Записки бывшего милиционера

Эта поездка была не очень удачной, целестина мы нашли немного, но мне повезло с камнем весом 5–7 килограммов, на котором отлично сохранились и объёмные отпечатки различных моллюсков, и сами окаменевшие много сотен миллионов лет назад такие же моллюски. Причём на этом камне я насчитал их семь видов, а это бывает чрезвычайно редко. На него я случайно наткнулся метрах в двадцати от избушки, где мы ночевали, и он представляет ценный экспонат в моем Музее камня.

Когда из Вихтова мы вернулись в посёлок, Паша дистанционно включил зажигание машины, оставленной у дома Николая, сысоевского знакомого (Николай и свёл нас с проводником Володей). Подойдя к дому, мы застали Николая бегающим вокруг машины и не знающим, как к ней подступиться. Оказывается, он не ведал, что двигатели некоторых марок автомашин можно включать и выключать на расстоянии. И когда у Пашиной машины вдруг, ни с того ни с сего, заработал двигатель, Николай перепугался, думая, что это случилось в результате какой-то неисправности. Вот и бегал вокруг неё, не зная, что делать, чтобы остановить мотор. Хорошо, что не успел предпринять никаких конкретных действий.

Вспоминаю ещё один из наших походов на байдарках по речке Сояне, а затем и по Кулою. В селе Сояна (как и речка) природа устроила нам небесное представление. Село полосой расположено на высоком берегу протекающей широкой излучиной (чуть ли не 360 градусов) реки. А с берега, как из театральной ложи, видна чарующая панорама: леса, горы и потрясающе красивые отдельные облака — белоснежные на фоне других, угольно-чёрных, — на глазах меняющие свои очертания, а между ними то и дело сверкание огромных, от неба до земли, молний. И всё это — поверь, читатель, — под лучами вечернего солнца! Такого масштабного и мощного представления я ни до, ни после никогда не видел.

Забавный случай произошёл в этом же селе чуть позже, когда один из местных парней по имени Валера, находясь в подпитии, добровольно взялся нам помогать — разгрузить байдарки и устроить их на ночь, а потом повёл нас к себе на ужин и на ночлег. Во время застольной беседы он вдруг спросил: «А знаете, кем я работаю?» Тарасик и ляпнул самое абсурдное, что ему пришло в голову: «Воспитателем детсада». Парень вытаращил на нас глаза: «А откуда вы знаете?!» Тут пришлось нам таращить глаза. Оказалось, Валера действительно работал воспитателем в сельском детском садике. Это был единственный на всю область, а может быть, и на всю страну детсадовский воспитатель мужеского полу. И Тарасик, рассчитывая на смех по поводу своего абсурдного ответа, попал в десятку. Но более нелепого — по виду и состоянию — воспитателя детского сада, наверное, не было во всём мире.

Другое своё байдарочное путешествие мы с друзьями-коллегами пытались предпринять по речке Кене (начинается из Кен-озера), далее по реке Онеге до знаменитых онежских порогов. Но Кена в самом её начале оказалась маленькой речушкой, по которой невозможно было пройти на байдарке. Зато на берегу Кенозера, у устья Кены, мы обнаружили рыбацкую избу, в которой и заночевали. Вот тут-то мы и насмотрелись на крокодильи челюсти щук, выловленных кем-то в озере: на стенах избы висело множество щучьих голов с разинутыми челюстями, усыпанными огромными зубами. Размер каждой щучьей пасти был таков, что, казалось, голова любого человека свободно могла бы там вместиться. Трудно было поверить, что эти морды когда-то принадлежали живым щукам. Но мы убедились в этом, когда отсутствовавший в избе часа полтора Володя Лобанов вернулся с огромной только что выловленной из реки щукой. Её морда, хоть и была меньше тех, что висели на стенах, выглядела не менее устрашающе.

Это путешествие мы начали почти с середины Кены, ширина и глубина которой оказались достойной байдарки.

О некоторых своих поездках-путешествиях по Союзу я уже рассказывал, но хотелось бы к этому чуть-чуть добавить.

