Разведшкола № 005

В 1956 году 56-летний полковник И.Г. Старинов ушел в отставку. До последнего дня своей жизни он оставался самым старым полковником в мире. В этом звании он пребывал 62 года.

«Почему?», — спросит читатель. Потому, что всегда и при всех обстоятельствах он отстаивал собственное мнение, что бесило его непосредственное руководство и высшее начальство. В итоге полковник И.Г. Старинов, которого многие называли «гением минной войны», «диверсантом века» и «отцом советского спецназа» звание генерала не получил. А к званию Герой Советского Союза его представляли трижды, но всякий раз Политбюро ЦК ВКП(б) эти представления отклоняло. В жизни И.Г, Старинов был очень скромен, целеустремлен, бескорыстен и принципиален. Он всегда с определенной настойчивостью отстаивал свое мнение, даже если оно расходилось с мнением его руководства. Поэтому начальству он был неугоден. Он не проиграл ни одного поединка с врагом, но потерпел поражение от руководства собственной страны. Сегодня об этом знает лишь узкий круг военных специалистов.

Заслуживает внимания рассказ редактора его книги «Записки диверсанта» Эркебека Абдулаева. Вот что он поведал читателям:

«Уже много лет по возвращении с боевых действий я забегаю к Илье Григорьевичу обсудить детали некоторых проведенных специальных операций и выслушать его советы. Так, в конце января 1995 года, совершенно взвинченный увиденным в Грозном, я пришел к «Деду». Внимательно выслушав мой горестный рассказ, Илья Григорьевич заметил: «Если бы чеченцы владели стратегией и тактикой партизанской войны, результаты оказались бы гораздо плачевнее. Беда в том, что, похоже, и наши самодовольные генералы также не имеют об этом ни малейшего понятия!».

Полковник Старинов имел много боевых орденов Страны Советов, а также ордена Испании, Польши, ГДР, Югославии и других стран. Но он носил только те из них, которые действительно считал наградами. Интересно, что медаль «За Победу над Германией в Отечественной войне» он носил тыльной стороной вперед, а барельеф Сталина, что расположен на его лицевой стороне, он своими руками спилил напильником. Это говорит о многом. Полковник И.Г. Старинов не мог простить Сталину гибели лучших сынов Отечества, и в этом я вполне с ним солидарен.

Илья Григорьевич Старинов ушел из жизни в ноябре 2000 года в возрасте 100 лет.

Я позволил себе сделать это небольшое отступление от затронутой темы рассказом о мастере диверсий И.Г. Старинове, так как оно дополняет затронутый мной вопрос о подготовке СССР к партизанской войне и о специфике диверсионной работы в тылу врага.

Глава 6

Астраханская диверсионно-разведывательная спецшкола № 005

Положение на Сталинградском и Астраханском направлениях Советско-Германского фронта (ноябрь-декабрь 1942 г.)

Продолжим рассказ о диверсионно-разведывательной спецшколе № 005.

Нашим инструктором по минно-подрывному делу был лейтенант Израиль Аркадьевич Фридман, «рубаха-парень», один из лучших учеников полковника И.Г. Старинова. Он умел добиться от каждого из нас совершенного знания этого непростого ремесла.

Нам объяснили, что массовое применение минно-подрывных средств в тылу противника подрывает его моральный дух, сеет в его рядах панику и неуверенность.

В программу по подрывному делу входило изучение нескольких конструкций мин и взрывателей, а также тактики их применения в различных условиях. Обычные мины натяжного действия мы применяли вместе с зарядом взрывчатки весом 75, 100 и 200 грамм, в зависимости от задачи, а общим весом до 5 килограмм. При этом использовали взрыватели ВП-Ф и МВ-5.

Технология установки таких мин предусматривала подготовку в земле лунки глубиной 30–50 сантиметров, в которую следовало закладывать одну или несколько толовых шашек. Но мы на практических занятиях вместо дефицитного тола обычно использовали мелинит или аммонал.

