Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции

Где те озера!

«Слушай, что я скажу тебе. Мне только что предложил человек свою жизнь, богатство, возможность работы, Париж – все, что я хочу. Это сделала не я, это сделало солнце, озеро, горы, быть может, моя постоянная печаль о нашей жизни и желание другого меня утешить. Это человек печальный, одинокий и трогательный. <…> НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не рассказывай ничего никому и в особенности моим… »

Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.

Переписка… Стр. 204—205.

Женя представляет, что будет с мамой и с братом Сеней, если они узнают, какими перспективами она разбрасывается и кого – Пастернака, самое заинтересованное лицо, эгоистически заинтересованное – выбирает в конфиденты. О таких вещах рассказывают только СВОИМ – обсуждают, прикидывают. Правда, там отговорки про солнце и горы не пройдут – свои-то уж не поверят ничему.

Реакция Пастернака: «Яне знаю, тобою ли и Жоней вымышлен этот человек, или он придуман Богом, горами и озером, то есть живою действительностью, и действителен и сам: и выдуман хорошо».

Там же. Стр. 207.

Когда впервые встречаешь упоминание об этом «романе», о том, что брат Фейхтвангера, банкир, делал предложение Жене Пастернак, хотел жениться, – думаешь: тут какое-то знакомство через Федора, довольно высокопоставленного банковского служащего, все-таки была в Германии Евгения Владимировна не так уж, по нынешним меркам, мало – с июля по сентябрь, может, были какие-то возможности для встреч, сближения, общие знакомые, представление друзьям, а вообще-то хорошо бы и родным – хотя в их возрасте и положении как-то для формального предложения слишком все-таки скоропалительно. Оказалось, все гораздо более кинематографично: Женя Лурье гуляет вдоль озера, и директор Мюнхенского банка тоже гуляет вдоль озера. Как тут не пожениться?

Предложения бывают только принятые. Было предложение – стал брак. Непринятые предложения – это что-то такое, что нужно называть по-другому, иначе звучит это как-то несерьезно – по-спортивному, на очки, тщеславно и более или менее неправдоподобно. В жизни обычно бывает, например, так: «У них был роман, но она не хотела выходить за него замуж, потому что… » Или: «У них был роман, но он не хотел жениться» (здесь, как правило, уже достаточно без «потому что»). Формальные предложения с последующим отказом – это из оперетт.

Озеро Штарнбергер – самое близкое к Мюнхену из чрезвычайно популярных у местных жителей окрестных озер; стало быть, маловероятно, что Пауль Фейхтвангер выбрал эти места для проведения отпуска. В его среде отпуска (они не были ежегодными) – дело серьезное и планируются специально: поездки за границу, в дальние имения, к родственникам, круизы по холостому его состоянию и пр.; скорее всего он проводил там уик-энды (даже с авто и водителем к открытию банковского дня ежеутренне, пусть без пробок, не наездишься). Сколько у нас получается уикэндов за две недели?

На озере катаются на лодках, организуются романтические прогулки для отдыхающих дам, в этом озере утонул сказочный принц, безумный король Баварии Людвиг II, на месте, где было найдено его тело, поставлен красивый крест… Такие ли еще истории могут здесь прийти в голову женщине, три месяца живущей без мужа!

Она могла увидеть его издалека на прогулке вокруг озера – печального, одинокого и трогательного, и подумать: почему бы ему не предложить ей стать его женой? И увидела, что у нее самой есть готовая равноценная замена.

Действительно: там богатство – и здесь богатство, большое богатство. Что ж менять шило на мыло? В характеристике, данной Женей своему (и Бориса) браку, их взаимоотношениям и взаимосвязанности, нет ни одного слова личного, касающегося их двоих, мужчины и женщины, Жени и Бориса, просто мужа и жены. Читаем снова по порядку, из чего этот предназначенный к распаду (к замене на более блестящий, пусть и выдуманный) брак состоит: писатель, известность, возможность большого богатства; известность и слава. Пересчитывает на пальчиках и Женя, и по ее выходит, что этого – довольно. Для видимости выбора и прочувствованности – будто бы встревоженно предупреждает: «Не подумай, Боричка, что мне вдруг стало жалко тебя, то есть, что ты против своей воли меня разжалобил. Нет, Боричка, я по-прежнему (а в данном случае это должно быть тебе любо, дорого), думаю о себе, о своей правде».

Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.

Переписка… Стр. 205.

Это для нее – доказательство искренности. Ну и он ее знает, не усомнится.

Исследователи все как один делают вид, что сюжет этот – хотя и чрезмерно тонкий, видимо нелогичный, но изощренно-благородный, с высочайшими характеристиками участвовавших персонажей – имел место в реальности. «Ее встреча в Поссенхофене и отказ от весьма выгодного предложения со стороны благородного человека значили <… > очень много. Мама потом вспоминала, как <…> он был очень внимателен и нежно заботлив по отношению к ней, так что ей было трудно отказать ему, его не обидев. И папа вторил ей в тон: да, это, конечно, не Миша Штих. И когда она мысленно представила обеспеченную и открывающую ей широкие возможности жизнь с другим человеком, она внезапно поняла, насколько ей дороже и ближе ее реальное и трудное существование и любовь к моему отцу».

Там же. Стр. 205—206.

Ну, это понятно. В семьях бывают легенды и пофантастичнее.

Писаному – верят:

«В том же августе в пансионе на берегу Штарнбергско-го озера Евгения Пастернак встречает преуспевающего банкира Пауля Фейхтвангера, брата писателя; тот делает ей предложение, она отказывает ему. И этот случай становится своеобразным катализатором, сразу укрепившим чудесным образом и любовь, и семью Пастернаков. С той поры наступает „мир в доме“».

КУБЛАНОВСКИЙЮ. Неостывшая переписка//Новый мир, 1999, № 1.

Цит. по: http://magazines.russ.rU/novyimi/1999/1/recen4.html .

Никакого чуда, однако, не было. Текст Жениного письма таков: сразу после слов «человек печальный, одинокий и трогательный» (даже через жалость к этому бедняге приходится Жене переступить!) следует: «Но Боричка, позволь нам (то есть тебе и мне) еще раз судьбе ввериться, может, все-таки солнце взойдет над нашей жизнью. Больше мне ничего не нужно». И далее – цитировавшийся выше пассаж об известности, возможности большого богатства: «неужели я продажная» и пр. Никаких рефлексий или замечаний, или чувств, или хоть чего-то реального по поводу печального банкира – полная пустота. И никакого движения мысли от предложения нового брака к соображениям, подвигнувшим на сохранение старого, – ни мысли, ни вздоха, ни одного междометия. И в предыдущих письмах нет следов, что появилось, например, интересное знакомство, или хотя бы простенькое: «я вызываю интерес у некоторых людей» – чего-то в этом роде. Нет: мне только что предложил человек свою жизнь и богатство, не указаны только часы и сколько длилось предложение.

На самом деле перед Женей лежит тетрадка (на тетрадку) многостраничных писем Бориса к ней в Германию. Такие – отрезвят.

«…ты, не ведая, что творишь, расписываешь, пункт за пунктом, что ты могла бы меня любить как средство в жизни. <…> Не хочу, не хочу и не могу жить с тобой».

Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.

Переписка… Стр. 177-178.

«…ты, Женя, адресуешь письмо к слабому, нуждающемуся в тебе человеку, который без тебя пропадет, который молит твоей любви <…> который ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ, ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО хочет жить с тобой, и вот ты ему перечисляешь свои условья, при которых пойдешь на эту жертву. Это не мой случай, Женя».

Потребность твоя во мне неясна и чужда мне. Потребность твоя во Вхутемасе с этим не связана и она во всяком случае будет удовлетворена».

Там же. Стр. 175.

«…все требованье, все мимо, мимо. На что мне знать, как много тебе нужно, чтобы СОГЛАСИТЬСЯ жить со мною, когда я не НАВЯЗЫВАЮСЬ! Я не зову тебя назад <…> и к разводу отношусь спокойно и светло».