Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил

Неприязнь Пиппена к Краузе и всему руководству клуба была ощутима. По уровню мастерства Пиппен был одним из лучших баскетболистов лиги, но, получая всего 3 миллиона в год, занимал в списке самых высокооплачиваемых игроков лишь 22-е место. Частично в этом был виноват сам Пиппен, и он это прекрасно понимал. Чрезмерно осторожничая, он предпочел долгосрочный контракт. Он заключал его в то время, когда баскетболисты, доказавшие свою возросшую ценность, могли перезаключать контракты, договариваясь о новых расценках. Но затем правила изменились, и пересмотры контрактов по инициативе игроков перестали практиковаться. Так Скотти и оказался в ловушке. В принципе выход можно было найти. Существовало негласное правило: владельцы клуба, заметив возросшее мастерство талантливой звезды, тонко намекали игроку, что его может ждать награда – солидная прибавка в гонораре. Однако руководство «Буллз» подобных намеков не делало. Скорее наоборот. Рейнсдорф и Краузе всячески занижали роль Пиппена в успехах клуба. Между тем «Буллз» никогда не удавалось выигрывать чемпионаты как без Джордана, так – в равной степени – и без Пиппена.

Как бы то ни было, но хозяева «Буллз» дали понять Скотти, что они в нем не слишком заинтересованы, что более того, он миновал пик своей физической формы. Если же говорить о повышении его гонорара, то, как считал агент Скотти, оно могло ожидать Пиппена лишь в другом клубе. Годом раньше его чуть было не продали в команду из города Сиэтла, а в июне 1997 г. стало окончательно ясно, что от него хотят избавиться. Поползли слухи (в который уже раз!) о том, что Краузе собирается создать новую команду, уже без Джордана, а Рейнсдорф, опасавшийся негативной реакции общественности, вел себя осторожно, прячась за кулисами неприглядного действа.

Весной 1997 г., в день, когда клубы НБА могут дозаявить новых игроков в свой состав, Пиппена опять чуть было не продали. На сей раз его хотели отправить в Бостон. Эта сделка планировалась как довольно сложная. Судя по всему, в ней фигурировал выдающийся центровой игрок Люк Лонгли. В проекте участвовал и денверский клуб, собиравшийся уступить «Буллз» свое право первого выбора новичка. Речь шла о Кейте ван Хорне, заполучить которого жаждали многие менеджеры, в том числе и Краузе. Но в итоге он достался клубу из Нью-Джерси, так что сделка, задуманная чикагцами, сорвалась.

Позднее Рейнсдорф говорил, что именно он не захотел продавать Пиппена, так как предпочел биться за шестое чемпионское звание. Такое решение он принимал со смешанным чувством. По его словам, он видел слишком много команд, блестящих и азартных сегодня и вдруг постаревших, увядших завтра. В таких случаях нечего поддаваться сантиментам – жизнь есть жизнь. Как вспоминал Рейнсдорф, он еще спросил Краузе, насколько оправдают их надежды молодые новобранцы клуба и скажут ли они решающее слово в предстоящих чемпионатах. Краузе на этот счет не был слишком уверен. В итоге Рейнсдорф решил оставить все как есть: пусть команда, в том же наигранном составе, бьется за шестой чемпионский титул.

Что же касается Пиппена, то Рейнсдорфу до его настроения дела не было. Бизнес есть бизнес. Игроков всегда перепродавали, даже великих. Только Джордан избежал этой участи, но на то он и Джордан, баскетбольный «Малыш Рут» (автор сравнивает Майкла со знаменитым в 20-х гг. бейсболистом-рекордсменом. – Прим. пер.). А Скотти Пиппен, при всех его достоинствах, на лавры Джордана претендовать все же не мог. Увы, мир спортивного бизнеса жестокий и холодный. Другое дело – Рейнсдорфу не стоило так откровенно и бестактно раскрывать свои карты одному из агентов Пиппена – Кайлу Роуту. В итоге Пиппена все же не продали – к радости не только Джордана и Джексона, но и бесчисленных болельщиков. Сложись по-другому, команда развалилась бы. И тогда, как заметил один из консультантов клуба по пиару, реакция общественности свела бы все новые сделки Рейнсдорфа к нулю. Конечно, право продать Пиппена за руководством «Буллз» осталось, но предложений ему не поступало. Тем временем начался трудный и болезненный процесс окончательного формирования команды.

