Пройдённый путь (Книга 2 и 3)

"Реввоенсовету 1-й Конной армии

Организованный пролетариат и красный гарнизон Елисаветграда приветствуют в Вашем лице легендарную красную кавалерию, пробившую дорогу в Крым. Передавая от нас привет частям красной конницы, скажите им, что сердца елисаветградского пролетариата и красного гарнизона бьются в унисон с сердцами героев славной непобедимой конницы.

Вперед же в Крым через трупы врангелевских банд!

Да здравствует всемирная непобедимая Красная Армия!"

Во второй половине дня б ноября полештарм передислоцировался в Петровское, что примерно в сорока километрах от железной дороги. Петровское было большим селом, в нем насчитывалось около пятисот дворов, поэтому Лецкий нашел для нас неплохое помещение.

Последние дни выдались морозными, ветреными, что прибавило нам немало хлопот. У многих бойцов основательно износилось обмундирование, они мерзли, приходилось все чаще разводить костры, но и для этого не хватало дров. Северная Таврия и Крым, как известно, бедны топливом. Между тем конники, как и все части Южного фронта, вынуждены были располагаться в открытом поле. К этому надо добавить еще и то, что у нас не хватало питьевой воды и для лошадей и для людей - кругом на десятки километров ни речек, ни родников. Доставали воду с большим трудом. Правда, с фуражом было несколько легче: еще на пути в Берислав мы заготовили фураж в большом количестве и теперь не испытывали в нем острой нужды.

Передышку перед решающим штурмом мы старались использовать для пополнения армии всем необходимым.

Лецкий при очередном докладе спросил меня, как решен вопрос с выдачей обмундирования курсантам кавалерийских курсов армии в Елисаветграде и как быть с запасным кавалерийским полком в Знаменке.

Дело в том, что в период ожесточенных боев на пополнение 1-й Конной армии прибыл 15-й кавалерийский полк, который находился в это-время в Знаменке. Я располагал сведениями, что полк недостаточно вооружен, бойцы не имеют теплой одежды. Долго думал, как поступить. Знаменка от нас очень далеко, и пока полк подойдет в расположение предстоящих боев, он еще больше потеряет боеспособность и вряд ли принесет пользу. Посоветовавшись с членами Реввоенсовета, решил передать 15-й полк в непосредственное подчинение нашему инспектору кавалерии т. Мурзину до приведения в полную боевую готовность.

Что касается обмундирования для курсантов - этот вопрос мы обсудили вечером на заседании Реввоенсовета. Курсы заканчивала группа в 75 человек. Реввоенсовет постановил: выдать им 75 комплектов кавказского обмундирования. Читателю может показаться странным, что для решения столь незначительного вопроса приходилось созывать Реввоенсовет. Да, созывали. Дел у нас было много, больших и важных. Но в то время Республика Советов испытывала трудности буквально во всем. Мы знали, что рабочие центральных районов сидят на голодном пайке. Поэтому экономили на всем. Потому и занимался Реввоенсовет такими вопросами, которые в нынешней обстановке решил бы, скажем, командир роты.

Едва ушел Лецкий, как в комнату влетел Ворошилов. С мороза, раскрасневшийся. Он протянул мне только что полученную из штаба командюжа телеграмму:

"В районе 6-й армии, - писал врид начштаба Южного фронта И. X. Паука, замечена масса пленных, идущих частью без конвоя, группами по направлению к Бериславу. При таких условиях пленные могут осесть в тылу и создать там неблагоприятное для нас настроение. Помкомандюж приказал срочно принять необходимые меры к правильной эвакуации пленных.

Помкомандюж также приказал организовать соответствующим образом охрану зоологического сада в Аскании-Нова, представляющего собою ценное достояние Республики".

- Лецкий уже принял меры, - сообщил Ворошилов. - А насчет заповедника в Аскании-Нова я недавно разговаривал по телефону с комендантом Селезневым. Там все в порядке. 19-й полк Петра Стрепухова, который мы оставили в заповеднике, несет охрану добросовестно. Все животные и птицы в полной сохранности.

- Пусть Лецкий сообщит об этом в штаб фронта, - распорядился я.

