Записки солдата

15 июня на фронт прибыл 19-й корпус Корлетта, который сменил войска Джероу у Сен-Ло и принял на себя участок фронта в районе Карантана. Как и Джероу, Корлетт хотел ворваться в Сен-Ло. Заботясь о сохранении американских войск я сдержал стремление Корлетта и приказал ему закрепиться на своем рубеже.

Торсон посмеивался над моей борьбой с Корлеттом.

- Они подготовились для охоты на медведя, - заметил он. - Как Корлетту, так и Герхардту не терпится взять Сен-Ло.

- Они останутся на своих рубежах, - проворчал я, - даже если бы для этого потребовалось отнять у них все боеприпасы. Никто не сдвинется с места, пока Джо не захватит Шербур. Я хочу, чтобы Пет и Джи прочно закрепились на своих рубежах. Противник все еще может нанести удар и мы не будем рисковать тем, что враг прорвется к участку "Омаха".

Я отменил свой запрет наступать на Сен-Ло только за несколько дней до прорыва. К тому времени нам для развития наступления были очень нужны дороги, проходившие через этот город.

9 июня я отдал приказ Коллинсу до начала наступления на Шербур перерезать полуостров Котантен у его основания. Выполнение этой задачи возлагалось на 82-ю и 9-ю дивизии, в то время как 4-я и 90-я дивизии должны были продвигаться на Шербур. Пока 9-я дивизия выгружалась на берег, на 90-ю дивизию была возложена задача расширить плацдарм 82-й дивизии к западу от реки Мердере.

Наш выбор 90-й дивизии оказался неудачным. Три дня дивизия мешкала с переходом в наступление. На четвертый день Коллинс попросил меня заменить командира дивизии. Дивизия прибыла в Англию в апреле 1944 г. под командованием бригадного генерала Джея Маккелви, в прошлом командующего артиллерией этой же дивизии. Незадолго перед отправкой из Соединенных Штатов старый командир 90-й дивизии был назначен на должность командира корпуса. Таким образом, Маккелви пришлось взяться за дело, к которому он не был должным образом подготовлен. Тем не менее работа Маккелви в течение двух месяцев пребывания в Англии убедила меня, что можно попытаться доверить ему командование дивизией. К сожалению, в наследство ему досталось много неспособных командиров, и в результате 90-я дивизия оскандалилась в самом же начале наступления.

Через основание полуострова Котантен тянулись пересеченные живыми изгородями поля, которые представляли собой естественную линию препятствий, значительно более мощную, чем мог создать Роммель. В течение столетий широкие, тучные равнины постепенно делились на все более мелкие участки пастбищ, огороженные земляными стенами, превратившимися со временем в настоящие крепостные валы. Часто эти стены достигали высоты и ширины танка, их венчали густые заросли деревьев и колючих кустов. Корни деревьев укрепили уплотненные временем стены, как стальной каркас усиливает бетон, превращая его в железобетон. Вдоль многих земляных стен проходят глубокие дренажные канавы, которые использовал противник в качестве готовых ходов сообщения. Чтобы продвигаться от пастбища к пастбищу, потребовалось проделывать проходы в этих стенах под сильным огнем хорошо замаскировавшегося противника. Даже в Тунисе мы не встречали такой подходящей для обороны местности. Коллинс считал, что такая местность представляла не меньшие трудности, чем джунгли Гуадалканала.

Большинство необстрелянных дивизий в первых боях приходит в замешательство в результате сильного нервного напряжения людей. Пока солдаты не привыкнут к мучениям раненых и не перестанут бояться смотреть смерти в глаза, они от страха и смятения инстинктивно сбиваются вместе. Их нельзя бросить в атаку одних, а нужно вести самому командиру, иногда даже прибегая к уговорам. Через несколько дней это состояние обычно проходит, дивизия получает крещение огнем, и войска нормально реагируют на уверенные и разумные действия командования.

Если была возможность, мы старались смягчить силу психологического воздействия боя, направляя каждое новое соединение на "спокойный" участок фронта, перед тем как использовать его в наступлении. Но когда 90-я дивизия выгрузилась на участке "Юта" вслед за 4-й дивизией, на фронте не было "спокойных" участков. У нас не было выбора, и мы бросили дивизию в наступление в условиях, в которых даже ветераны могли испытать большие трудности. Однако такое неожиданное испытание выпало не только на долю 90-й дивизии. И другие не имевшие опыта дивизии вводили в бой иногда еще в более тяжелых условиях, однако большинство из них с честью выдержало эти испытания. Но почти с самого момента перехода в наступление 90-я дивизия стала "трудной" дивизией. Действия дивизии настолько раздражали командование, что штаб 1-й армии опустил руки и потребовал ее расформирования и использования в качестве пополнений для укомплектования других дивизий. Однако мы сохранили дивизию, и впоследствии она стала одной из лучших дивизий на европейском театре. Из этого примера видно, как быстро волевой командир может вдохновить подчиненные ему войска. Более того, этот пример еще раз подтвердил то, на чем мы давно настаивали, а именно, что, с точки зрения личного состава, все дивизии одинаковы, они различаются только искусством и умением своих командиров.

Когда Коллинс назначил вместо Маккелви командиром 90-й дивизии своего заместителя Лэндрама, мы предупредили Джена, чтобы он основательно почистил командный состав дивизии. Лэндрам, ветеран экспедиции на острове Кыска, прибыл в распоряжение Коллинса в Англию по просьбе последнего. Обрадовавшись возможности получить дивизию, Лэндрам опрометчиво пообещал мне доставить с западного берега Котантена "коктейль из морской воды".

Однако прошли еще три недели ничем не примечательного участия дивизии в боевых действиях и она опять себя опозорила. Две роты сдались врагу, немцами были захвачены оборонительные позиции целого батальона. Лэндрам почистил дивизию, но недостаточно. Моральный дух дивизии был подорван, и ее уверенность в себе исчезла. Лэндрам не сумел зажечь дивизию и должен был уйти. Хотя мой штаб продолжал настаивать на расформировании дивизии и использовании ее в качестве пополнений для укомплектования других дивизий, я имел основания надеяться, что сильный командир может спасти дивизию. 30 июля мы нашли такого командира в лице бригадного генерала Реймонда Маклейна, который заслужил свое звание в национальной гвардии. Я открыл Маклейна во время кампании в Сицилии, где он был командующим артиллерией дивизии Миддлтона. Оттуда я перевел его в Англию, где он находился в моем распоряжении на случай непредвиденных обстоятельств, подобных случившемуся.