То памятное заявление Джордана, сделанное им по телевидению, укрепило позицию Джексона. Как правило, с тренерами, даже преуспевающими, в НБА особо не церемонились. Когда дела в клубах шли плохо, наставников команд тут же увольняли. Если же брезжили надежды на лучшие времена, не представляло труда взять в клуб самого именитого тренера. Однако верность Джордана своему учителю в корне изменила ситуацию. «Фил – счастливчик, – не без зависти говорил один из бывших тренеров «Буллз», – ему повезло с доверенными лицами. Мало того что его агент Тодд Масбергер – большой дока и честный парень. Так у него есть еще один агент, хоть и не официальный, но величайший в истории спорта – сам Майкл Джордан. С такой парочкой никому не справиться».

В последние годы переговоры с руководством чикагского клуба вел от имени тренера Тодд Масбергер, брат Брента Масбергера, телекомментатора компании Эй-ви-си. Переговоры эти были напряженными. Одна из причин – резко возросшие гонорары тренеров. Владельцам лидирующих клубов трудно было смириться с положением, когда даже тренеры команд, замыкающих турнирную таблицу, подписывали немыслимые контракты. Но им ничего не оставалось делать – прилив нельзя было остановить. Игроки тоже купались в деньгах, и у них исчезал стимул к спортивной борьбе. Соответственно возрос спрос на тренеров, которые действительно могли бы разжечь в своих питомцах спортивный азарт. Таковыми наставниками были, среди прочих, волшебник из Детройта Чак Дейли, Пэт Райли, многое сотворивший в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, а также тренеры-вундеркинды некоторых студенческих команд. На баснословные гонорары Кевина Гарнетта они еще не тянули, но получали уже столько, сколько совсем недавно зарабатывал Майкл Джордан.

Все это было в новинку, и владельцы чикагского клуба пока что не свыклись с мыслью платить тренеру ставку звездного игрока. В 1992 г., когда Джексон вел свою команду ко второму чемпионскому званию, он подписал трехлетний контракт, согласно которому получал 800 тысяч долларов в год. Масбергер посчитал эту сделку унизительной для него. Тренеры того же ранга получали тогда в два раза больше, но Джексон, по мнению Масбергера, не умел биться за свои права. Он не был материалистом и не придавал особого значения деньгам. Разумеется, Джексон хотел, чтобы его труд был справедливо вознагражден, но осложнять переговоры, идти на обострение отношений – этого он не желал. В принципе он считал, что владельцы «Буллз» даже расщедрились: 800 тысяч долларов в год казались ему весьма приличной суммой.

Кстати, во время крайне нервозных переговоров по поводу контракта Джексона Краузе как-то обронил Масбергеру: «Тренер «Буллз» никогда не будет получать миллион в год. Так что не мечтайте о большем – подписывайте». Краузе ошибался. После того как «Буллз» в четвертый раз стал чемпионом, в сезоне 1996/97 г., на волне всеобщего ликования Джексону уже платили 2,7 миллиона. Масбергер предложил было заключить долгосрочный контракт, но руководство клуба на это не пошло: оно уже подумывало о новой команде и о новом, более послушном тренере. Годом позже, когда зашла речь о контракте Джексона в сезоне 1997/98 г., переговоры стали еще напряженней. По словам Масбергера, иметь дело с Краузе и Рейнсдорфом было все равно что вести диалог с политическими лидерами Северной Кореи. Переговоры велись в укромных уголках – в зданиях, принадлежавших Рейнсдорфу. Рейнсдорф и Краузе боялись огласки, хотя любой чикагский болельщик знал, что судьба клуба целиком зависит от продления контракта с Джексоном. Уйдет тренер – уйдут Джордан и другие ключевые игроки.

К тому времени разногласия между Краузе и Джексоном достигли апогея. С тех пор как Джордан, расставшись с бейсболом, вернулся в клуб, Краузе не делал секрета из своих намерений перекроить состав команды. Он неоднократно и достаточно откровенно давал понять, что в его представлении чикагская команда-мечта должна быть командой, где первую скрипку играет не Майкл Джордан (его бы он вообще вывел из состава), а руководство – иными словами он, Джерри Краузе. Одно время он вступил в тайный сговор с главным баскетбольным тренером штата Лиона Тимом Флойдом. Джексон прослышал от друзей, что Краузе посылал тому видеозаписи матчей с участием «Буллз». По мнению многих, здесь присутствовал элемент личной неприязни. Джексон, которого возвел в ранг тренера именно Краузе и который по иерархии был ниже его, тем не менее пользовался гораздо большей популярностью, чем его «благодетель». Когда во время торжественных церемоний по случаю очередного чемпионского звания «Буллз» называлось имя Джексона, болельщики приветствовали его восторженными возгласами. Когда же называлось имя Краузе, зал столь же недовольно реагировал.