В одну из толовых шашек вставляется взрыватель, в цангу которого вставлена тонкая палочка или нижняя часть стебля камыша, к которой привязана серая нитка — под цвет окружающей среды. Лунка засыпается землей или песком, а если поблизости есть камни, то лунка  закладывается камнями. Это значительно усиливает убойную силу мины. Выпущенную из лунки нитку протягивают поперек тропы или дороги, по которой должен пройти транспорт или патруль противника. Конец нитки привязывается к вбитому где-либо на возвышенности колышку по другую сторону тропы или дороги. Затем палочка-стопор вынимается из взрывателя и мина готова к применению.

Подобным же образом мы устанавливали противопехотные и противотанковые мины-фугасы, например, камнеметные. В Калмыкии перед войной проводили ремонтные работы на основных грейдерных магистралях, для этого завозили булыжник и складывали кучами вдоль дорог. Фридман учил нас использовать это обстоятельство. Для этого в кювете, прорытом вдоль дорог, делается колодец-яма, в которой одна сторона пологая, та, что обращена в сторону дороги. Процедура закладки фугаса была такой же, как указано выше. В колодец закладывалась взрывчатка и заваливалась булыжником, потом маскировалась под кучи камней, находящихся рядом и все это забрасывалось бурьяном.

Нам рассказали, что одна из заброшенных ранее групп заложила подобный фугас, на который напоролся эскадрон казаков. Первые кони прошли спокойно, но когда в середине эскадрона одна из лошадей задела нить и фугас сработал, результат был ужасен. Булыжники буквально раздробили коней и людей. Весть об этом разнеслась по всей округе, после чего конные патрули и обозы противника стали ездить по степи рядом с дорогами. Тогда наши диверсанты изменили тактику и стали пологую стенку колодца делать в сторону от дороги. И все повторилось вновь.

Знакомили нас и с осколочно-заградительными минами, которые тоже использовались в качестве противотранспортных средств.

Изучали мы и управляемые мины, которые состояли из взрывчатки со вставленным в нее взрывателем МЧБ, чеку которого можно было выдернуть в нужный момент за привязанную к ней проволочку. Но в основном наше внимание обращали на мины нажимного действия и на конструкцию взрывателей, приводимых в действие с помощью бикфордового шнура. К сожалению, ничего более сложного и прогрессивного в арсенале нашей спецшколы не имелось. Не хватало даже простых спичек и серых ниток для растяжек. Командиры формирующихся диверсионных групп, украдкой от руководителей школы, покупали их на астраханском базаре.

Особое внимание в нашем обучении уделялось освоению основ тактики действий в степных условиях. Нас обучали ходить по степи след в след, чтобы противник, обнаружив наши следы, не мог определить численность группы. Причем это должно было происходить автоматически, так как глаза были заняты другими задачами. На марше мы ходили парами. При этом один смотрел (вел наблюдение) — в одну сторону, другой в другую.

Мы учились работать в степи, которая была гладкой как крышка стола, разводить огонь там, где горящая спичка или зажженная цигарка видны за километры. Учили нас скрытно окапываться, маскироваться, беззвучно подбираться и снимать часовых, метать финский нож и многому другому, что позволяло выполнить задание и уцелеть самому.

Много времени занимало изучение топографии, способов ориентирования на местности и по звездам, что в голой степи непростое дело. Учились пользоваться трофейным оружием, так как много боеприпасов на себе не унесешь, да и обеспечение групп было весьма ограниченным.

Учились мы все прилежно, стремились во все вникнуть, понять, освоить все приемы и наставления, хорошо сознавая, что от этого зависит выполнение боевого задания и наша жизнь.

До сих пор я помню основы партизанской тактики, лаконично сформулированные в конспектах Ильи Григорьевича Старинова: хорошая разведка, маневренность, умение применять современные средства войны, в первую очередь минно-подрывную технику, знание местности, неожиданность нападения, умение быстро  сосредотачиваться для нанесения удара, немедленное рассредоточение после него и выход группы из боя, взаимная поддержка и стойкость в бою.