Великие адмиралы

Еще более трудно оценить действия Ямамото потому, что в последние десятилетия на Западе возобладала упрощенная, но выглядящая убедительно точка зрения. Считается, что тщательное изучение документов оправдывает Японию и Императорский Флот в тех действиях, которыми гордиться не следует. Историки изображают Ямамото как умеренного националиста и патриота, который безуспешно пытался приостановить сползание Японии к войне, инициатором которого была Императорская Армия. Однако, когда война стала неизбежной, адмирал приложил все силы и способности для достижения победы, хотя в частных беседах признавал, что Япония ее не может добиться. Часто цитируют его высказывание, что Япония в войне против Соединенных Штатов в течение 18 месяцев будет иметь успехи, но потом сложности начнут стремительно возрастать. Его выдают за свидетельство трезвого и дальновидного подхода и автоматически распространяют на весь Императорский Флот.

Такой портрет Ямамото выглядит очень убедительно, особенно 40 лет спустя. Но вот насколько он верен? Действия Императорского Флота в Шанхае в 30-х годах ясно показали, что он не может служить образцом благородства и сдержанности. Именно флот, а не армия, жаждал захватов на азиатском материке, именно он развязал войну в Юго-Восточной Азии в 1941 году. Именно Ямамото, а не морское министерство или Морской Генеральный Штаб, потребовал в рамках войны за Юго-Восточную Азию начать действия против Соединенных Штатов. Операция против Мидуэя, кампания на Гуадалканале и воздушное наступление на юго-западе Тихого океана в апреле 1943 года не принесли ни стратегического, ни тактического успеха «величайшему адмиралу после Нельсона». Если попытаться судить беспристрастно, то можно лишь удивляться, почему Джеллико или Нимица всегда уважали меньше.

Точно такие же трудности возникают при попытках оценить довоенную службу Ямамото. Англоязычной литературы о нем крайне мало. Большая часть японских источников тривиальна и переполнена похвалами, а дух фатализма, присущий японцам, не позволят им задаваться какими-либо вопросами. Но даже из того, что написано, а также между строк написанного, можно прочитать, что Ямамото был далеко не идеальной личностью. Его отношение к жене и семье вообще не укладывается в рамки порядочности. Вдобавок, он был азартным игроком. Подняться на вершину военной иерархии ему помогали тщательно продуманные интриги и хорошо развитый инстинкт самосохранения. Он был совершенно безжалостен к соперникам и презирал менее одаренных людей. В последние годы он стал откровенным деспотом. Он даже не пытался обосновать свой план захвата Мидуэя и использовал свое влияние для того, чтобы отмести в сторону все возражения как вышестоящих офицеров, так и своих подчиненных. После Мидуэя, когда стали особенно важны такие качества, как гибкость мышления и дар предвидения, он, похоже, растерял большую часть своей прошлой самоуверенности. С другой стороны, он сохранил высокое чувство долга и не поддался соблазнам материальной наживы, ему был чужд культ личности, складывавшийся вокруг него. Важной чертой его характера была отвага, и хотя он был невысок ростом, один вид адмирала внушал трепет окружающим.

Ямамото родился в Нагаока, префектура Такано, 4 апреля 1884 года, в семье школьного учителя. Впрочем, тогда его звали Исороку Такано. Он занимал пост командующего Объединенным Флотом дольше, чем любой другой адмирал в истории Императорского Японского Флота. В 1904 году он закончил военно-морскую академию Этадзима и служил на одном из кораблей адмирала Того во время Цусимского сражения. Там он был ранен в правую ногу и потерял 2 пальца на левой руке. Когда ему исполнилось 29 лет, его родители скончались. Исороку Такано был принят в клан Ямамото, такие усыновления были довольно обычном делом в Японии того времени. В 1919 году он был отправлен в Соединенные Штаты учить английский язык и до середины 1921 года прожил в пригороде Бостона Бруклине. После производства в капитаны 1 ранга Ямамото вернулся в Соединенные Штаты уже в качестве военно-морского атташе и занимал этот пост в 1926 — 28 годах. Ямамото пользовался успехом у своих американских знакомых, хотя остался крайне низкого мнения об американском флоте. Он считал его чем-то вроде «клуба для игроков в гольф и бридж».