Конечно, и в других регионах страны, которая ещё называлась СССР, удалось увидеть много интересного, запоминающегося. Но сейчас всплывают почему-то по большей части либо негативные моменты, либо сугубо личные впечатления. Например, в Киеве очень порадовали «Вареничные» — заведения, где кормили варениками не только традиционными — с творогом или картошкой, — а и с капустой, изюмом, вишней, яблоками и даже с мясом (именно вареники, а не пельмени!). Коллеги-украинцы были очень гостеприимными и кормили нас своими (неслыханными и неведомыми нам дотоле) вкуснейшими национальными блюдами.

Город Одесса (тогда ещё российский), где я был с Еленой и детьми в июне 1981 года и где вообще мечтал побывать с детских лет, когда прочитал книгу В. Катаева «Белеет парус одинокий». Книга замечательная, и город прекрасен, но вот люди… Люди показались мне грубыми и жадными. Не только юмора не услышал, но и простой доброжелательности не почувствовал, даже на рынке «Привоз», знаменитом как источник анекдотов. Конечно, реальная жизнь — это не анекдоты и не рассказы одесситов о самих себе. Книжные представления о чем-либо, как правило, причина для разочарований. Но зато здесь мы увидели и Потёмкинскую лестницу, и всем известный неописуемой красоты оперный театр, и старую архитектуру города, где ни один дом не был похож на другой.

Очень понравился город-работяга Харьков, где люди — опять же на мой взгляд — гораздо приветливее, чем в Одессе. Помимо всего прочего, запомнилась рассказанная нам история, связанная с памятником с тринадцатью фигурами: от бунтующей крестьянки до рабочего со знаменем в руках. Памятник находится в парке имени Т. Г. Шевченко. В Великую Отечественную войну, во время оккупации Харькова, немцы не только не уничтожили памятник, но и спасли его от бомбёжек: обложили его снизу доверху мешками с песком. А в наше время харьковчане шутят: «В городе не пьют только тринадцать фигур, но и они не сводят глаз с гастронома» (напротив памятника находится магазин, торгующий алкогольными напитками).

И ещё одно наблюдение. В августе 1985 года на турбазе «Воронцовские пещеры» меня поразила не сама пещера, а ночное небо с яркими звёздами величиной с крупное яблоко. В один из моментов, отойдя от костра, вокруг которого я с такими же туристами просидел до глубокой ночи, я случайно посмотрел на небо и от неожиданности даже присел — всё небо было усыпано сияющими огромными звёздами, до которых, казалось, можно дотянуться рукой. Окажись на моём месте небезызвестный Курочкин из фильма «Свадьба с приданым», он бы легко мог подарить одну из звёзд своей возлюбленной («…с неба звёздочку достану и на память подарю…»). За годы, прожитые на Севере, я отвык от южного ночного неба. На Севере ночное небо не впечатляет. Звёздочки маленькие, тусклые и далёкие-далёкие. Да и их, как правило, из-за туч не видно.

За прожитые годы мне удалось побывать за границей несколько раз. Конечно, в эту заграницу не входят союзные республики бывшего СССР, или, как их называют теперь из соображений политкорректности, страны ближнего зарубежья. Для меня эти «страны» — не заграница, а просто — Советский Союз, единая страна с одной государственной границей.

Первой моей зарубежной поездкой был тур в Югославию-Ру-мынию, о котором я уже упоминал. В последние советские годы побывал в ГДР (по взаимному гостевому визиту по линии МВД СССР и ГДР) вместе с Еленой. Тут мы впервые на себе испытали, что такое официант, постоянно стоящий у тебя за спиной и готовый в любую минуту заменить блюдо и долить в бокал после каждого твоего глотка. В ГДР экскурсионная программа, отдых и питание были организованы на высшем уровне. В этот же период посетил Польшу (полуслужебная поездка по обмену опытом работы с добровольными народными дружинами — ДНД). Об этом я тоже уже упоминал.

Но зато за несколько послеперестроечных «капиталистических» лет России мне удалось лицезреть многие страны Южной и Западной Европы и даже Китай. Не был пока в Скандинавии, но особо туда и не стремлюсь, видимо, сказывается то, что и сам живу на Севере. По прошествии нескольких лет после загранпоездок на вопрос, хотел бы я жить там, в Европе? — вряд ли смог бы ответить положительно. Чтобы жить там комфортно, нужны большие деньги и знание языка. А просто так — не жить, а пребывать без того и другого — не для меня.