Первая мировая война в 211 эпизодах

За этим последовали ужасные дни и еще более тяжелые ночи. Мне стало ясно, что все потеряно. Возлагать какие бы то ни было надежды на милость победителя могли только круглые дураки или преступники и лжецы. В течение всех этих ночей меня охватывала все большая ненависть к виновникам случившегося […]

Я пришел к окончательному выводу, что должен заняться политикой.

Фотодокументы

1914–1918

Мобилизация гужевого транспорта в русскую армию. Санкт-Петербург, 31 июля 1914.

“Война — дело рук русских, это все знают; немецкая армия проводит мобилизацию, чтобы ответить русским, которые готовят нападение, как всем известно”.

Русские военнопленные на Ужокском перевале. Карпаты, весна 1915.

“Блуждания по карпатским ущельям и перевалам утомляли монотонностью и отсутствием конкретных результатов”.

Отправка в тыл русских военнопленных, захваченных в мае — июне 1915.

“В конце концов приходит приказ: немедленно отходить, бросить снаряжение и раненых. Как бросить раненых? Да, бросить раненых! “Быстрее! Быстрее! Немцы вот-вот войдут в город!”.

Австрийская кавалерия переправляется через Вислу в Праге, предместье Варшавы. 5 или 6 августа 1915.

“Из штаба доносят, что неприятель форсировал Вислу в нескольких местах, но беспокойства они нашим войскам пока не причиняли, разве что вблизи расположений были замечены вражеские конные патрули”.

Немецкие позиции на озере Нарочь. Июнь 1916.

“Все уже давно наслышаны о грядущем русском наступлении, и в этом как раз заключается проблема. Ведь если о планах известно даже кашеварам, то существует вероятность того, что информация достигла ушей немцев тоже”.

Русские войска на улицах Варшавы. Начало августа 1915.

“Все бегут в одном направлении — на северо-восток. На машинах Бочарская вместе с остальными смогли быстро преодолеть на первый взгляд бесконечную вереницу телег и повозок, запряженных лошадьми”.

Демонстрация на Таврической площади. Санкт-Петербург, март 1917.

“Оказавшись в большом зале, Бочарская отмечает, как многое здесь изменилось. Именно в этом великолепном Екатерининском зале Таврического дворца проходила церемония проводов ее госпиталя, и медики, исполненные рвения, решимости и надежд, отправились в 1914 году на фронт”.

Вид города Шнайдемюль, где росла Эльфрида Кур. 1917.

“Эльфрида снова идет на вокзал. Она ищет свою лучшую подругу, Дору Хэнш, родители которой владеют маленьким ресторанчиком в здании вокзала”.

Красная площадь. Москва, октябрь 1917.

“Не прошло и двух месяцев с ее последнего посещения Москвы, но город с тех пор заметно изменился. Темные улицы патрулировали самодовольные, разнузданные солдаты; на рукавах у них были красные повязки”.

Немецкие войска в Минске. 1918.

“Город стал для нее настоящим откровением, он сиял белым и розовым — цветами, которые они успели позабыть, месяцами видя вокруг одни оттенки коричневого: земля под ногами, дорога, военная форма”.

Поезд с возвращающимися на родину австровенгерскими войсками остановился в Будапеште. Ноябрь 1918.

“По обе стороны от изрешеченных пулями вагонов появляются дома. Это пригороды Будапешта. Поезд делает короткую остановку на полустанке в Ракосе”.

Альпийские стрелки в своей стихии. 1915.

“Как опытный скалолаз, он смог вступить в ряды Alpini, альпийских стрелков, элиты итальянской пехоты. В июне его отправили в Беллуно”.

Австро-венгерский полевой госпиталь в районе горы Монте-Ортигара. 1915.

“Почти четырнадцать дней они смотрели, как батальон за батальоном отправляются на вершину Ортигары, и всякий раз могли наблюдать за исходом: сперва несли носилки с ранеными и вели мулов, нагруженных телами убитых, затем — через пару часов или пару дней — мимо маршировали те, кто уцелел”.

Чима-Ундичи. 1916.

“Батальон альпийских стрелков, в котором служит и Паоло Монелли, вот уже несколько дней находится на Монте-Чима. Их то и дело обстреливает вражеская артиллерия. Что происходит?”

Монте-Кауриоль. 1916.

“К тому времени они уже побывали на многих ужасных горах, но, судя по всему, эта оказалась самой ужасной. Около месяца назад они штурмом взяли Монте-Кауриоль, что стало большим успехом”.

Колонна снабжения австро-венгров неподалеку от Санта-Лючии. Октябрь 1917.

“Окопы вынесли далеко вперед, они смотрят на конус высоты Санта-Лючия на Изонцо. Равнина, выжженная равнина разделяет позиции итальянцев и укрепления австрийцев”.

Австро-венгерские егеря в Альпах. 1915.

“Прилив холода, сердце дрогнуло. Первый выстрел на войне — это предупреждение: механизм запущен и неумолимо тащит тебя за собой. Ты внутри механизма. И тебе из него не выбраться”.

Итальянские военнопленные под охраной своих победителей. Удине, октябрь 1917.

“Монелли не получает ни газет, ни сводок, он витает в облаках неведения, питаясь слухами, сумбурными, противоречивыми, порой фантастическими. Вроде того, что немцы заняли Удине. Или что 200 тысяч итальянцев сдались в плен”.

Война дошла до Африки. 1914.

“Около десяти тысяч вооруженных людей ищут друг друга на территории, соответствующей Западной Европе, только при отсутствии коммуникаций. Самое трудное — не победить врага, а добраться до него. Для любого перемещения нужно множество носильщиков”.

Корпус легкого крейсера “Кёнигсберг” в дельте реки Руфиджи. Лето 1915.

“Он видел облака дыма от вражеской артиллерии: 105-миллиметровые пушки, которые находчивые немцы, с их талантом импровизации, сняли с легкого крейсера “Кёнигсберг”.

Туземные солдаты немецких стрелковых частей в бою где-то в Восточной Африке.

“Командиры небольших групп — немцы, со всеми привычными атрибутами колонизаторов: одетые в светлую военную форму, тропический пробковый шлем, и с начальственным видом, тогда как их солдаты — из местного населения, аскари: у них то же образование и оружие, и доверяют им так же, как белым солдатам ”.

Река Пангани в Восточной Африке.

“Немецкие части, за которыми они охотились по бушам, джунглям и болотам, через реки и горы, в саванне, похоже, меньше зависели от климата и болезней, и это неудивительно, — ведь в этих частях служили черные, а они были привычны к местным условиям и, кроме того, хорошо знали местность, с завидной легкостью перемещались по ней и умели добывать себе пищу ”