Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

За завтраком Ни говорит: «Я разбирал письма и очень устал, а от писанья не устаю. И это потому, думаю, что процесс писанья у меня не сознательный, а бессознательный. Источник его в бессознательном... Современная психология подтверждает мою мысль, говоря, что источник бессознательного никогда не иссякает...»

Затем, не помню по какому поводу, разговор перешел на огромное значение спорта, парадов и манифестаций в современной жизни. Я высказала мысль о том, что правительства очень хитро поощряют это, чтобы отвлекать массы от иных выявлений своих страстей, им мало выгодных.

Ни: «Русское самодержавие было так глупо в этом отношении, что вместо того, чтобы давать выход накопляющейся энергии, оно душило ее и этим направляло по руслу революций, бунта, восстаний».

44//45

К 5 ч. у нас собираются, как обычно по воскресеньям. Первым пришел милый Л. И. Шестов, затем Gabriel Marcel  ^[101], приехали из Медона Раиса Маритэн  ^[102] с сестрой Верой (Жак — в Канаде), Марина Цветаева  ^[103], Елена Извольская  ^[104], Карпов  ^[105], г-жа Гавронская (адвокат) и молодой голландец (с письмом и рекоменд<ациями> от А. Ремизова  ^[106]). Вечер прошел в оживленной беседе. М. Цветаева читала стихи. Р. Маритэн рассмешила нас, сказав, что она теперь la femme du marin*, т. к. часто ездит морем.

Понед<ельник>, 12 ноября 1934

Ни утром получил каталог антикварных книг. Это день, которого он ждет с волнением. Просмотрев каталог и отметив все более интересное, он собирает книги, ему уже ненужные, чтоб менять с доплатой на другие. Возвращается сегодня с торжеством — выменял на редкое издание St. Martin  ^[107]. Радуется как ребенок... Как много в нем детского! И мама, и сестра нездоровы... Погода туманная, дождь...

Вторник, 13 ноября

Мама плохо переносит не болезни, а старость. У нее очень молодая душа, она слишком полна интереса к жизни, она боится умереть... По поводу этого отношения мамы к смерти мы опять говорили с сестрой о старости. Она сказала: «Есть две старости: темная и светлая. В темной концентрируются, как в фокусе, все отрицательные свойства человека. И это запечатлевается и на лицах. Все греховное как резцом высекается на старческом лице. Вот почему большинство старых лиц так уродливо. Наоборот, светлая старость носит на себе какой-то отблеск преображения, и в такой старости даже некрасивые лица делаются более красивыми».

За обедом Ни говорил о том, что как в христианстве человек был всегда принижен, так в Ренессансе он был слишком возвеличен... «Итак, разум утверждает человека, а христианство отрицает. Я же, будучи христианином и признавая сверхразумное начало — стою за человека, за человеческую активность, за творчество человека».

* Жена моряка (фр.).

45//46

Вечером лекция Ни о Печерине  ^[108], Герцене и Бакунине. Слушателей много (человек 75). [Были Цебриков, Каллаш, Тургенева  ^[109], П. К. Иванов и др.]

Среда, 14 ноября

Утром приехала Эли (Беленсон). Долго беседовали с ней на разные темы, больше о внутренней жизни. Ей живется по-прежнему очень трудно — нет работы. Перебивается изо дня в день с помощью друзей. [Но духом бодра и даже бывает веселой, что очень удивляет ее знакомых. Ежедневно бывает в церкви.] За это время она очень выросла духовно, несмотря на нищенскую жизнь.

Ни полдня на заседании.

Четверг, 15 ноября

Письмо из Японии от А. Ванновского... Он бывал у нас в Москве. С тех пор прошло уже 12 лет, и мне приятно, что он вспомнил обо мне. Пишет, что я тогда, в Москве, подарила ему мой перевод книги «Догмат и критика» с надписью «Палладину Христа», и вот будто бы эта книга вызвала в нем желание работать по вопросам, связанным с христианской культурой... Присылает рукопись своей работы по Апокалипсису... ^[110]

Говорили с Ни на тему о бессмертии. Ни высказал мысль, что и Бог, и вечная жизнь непонятны, если нет личного бессмертия. Иначе все тонет, растворяется и смысл всего исчезает.

Была Е. Извольская, работала с Ни над проверкой перевода книги Ни. За чаем говорили с ней о настроениях русской молодежи, о нежелании ее идти навстречу французской молодежи, о ее замкнутости, малокультурности, обостренном в ней чувстве своего русского [мессианизма и в связи с этим –] национализма.

Извольская посещает собрания «Нового Града»  ^[111], «Пореволюционного клуба»  ^[112]и хорошо осведомлена. Пришла к нам из Медона, где она живет, под проливным дождем. Сегодня мерзкий, полузимний день. [Страшно думать о всех голодных и холодных, в такие дни — особенно.]

Пятница, 16 ноября

Чудесный, солнечный день... Днем ездила в Париж. Вернувшись, застала у нас М-me В<ильде>, с которой Ни работал,

46//47

исправляя перевод своей новой книги «Я и мир объектов». По поводу этой работы Ни говорит, что впервые он понял, какая непроходимая пропасть существует между франц<узским> яз<ыком> и русским. Такие слова, как «тайна», «фантазия», недопустимы на франц<узском> яз<ыке> в применении к философии. Этот язык настолько пропитан рационализмом, что не допускает ничего сверхразумного, а если и допускает, то лишь для религии...

[Из этих слов Ни я делаю вывод, что эта его чисто философская книга — не для французов.]

Суббота, 17 ноября

Говорили сегодня с Ни о том, что все раньше написанные им книги его уже не удовлетворяют. Интересны, те, кот<ото-рые> он задумывает... Он — человек будущего. Прошедшее для него лишь материал для постройки будущего. Он не живет, как большинство, прошедшим, в прошедшем.

[Была у М-me Либ и сразу погрузилась в атмосферу детского мира. Было приятно видеть вокруг себя милые мордочки, слушать детские голоса. Я люблю детей, но своих иметь никогда не хотела. Нет у меня материнского инстинкта. Я слишком чувствую огромную ответственность, лежащую на матерях...]

Вечером читаем «Войну и мир».

Воскр<есенье>, 18 ноября 1934

Утром я в церкви St.-Germain. К 5 ч. у нас: св. Цебриков, М. А. Каллаш, Н. А. Тургенева, Р. Осоргина, Алексей (Леня Чурилин-Киселев)  ^[113], П. К. Иванов, Анка Ринбах (голландка).

У меня тяжелое впечатление от беседы с Цебриковым. Его положение поистине трагическое, и нужно большое духовное мужество, чтоб перенести все выпавшее на его долю... Но он очень слаб физически и нервен, и я боюсь за него... Может погибнуть.]

Понед<ельник>, 19

Почти весь день ушел на работу [моего] пальто. Решила во что бы то ни стало его окончить, т. к. наступают холода.

Вечером за чтением «Войны и мира» Ни говорит: «Когда я слушаю чтение, я всегда представляю себе обстановку, где происходит то или иное событие. Если дом, то где он стоит, направо или налево».

47//48