Лукавый взгляд с любовью

Впрочем, достаточно параллелей. Их, убеждена, в жизни каждого из нас достаточно. Вернемся к произведению Валентина Чемериса.

Стоит отметить, что в нем, кроме вышеизложенного, совершенная художественная форма удачно сочетается с научным исследованием по теме, избранной писателем. Соответственно этому он действовал как ученый и в вопросе выяснения даты рождения Владимира Глебовича — 1157 год, которая раньше не была определена точно. Утверждение о научной направленности произведения базируется не только на том новом, что нашло в нем свои доказательства, но и на избранной методологии исследования: кропотливый (для автора) и интересный (для читателя) анализ фактов, изложение доказательств, а между ними — безупречные логические цепочки.

Многообещающее название произведения «Жизнь и смерть…» вполне оправдано, потому что жизнь — это то, что может вместить в себя смерть, надо только уметь об этом рассказать.

Предчувствует ли человек свою смерть? Если да, то что он делает, как готовится к ней? Кто об этом скажет? А получается, что сказать может внимательный, психологически чуткий мастер слова.

Отправляясь в последний поход, из которого — он почему-то знал это — возвращения не будет, Владимир «княгиню, чтобы не тужила преждевременно утешал:

— Я вернусь, как всегда из походов возвращался, — еще увижу Переяслав.

— А меня? — с тревогой княгиня.

Но он ничего не ответил, молчал, засматриваясь в далекую темно-синюю степь за Днепром».

Предчувствие… И развернуло оно перед Владимиром воспоминания о том, что и составляло основную ценность его жизни.

Это были воспоминания о сечах славных, как защищал землю русскую и народ свой от вражеских нашествий. Года 1181 «чуть не схватил за хвост» проклятого Кончака, но, хоть и выскользнул тогда волк половецкий, но удалось взять в плен двух сынов его и брата родного. В другой раз, в 1184 году, снова пришел «окаянный и безбожный, и треклятый Кончак», но объединившись, Святослав, Рюрик и Владимир отогнали его от земель русских, разбили его войско — «тех потоптали, а других захватили, а коней и оружия их многое множество набрали», еще и самую молодую жену Кончака прихватили. Вспоминалась и предпоследняя битва в 1185 году, в которой был ранен тремя стрелами вражескими: в бок и в грудь. Тогда он мужеством и отвагой своей ратников вдохновил отбить степняков, что спешили взять град и уже приступом шли на стены Переяслава, трудная была рать…

Встали перед глазами те, перед кем должен был там держать отчет, славные предки его от отца Глеба Юрьевича и до князя Рюрика, основателя княжеской династии Рюриковичей. Видел, как живых, и первых князей Руси — Кия, Щека, Хорива с сестрой их Лыбидью.

Как будто заново пережил знакомство с Забавой, черниговской княжной Ярославною. Высчитал, что восемь лет с ней прожил, а пролетели они, как один день, нежность не прошла, еще хотелось ее. Обеспокоило ощущение вины за мужские шалости.

«…осталось с ним только самое важное, то, что и должно быть с человеком, если он человек, а все мелкое, незначительное, человеческая возня и суета-сует, что до сих пор отягощала, куда-то на веки вечные отошли…»

У княгини, которая по-своему предчувствовала трагедию потери любимого, было другое:

«— Подождите!.. Лада мой, подожди!.. Я сейчас… сейчас прилечу. Я должна успеть…

Не успела она и в последнее мгновение, ибо если при жизни не скажешь любимому человеку самое главное, самое значительное, самое заветное, разве успеешь его сказать в последний миг?»

Такова вина живых перед мертвыми и такова мука за нее. И еще предупреждение: успейте, люди, сказать своим любимым и дорогим при жизни слова самые главные, не мешкайте, не ждите случая.

Вот так, читая это, становишься более уравновешенным и более уверенным в себе, понимаешь, что невзгоды, бессмысленные и мелочные, не имеют решающего значения, а значит, и внимание на них обращать не стоит. Высокая нравственность, незаметно и ненавязчиво текущая через рассуждения автора, рассказ о событиях посредством описания природы и героев, подсознательно впитывается читателем и становится его интуитивным достоянием, чем-то таким, что начинает действовать в нем априори, еще до того, как активизируются установки сознательного воспитания.

