Саша, Володя, Борис... История убийства

22 МАЯ 2007 года, через шесть месяцев после Сашиной смерти глава Королевской прокуратуры сэр Кен Макдональд объявил, что Великобритания будет добиваться экстрадиции из России Андрея Лугового по обвинению в убийстве. То, о чем уже четыре месяца писали газеты, свершилось. Я услышал новость в Нью-Йорке и позвонил Марине:

— Признаюсь, что был неправ.

— Причем дважды неправ: когда не верил, что англичане предъявят обвинения, и когда утверждал, что ты всегда прав!

— Но я остаюсь при своем мнении, — сказал я. — Рано или поздно англичане подведут под этим делом черту, и мы будем продолжать бороться в одиночку.

То, в какой мере правительство Великобритании пойдет на конфронтацию с Россией из-за Сашиного убийства, было предметом непрекращающихся споров в нашем лондонском кругу.

Я исходил из того, что Кремль никогда не выдаст никого из подозреваемых. Полоний как орудие убийства четко указывает на причастность российских госструктур, которые ни при каких обстоятельствах не допустят, чтобы Луговой, Ковтун или кто-либо еще, кто знает, откуда взялся этот полоний, появился в Лондоне. Их скорее застрелят по дороге в аэропорт, чем позволят сесть в самолет. К тому же имеется вполне законный предлог, чтобы отказать британцам, поскольку российская конституция запрещает выдачу российских граждан, какие бы преступления они ни совершили. Об этом англичан предупредили как официально, так и неофициально — даже и не думайте присылать запрос.

Я считал, что англичане не станут требовать экстрадиции, чтобы не нарываться на отказ. Это лишь поставит Британию перед необходимостью применить против России санкции. Россия введет ответные санкции, и так далее, пока кто-то “не моргнет первым”. Но у англичан в России слишком много интересов — от многомиллиардных капиталовложений до сотрудничества в борьбе с террористами; им есть что терять, если они выберут этот путь.

— Они не посмеют, — говорил я Марине. — Они замнут дело.

Однако двое полицейских, Джей и Колин, которые были у Марины на связи со стороны Скотланд-Ярда, категорически не соглашались, всем своим видом напоминая о старых добрых временах, когда на защиту одного-единственного civis-Britannicus'а отправлялся Королевский флот.

— Если бы ты знал нашего командира, — объясняли Джей и Колин, — ты бы понимал, что он не потерпит никакого политического давления. Если есть улики, то мы предъявляем обвинения, кем бы подозреваемый ни был, и точка!

Так или иначе, из-за британской ли гордости, юридической ли неизбежности или упрямства Скотланд-Ярда, но мне пришлось признать, что я недооценил решительность правительства Ее Величества.

— Но почему один Луговой? Ведь Ковтун оставил полониевый след по всей Европе! — возмутился я.

— Видишь ли, Ковтун проходит у нас свидетелем, — замялись полисмены. — Для экстрадиции требуется мощная доказательная база, а у нас нет против него прямых улик. Он безусловно присутствовал на месте преступления, но мы не можем доказать, что он принимал непосредственное участие в отравлении.

В каком-то смысле это звучало обнадеживающе. Если сам по себе след полония — недостаточное доказательство, то, значит, на Лугового у них есть что-то посерьезнее — может быть, кадр из камеры слежения в “Сосновом баре”, в котором он подливает яд в Сашин чай? Или пустая ампула из-под полония с отпечатками пальцев?

Больше из полисменов мы ничего не смогли выудить. Тайна следствия, сказали они. Конкретные доказательства нельзя раскрывать; это сделает их бесполезными в суде, так как присяжные узнают о них из газет заранее, и у них может сложиться предвзятое мнение. Вот когда Луговой будет сидеть на скамье подсудимых, мы все узнаем. А до тех пор нам придется поверить им на слово.

Но ведь Луговой никогда там не окажется! Джей и Колин — менты, они не разбираются в международных делах; может, они действительно верят, что им удастся его заполучить, но в Уайтхолле-то должны понимать, что этого никогда не будет. В чем же тогда игра британцев?

Ответ поступил в виде заявлений Форин-офиса: отравление Литвиненко — чисто уголовное дело, не имеющее никакого отношения ни к политике, ни к безопасности: произошло убийство, выявлен подозреваемый, составлен запрос на экстрадицию — ничего особенного. Малозначительное отравление.

