воззвания («К гражданам великого непобедимого Советского Союза!»). Вот именно, к гражданам, а не обывателям-рабам! Вот именно! К тем, кому дороги судьбы Родины!
О СОДЕРЖАНИИ ХЕТЦБРИФЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ… ОБВИНЯЕМОМУ ТЬЕССУ… РАССКАЗАЛ ГРАССЕ…
Непобедимого. Именно так. Отступление не в счет, будет и на нашей улице праздник… Могучего… — волей своих граждан, волей к победе над вероломными захватчиками. Смерть им!
РУССКИХ РАБОЧИХ ПРИЗЫВАЛИ ДЕРЖАТЬСЯ… ДЕРЖАТЬСЯ ДО КОНЦА… ИХ УВЕРЯЛИ В СОЛИДАРНОСТИ С НИМИ НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ…
Вы на чужбине… Вам уготовано рабство. Вас нещадно эксплуатируют немецкие капиталисты и помещики… но вы не одни. Передовые немецкие рабочие с вами. Они шлют вам свой пролетарский привет, выражают свою солидарность. Все вместе на борьбу с проклятым фашизмом! Организовывайтесь! Очищайте свои ряды от предателей!
Нашивка с буквами «ОСТ». *36
Бараки рабочего лагеря в Шеневайде. *37
Ответственный по работе среди иностранцев
Никогда так не был нагружен общественной работой, как летом сорок второго.
Положение обязывает. Сейчас я — ответственный по работе среди иностранцев в юго-восточном секторе города. Так определил мои функции Отто.
Вереница встреч, особенно во время десятидневного отпуска, куча дел, десятки проблем. Листовки-воззвания «К гражданам…» тогда получились неплохо. Наш техник (художник-график) милый Макс зря волновался. Все можно было хорошо прочесть. А что до текста, так не в нем соль.
Важно, что есть листовка, что ее издают. Есть организация, партия. Листовка — это паспорт подпольщика. И она растопила лед недоверия.
Олег больше не хмурится, не отмалчивается и не крутит вокруг и около. С еле сдерживаемой яростью рассказывает о том, как интересно учиться в Ленинградском строительном институте, уехать летом на каникулы и как трагично увидеть вдруг над скошенным лугом где-то в глуши у Чудского озера зловещие тени чужих бомбардировщиков и очутиться вскоре у них — «освободителей». И о залпах расстрелов в Саласпилсском лагере. И предсмертных криках товарищей, которых он не может забыть…
Он охотнее делится положением в небольшом Темпельгофском лагере остовцев. Есть решительные, твердые ребята, прошедшие все и готовые на все против нацистских гадов.
Олег не хуже меня разбирается в обстановке и ставит порой меня и Отто в тупик вопросами. Действительно, что ему ответить? Доверять или не доверять тому русскому, который чуть ли не среди белого дня раздавал печатные листовки остовцам? Кто он, этот незнакомец? Гестаповский крючок-провокатор, парашютист-смертник или отчаявшийся подпольщик? Если подпольщик, то из какой группы?