Вместе с Ворошиловым сели писать приказ по Конной армии. Согласно директиве командюжа от 5 ноября 1920 года нам предлагалось спешно привести в порядок конницу и готовиться к переправе через Сиваш у Чонгарского полуострова вслед за пехотой 4-й армии. М. В. Фрунзе указывал, что всю операцию по форсированию Сиваша мы должны проводить сосредоточенными силами и с максимальной энергией, доводя атаки во что бы то ни стало до успешного конца, ибо при данных условиях открытая атака живой силой является наискорейшим и наилучшим средством решения задач.

Исходя из этого, мы решили передислоцировать некоторые дивизии, поставили им задачу привести части в боевой порядок, произвести выкормку и ковку лошадей, ремонт обоза и снаряжения, чистку орудий, пулеметов и винтовок. Запастись к предстоящей операции достаточным количеством огнеприпасов, продфуража и продовольствия со станции Березнеговатая. Устанавливался порядок обеспечения технической связи между дивизиями и полештармом и т. д.

Когда разрабатывался приказ, нам сообщили, что на станцию Рыково прибыл командующий фронтом М. В. Фрунзе.

- Завтра, 7 ноября, командюж будет здесь, - доложил Лецкий.

Мы очень обрадовались этому сообщению. Хотелось о многом поговорить с Фрунзе. Ожидали его с утра 7 ноября, а он приехал около двух часов дня. С ним были член Реввоенсовета фронта Смилга и наркомпрод Украины Владимиров.

Прошло две недели с того дня, как мы встречались с Фрунзе в Апостолово. Тогда Михаил Васильевич был бодрым, розовощеким, а сейчас лицо его осунулось и потемнело. Оно и понятно - эти дни для всех нас были напряженными, тяжелыми, а для командюжа - тем более.

- Ну, Семен Михайлович, рассказывайте, как у вас идет подготовка к новым боям? - спросил меня Михаил Васильевич.

Выслушав мой доклад о состоянии войск и их дислокации, Фрунзе улыбнулся.

- Коротко, коротко, Семен Михайлович. А мне пошире бы надо...

Фрунзе высоко оценил мужество и боевую доблесть конармейцев.

- Я бы поставил вам в упрек лишь одно, - заметил командюж. - Почему ваши бойцы не взорвали мост через Генический пролив? Ведь часть войск Врангеля ушла через Арабатскую стрелку.

Я доложил, что враг сосредоточил там большие силы и конники не могли прорваться.

Фрунзе помолчал с минуту, словно раздумывая, потом сказал:

- Да, мы понесли большие потери. Но еще большие потери у наших врагов...

И Михаил Васильевич рассказал нам о том, что видел, когда ехал по железной дороге на станцию Рыково. Все проселочные дороги, шедшие в направлении с севера на юг, полны следов кровавой схватки, которая еще недавно была в этих местах. Участок железной дороги между станциями Большой Утлюг и Рыково почти полностью разрушен. Десятки разбитых вагонов, несколько составов спущено под откос. Многие вагоны все еще горели, то там, то здесь рвались снаряды. Все это бросили врангелевцы при поспешном отступлении.

- Но больше всего меня удручило большое количество убитых лошадей, продолжал Фрунзе. - Буквально вся степь покрыта конскими трупами. Сотни, тысячи. Это производит гнетущее впечатление. Я даже подумал о том, как тяжело нам будет после войны из-за нехватки лошадей. И уж кому-кому, а вам, Семен Михайлович, придется заняться этим вопросом, так?

Ворошилов толкнул меня в плечо:

- Верно, Семен, ты у нас знаток по этой части.

- У всех нас будет работы по горло, только бы скорее врага разбить, вновь заговорил Фрунзе. И далее он рассказал о том, что предстоит.

Войска 4-й армии энергично готовятся к форсированию перешейков. Работы очень тормозятся полной оторванностью тылов, отсутствием не только танков, но даже тяжелой артиллерии. Затянулся ремонт железнодорожных мостов, отсутствует топливо, не хватает продовольствия для передовых частей. Поэтому приходится несколько медлить с началом операции.

- Обо всем этом я доложил Главкому и Предсовобороны Ленину еще вчера по телеграфу со станции.