После возвращения из Соединенных Штатов Ямамото переквалифицировался из артиллеристов в морские летчики. В 1928 году он становится командиром авианосца «Акаги», а в 1929 году получает звание контр-адмирала. В 1933 году Ямамото занимает пост командира дивизии авианосцев. Ямамото поочередно занимает несколько административных и политических должностей, и становится ясно, что его ждет блестящая карьера. Он входит в состав японских делегаций на Лондонских конференциях по ограничению морских вооружений в 1930 и 1935 годах, возглавляет технический отдел департамента аэронавтики, а позднее и сам департамент. С 1936 по 1939 год он занимает пост заместителя морского министра в 4 различных правительствах. После Лондонских конференций Ямамото становится известен широкой публике как дома, так и за рубежом. Однако его положение во флотской иерархии в 30-х годах не было прочным, так как он трижды выступал против общепринятой точки зрения. Прежде всего, он был сторонником процесса ограничения морских вооружений, который был начат Вашингтонской конференцией 1922 года. На ней было установлено соотношение сил линейных флотов США, Великобритании и Японии, равное 5: 5: 3. Далее, Ямамото был сторонником развития авианосной авиации. В японском флоте, как и в остальных, этому противились консерваторы, по-прежнему верившие в несокрушимость превосходства линкоров. Вдобавок Ямамото был противником союза с европейскими державами Оси, хотя множество армейских и флотских офицеров поддерживали этот курс, особенно армейцы. Несмотря на возникшие после смерти адмирала мифы, Ямамото не пользовался большим уважением и любовью на флоте в то время, когда занимал пост командующего. Наоборот, его репутация среди офицеров была весьма шаткой. Он нажил себе огромное множество врагов, и одной из главных причин его назначения на пост командующего было желание вышестоящего начальства убрать адмирала подальше от возможных убийц. Ведь в тот период различные ультрапатриотические организации частенько устраняли недостаточно лояльных, по их мнению, людей.

Результаты деятельности Ямамото на этих постах следует расценить как довольно противоречивые. В конце 1941 года Япония имела больше авианосцев, чем любая другая держава, — 10 единиц, однако в области политики имелись два важнейших фактора, оказавших роковое влияние — ограничение морских вооружений и союз с Германией и Италией. Впрочем, ни в том, ни в другом лично Ямамото не виноват. Ограничение морских вооружений было ключевым фактором во взаимоотношениях с Соединенными Штатами, а Ямамото занимал недостаточно высокий пост, чтобы определять национальную политику. Присоединение Японии к Оси произошло уже после того, как он покинул Токио. Между морским министерством, Морским Генеральным Штабом и Объединенным Флотом шла постоянная борьба. В таких условиях любой из старших офицеров должен был иметь ряд своих протеже, которых можно было использовать для сокрушения соперников. В результате Ямамото, морской министр Мицумаса Ионаи и их единомышленники находились под постоянным сильнейшим давлением. Возможно, самое большое, что они могли сделать, — проследить, чтобы старшие офицеры не превращали своих подчиненных в простых марионеток, как это произошло в армии. Может быть, оттяжка подписания договора между Японией и Германией являлась максимумом того, что мог сделать флот. При сложившихся обстоятельствах большего добиться было трудно.

Ямамото прибыл в Хасирадзиму, где базировался флот, в качестве одного из самых способных командиров, что признавали даже его противники. Кроме того, он был тесно связан с морской авиацией. Именно эти 2 фактора определили его славу, как одного из величайших адмиралов ХХ века. В действительности до 1939 года Ямамото не командовал ни одним из японских флотов. С октября 1933 по май 1934 года он занимал должность командира дивизии авианосцев, но это было слишком недолго, чтобы полностью осознать революционные изменения в характере морской войны, и уж совершенно недостаточно, чтобы продемонстрировать свою компетентность и способности. Вообще вся карьера и репутация Ямамото для западного историка — сплошная загадка. И не только потому, что с 1929 по 1939 год он почти не выходил в море, где мог продемонстрировать свои тактические таланты, но и потому, что он не оказал заметного влияния на формирование доктрины флота ни до, ни после 1939 года. Его репутация как одного из создателей японской морской авиации при ближайшем рассмотрении оказывается дутой. По своим талантам Ямамото значительно уступал вице-адмиралу Сигеёси Иноуэ. Хотя правдой является то, что японская морская авиация совершила значительный рывок именно в то время, когда Ямамото занимал различные посты в морском министерстве, — его личный вклад в дело промышленного развития трудно обнаружить. Иногда утверждают, что во время службы в департаменте аэронавтики Ямамото принимал участие в создании истребителя Мицубиси «Зеро», который в 1941 году был лучшим в мире авианосным истребителем. Но если он и поддерживал «Зеро», это же делали и многие другие люди. Нет никаких достоверных доказательств того, что Ямамото приложил здесь какие-то особенные усилия.