А в этом и состоит основная сверхзадача литературы.

Кроме популяризации научно-исторических достижений, кроме познавательности, сильного воспитательного влияния, новая повесть Валентина Чемериса, наконец, несет развитие украинской культуры в целом хотя бы тем, что обогащает не только оперативный лексикон наших современников введением в текст малоупотребительных слов («небавом», «ряст», «раяти», «комонник»), но и возвращением в употребление языка забытого, слов, которых уже нет в словарях («уборзі», «поножі», «бармиці», «вивідник», «налуччя», «наузи», «зелейник», «носилиці», «крозно», «узороччя», «пістряк»).

Меня не оставляет мысль, что повесть можно расширить до рамок романа. Почему-то верится, что так и будет, что автор, спасаясь от боли потерь, создал сжатый, сконцентрированный рассказ. Находясь в том состоянии, он понял что-то такое, что потребовало быстрой реализации, иначе бы оно пропало, отхлынуло. Надо было спешить. Я понимаю: когда душа замерла и просит не трогать ее, тогда не до лирических отступлений, тогда пишется так, словно добывается уголь в шахте: ударил — отколол, ударил — отколол. Но пройдет время, предатель и врачеватель наш, все успокоится, и повесть сама позовет автора подышать полной грудью в совсем иных, расширенных, рамках.

Подытоживая, отмечу, что украинская литература пополнилась еще одним произведением, которое стоит читать. Потому что оно адресовано абсолютно всем, от школьника, впервые знакомящегося с историей Украины, до диссертанта, возвращающего к жизни забытые страницы этой же истории, то есть широкому кругу читателей.

Остается только добавить, что упоминаемая книга — десятая, юбилейная среди изданий журнала «Борисфен», увидевших свет в последнее время.

А сделал возможным выпуск произведения член Конгресса азербайджанцев Украины Абузар Джаваншир оглы, который спонсировал издание.

Дилеммы о добре и счастье

Это отзыв на книгу Ивана Данилюка «Щаслива жінка світові невгодна», опубликованный в февральском номере журнала «Борисфен» за 2004 год на украинском языке.

Иван Владимирович Данилюк — украинский поэт. В книгу «Щаслива жінка світові невгодна» вошла также его первая проза.

Когда приступала к чтению книги Ивана Данилюка «Щаслива жінка світові невгодна», мне предвиделось, что оно не будет развлекательным, не будет легким. Так и получилось. Вообще-то автор заранее соответственно настраивает читателя, потому что уже в название книги заложил противоречие, объективно оправданное законами дуально организованной материи. Но почему так повелось и среди людей, где скорее должны бы побеждать моральные законы, создаваемые всеми совместно от начала времен? Это и является темой художественного исследования, предпринятого Иваном Данилюком.

Правда, название книги имеет несколько лирико-пафосное звучание, вроде намекает на поэзию или опоэтизировано возвышенную беседу в прозе. На самом деле из двести сорока страниц только тридцать отведено стихотворениям, остальные занимают три повести и ряд рассказов, толково объединенных неподдельной болью за женщину, попыткой подсказать ей дорожку к счастью даже в таком ненормальном мире, как наш.

Это сочетание «счастья» и «неугодности» имеет тотальный характер: женщины, одинаково счастливые и нет, чувствуют себя в зачерствевшем мире плохо. Что может быть больнее для вполне благополучной подруги? Конечно, воинственная зависть во всех ее разящих проявлениях.

В прозаической части книги автор начинает исследование проблем с понятийных дефиниций. Так что же такое «счастливая женщин» в его понимании? Вопреки стараниям лукавых искателей найти что-то другое, Иван Данилюк видит счастье женщины в традиционной судьбе — муж, дети, работа. И если отсутствует хотя бы одна составляющая, женщина находится в беде. Но что значит «отсутствует»? Те составляющие счастья никто в своем кармане неожиданно не находит, их надо настойчиво выстрадать, то есть обеспечить, приложив собственное старание.