Вот оно — лицемерие! Они знают, что за убийством стоит Кремль, но хотят избежать полномасштабной конфронтации. Они выбрали умеренный вариант “чисто уголовного дела”, прекрасно понимая, что суда не будет. В конце концов дело зайдет в тупик, и обе стороны смогут сохранить лицо — будет ничья. Вот она, дипломатическая игра!

^{Андрей Луговой (слева) и Дмитрий Ковтун. (Mikhail Antonov/REUTERS TV/Landov)}

^{“А вдруг из них сделают крайних? Или вообще ликвидируют?”}

^{Августейший заказчик Генрих Второй.}

^{“Каких же жалких карликов и предателей я взлелеял у себя в доме, если они позволяют низкородному монаху так оскоблять своего государя!”}

Глава 31. “Лорд-Ленин” в Лондоне

То, что Россия откажется выдать подозреваемого, было вполне предсказуемо, и официальный Лондон к такому развитию событий был готов. Но то, что произошло вскоре после отправки запроса на Лугового в Москву, повергло британцев, еще не успевших оправиться от потрясений предыдущей осени, в состояние полного недоумения: в Лондоне появился еще один киллер, на этот раз с намерением убить Березовского. Покушение было предотвращено Скотланд-Ярдом, но сам этот эпизод приоткрыл завесу над невидимыми для простых глаз реалиями жизни Кремля и Уайтхолла и добавил еще одно измерение к убийству Саши, связав его в единый сюжет с гибелью Анны Политковской.

16 ИЮНЯ 2007 года мы с Мариной прилетели в Лондон из Гамбурга после презентации немецкого издания нашей книги. Это был день рождения Марины — первый без Саши, и Ахмед Закаев позвал всех к себе на шашлыки. Из аэропорта мы собирались ехать прямо к нему.

Нас встретил шофер Джек на офисном “Мерседесе”. С важным видом он сообщил: “У нас тревога, приходили Джей и Колин из Скотланд-Ярда. Велели быть в боевой готовности. Сказали доставить вас к мистеру Закаеву, никуда не заезжая, а мистер Березовский находится в безопасном месте”. Больше он ничего толком не мог объяснить.

Приехав к Ахмеду, мы удивились еще больше. Шашлыки в его небольшом садике за домом готовились под охраной полиции! Помимо гостей здесь находились несколько спортивных молодых людей с бдительными взглядами и полисмен Джей из антитеррористического отдела.

— Объясни, что происходит? — спросил я у Ахмеда.

— Пришли из Скотланд-Ярда, сказали, что у них оперативные данные, будто из Москвы прибыл еще один киллер. Борису посоветовали уехать на пару недель от греха подальше, ну он и улетел в Израиль. А мне вот охрану поставили. Сегодня даже ночевали.

Мне это больше напоминало засаду, нежели охрану. Все оперативники были в штатском, и снаружи не было видно полицейских машин. Между тем, лондонская полиция обычно действует в открытую.

— Ты сам-то в это веришь? — спросил я Закаева.

— Как-то не верится, но с другой стороны, после того, что произошло с Сашей, можно допустить все что угодно.

“Состояние боевой готовности” продолжалось около недели. Затем полицейские исчезли, и я, не дождавшись Бориса, уехал с Нью-Йорк. Вскоре он вернулся из Израиля, но обсуждать эту историю со мной по телефону не стал, “по просьбе полиции”.

Ровно через месяц источники в британских спецслужбах слили в газеты подробности. О готовящемся покушении они узнали из “заслуживающих доверия оперативных данных”. Киллер прибыл из Москвы в начале июня с восьмилетним сыном и поселился в гостинице “Хилтон”. Он искал встречи с Борисом и через сообщников договорился о покупке пистолета. Однако “Мистер А”, как его именовали в газетах, был задержан и депортирован в Россию; это официально подтвердил представитель полиции. А через некоторое время “Коммерсант” и “Эхо Москвы” назвали имя злоумышленника. Им оказался пятидесятитрехлетний Мовлади Атлангериев — один из основателей Лазанской ОПГ и, как стало ясно позже, ключевая фигура в убийстве Политковской.