Рядом с Жюлем Верном

На повторные и все более настойчивые требования отца вернуться в Нант – к адвокатской конторе и материальному благополучию – Жюль отвечает:

– Твоя контора в моих руках только захиреет… Я предпочитаю стать хорошим литератором и не быть плохим адвокатом… Моя область еще дальше отошла от севера и приблизилась к знойной зоне вдохновения…

Легче всего ему давались веселые куплеты и жанровые песенки. Положенные на музыку его близким другом, композитором Аристидом Иньяром, они не без успеха исполнялись в литературных и театральных кабачках. Особенно посчастливилось лирической песенке «Марсовые». Позже она стала любимой песней французских матросов и перепечатывалась в сборниках как произведение фольклора. О том, что популярная морская песня принадлежит Жюлю Верну, стало известно только в 1883 году, когда один из его старых приятелей напечатал ее в нантской газете «Маяк Луары».

Любопытно, что Жюль Верн с первых шагов обнаруживает пристрастие к морской теме, сохранившейся до конца жизни.

Вот перевод этой песни, выполненный по моей просьбе поэтом Игорем Михайловым.

Песни и куплеты Жюль Верн сочинял между делом. Надежды на блестящее будущее он связывал в эти годы с театром. Немаловажную роль в судьбе начинающего литератора сыграл Александр Дюма, находившийся тогда в зените славы.

В феврале 1849 года с помощью влиятельного родственника Жюль Верн попадает на прием к автору «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо». Оробевшего юношу проводят через анфиладу ярко освещенных комнат, убранных с кричащей роскошью; он чувствует себя затерянным в шумной толпе веселящихся гостей. Но стоило хозяину дома сказать ему несколько приветливых слов, и застенчивость как рукой сняло… Этот синеглазый, белокурый бретонец пришелся Александру Дюма по душе. Писатель оценил его начитанность и остроумие и даже пригласил на премьеру в свой «Исторический театр».

Покровитель начинающего драматурга Жюля Верна, прославленный Александр Дюма, также запечатленный «фотоглазом» Надара.

– Я присутствовал на премьере «Юности мушкетеров», – сообщает Жюль Верн родителям. – Я сидел у авансцены в ложе Александра Дюма. Мне действительно повезло. Это очень занятно. Его драма – инсценировка первого тома «Трех мушкетеров». В этом произведении, пусть оно и не отличается большими литературными достоинствами, чувствуется удивительный сценический талант… (Письмо от 22 февраля 1849 г.)

Жюль Верн решил ковать железо, пока горячо. Быстро закончив две исторические драмы – «Пороховой заговор» и «Трагедию из времен регентства», он отдал их на суд Дюма. Первую пьесу Дюма признал неприемлемой по цензурным соображениям, а вторую – недостаточно сценичной.

– Ничего, вы еще научитесь писать, – утешал он приунывшего дебютанта. – А не попробовать ли вам себя в жанре водевиля?

Совет принят был к исполнению, но только в мае 1850 года Жюль Верн решился показать «Александру Великому» одноактный водевиль в стихах «Сломанные соломинки».

Какова же была его радость, когда Дюма выразил желание поставить пьесу на сцене своего «Исторического театра»!

Первое представление состоялось 12 июня, и в том же году «Сломанные соломинки» были изданы отдельной брошюрой. Это было первое напечатанное произведение Жюля Верна.

Одна за другой появлялись новые пьесы – исторические драмы, трагедии, водевили, либретто комических опер, музыку для которых обычно писал Иньяр. Из нескольких десятков пьес лишь немногие попали в печать, а те, что ставились на парижских сценах, не принесли ни славы, ни денег. Но Жюль Верн в течение пятнадцати лет продолжал писать для театра. Не преуспев в этом виде творчества, он все же накопил изрядный опыт, который позднее сказался в драматической композиции, диалогах, комедийных приемах его многочисленных романов. Некоторые из них самим же автором превращались в пьесы-феерии, годами не сходившие с театральных подмостков.

В этом отношении у Жюля Верна было много общего с его литературным наставником. Дюма тоже начинал как драматург и не порывал с театром почти на всем протяжении творческого пути.

– С моим отцом его роднит воображение, молодой задор, чудесный юмор, неистощимая выдумка, здоровый дух, ясность мысли и еще одна добродетель, которую не признают слабосильные, – плодовитость, – сказал о Жюле Верне Александр Дюма-сын.

Жюля Верна всегда восхищал жизнерадостный талант Дюма. Если говорить о национальных традициях остросюжетного приключенческого повествования, на которые мог опереться в своей работе автор «Необыкновенных путешествий», то, разумеется, он прежде всего должен был обратиться к опыту старшего современника.

Впоследствии он воспримет у Дюма лучшие черты его мастерства, посвятит его памяти один из самых увлекательных своих романов «Матиас Шандор» (1885) – «Монте-Кристо «Необыкновенных путешествий» – и получит от его сына благодарственное письмо с таким многозначительным признанием:

«Никто не приходил в больший восторг от чтения Ваших блестящих, оригинальных и увлекательных фантазий, чем автор «Монте-Кристо». Между ним и Вами столь явное литературное родство, что, говоря литературным языком, скорее Вы являетесь его сыном, чем я».

Но все это в будущем… Пока что Жюль Верн сочиняет пьесу за пьесой: «Игра в жмурки», «Замки в Калифорнии», «Спутники Маржолены», «Сегодняшние счастливцы», «Приемный сын», «Гостиница в Арденнах», «Господин Шимпанзе», «Одиннадцать дней осады». Некоторые из них имели успех, другие оказывались однодневками, а большинству вообще не суждено было увидеть свет рампы.

Внук писателя знакомит с неизданными пьесами, хранящимися в его архиве. Так мы впервые узнаем о трагедии «Александр VI», самой ранней рукописи Жюля Верна, датированной 1847 годом, о неизвестных доселе водевилях «Морская прогулка», «Четверть часа Рабле», «Абдаллах», «Тысяча вторая ночь», об оперетте «Сабинянки», пятиактных трагедиях «Драма при Людовике XV», «Башня Монлери» и так далее.

Любопытна, например, история комедии в стихах «Леонардо да Винчи». Первый вариант был написан еще в 1851 году. Позже комедия «во вкусе Мольера» превратилась в «Джоконду» и в последней редакции – в «Мону Лизу». Эта пьеса упоминается в разных источниках, но сюжет ее изложен впервые.

Великий Леонардо по заказу богатого флорентийца Франческо дель Джокондо пишет портрет его жены Моны Лизы. Госпожа восхищается умом и талантом художника, чувствует, что и он к ней неравнодушен. Ей не терпится услышать признание в любви. И оно срывается с уст Леонардо. Но как раз в ту минуту его внимание привлекает изысканная чеканка на браслете Моны Лизы, и, вместо того, чтобы поцеловать ей руку, он невольно любуется браслетом. Тут она заявляет, что картина закончена, что не желает больше позировать, и в гневе покидает мастера, успевшего запечатлеть на портрете загадочную улыбку Джоконды.