Демидовы: Столетие побед

Глухое свидетельство о состоянии дел на заводе относится к марту 1697 года. К этому времени Демидов, давно сотрудничавший с Преображенским приказом (учреждением, управлявшим Преображенским полком), завоевал авторитет в качестве специалиста в вопросах производства и ремонта оружия. В это время в Москву поступила прибывшая с Урала железная руда, которую последнее время усиленно там искали, намереваясь строить казенные заводы. Для экспертизы обратились к московским мастерам-бронникам и к Демидову. Он опробовал руду, изготовив из нее в качестве образца две фузеи с замками и два копья. Общее свое заключение сообщил в устной сказке в Сибирском приказе. Собственно руда получила в ней весьма высокую оценку. Но в приказе ему был задан еще один вопрос: согласится ли он переехать на Урал для ее разработки и плавки? Никита ответил обтекаемо: вроде бы отрицательно, но с перечислением условий, которые позволили бы ему озвученное решение изменить. Оговорки позволяли вернуться к вопросу вновь. Что же Никите мешало отправиться на Урал? По его словам, то, что «у него на Туле дом, и деревни, и железных и мельнишных заводов и снастей железных и оружейных заведено немалое число, и многие заводы не довершены» [72]. Из этих слов, если понимать их буквально, можно заключить, что на указанный момент Демидов не считал строительство своего Тульского завода законченным — оно продолжалось.

Мощность гидросиловых установок завода напрямую определялась запасом воды в заводском пруду, а он — площадью, ею залитой. Той земли, которую Демидов получил в свое распоряжение грамотами 1695 года, не хватало. Выход рисовался один — экспансия на прилегающие земли ямщиков. Демидов прямо (сказкой) просил об этом в 1700 году [73]. Просил и добился! Положительное решение оформил указ от 2 января 1701 года, известный по производному от него указу, данному спустя полмесяца тульскому воеводе Ивану Игнатьеву. Земля Демидову отводилась без обиды для ямщиков: те должны были получить в полтора раза больший участок за счет стрелецких земель. Завод этим указом отдавался Никите «впредь впрок безсрочно» (прежде — на 20 лет вместо денежного жалованья). Ему предоставлялось множество льгот, из которых важнейшая касалась отвода для рубки засечного леса: он получил в свое пользование полосу в Щегловской засеке шириной в пять верст. Плюс — монопольное право искать и добывать руду в ближайших к Туле Щегловской и Малиновой засеках [74]. Последнее, будь оно в точности исполнено, грозило полной остановкой копки руды на продажу, которой занимались крестьяне, и вслед за этим остановкой всех работавших на этой руде ручных заводов — основного поставщика металла для оружейного дела. Отчасти в силу столь опасных последствий, отчасти потому, что полная монополия на местную руду Демидовым ни тогда, ни после нужна не была, это свое право Демидовы в Туле реализовать не пытались.

Еще одна важная льгота, дарованная Никите указом 1701 года, — право покупать к своим заводам землю и людей. В отличие от других заводчиков он все еще умудрялся содержать свой завод без приписки к нему дворцовых крестьян, чем немало гордился, о чем при необходимости напоминал. Поскольку и крепостных он поначалу не имел, его предприятие носило чисто капиталистический характер (если считать главным его признаком использование вольнонаемной рабочей силы). Но при отсутствии достаточно развитого ее рынка надеяться на существенное развитие бизнеса не приходилось. Это понимал не только Демидов. Альтернатива приписке дворцовых волостей существовала одна: предоставление предпринимателю права покупать земли и крестьян. Прочие заводчики из непривилегированных сословий получат такое право только через два десятилетия после Демидова. Владение им — одна из причин, позволившая ему вырваться вперед в сравнении с другими заводчиками так далеко, что никто из преследователей уже не смог его догнать.

Этим разрешением Демидов воспользовался немедленно. Возможно, нам известны не все ранние его приобретения такого рода. Но совершенно точно, что в 1700— 1702 годах он пятью покупками приобрел 35 четей земли и 14 душ крестьян в деревне Понарьиной соседнего с Тульским Крапивенского уезда. Они обошлись ему в 90 рублей 80 копеек [75]. Благословенная древность, когда масштабы подобных сделок были таковы, что стороны учитывали копейки…

За что же такая щедрость царя, в общем-то не склонного осыпать подданных подобными милостями? Содержащееся в указе 1701 года обоснование пожалования коротко и исчерпывающе ясно: «…за ево знатную службу, что он построил новые железные заводы своими деньгами и проторми бе[з] споможенья и дачи дворцовых крестьян, как преж сего давали к таким же заводам в разных местех и в город ех иноземцом, и что он при иноземцах, которым многие дворцовые крестьяне к заводам даны, у железа и у всяких воинских железных припасов цены убавил…» [76]

Впоследствии общим местом станет утверждение, что Демидов поставлял казне продукцию по ценам существенно ниже других заводчиков. Утверждать, что это было всегда и касалось всех видов продукции, не приходится. В отдельных случаях восторги обоснованы, в других — преувеличены. Будь демидовская цена в сравнении с предлагаемой другими поставщиками значительно ниже, казна, покупавшая и у них, заставила бы ее сбить — у нее имелись рычаги воздействия на строптивых. Вместе с тем очевидно, что Никита очень умело манипулировал и ценами, и всем другим, что касалось работы по заказам казны (как и чем — ниже). И в большинстве случаев добивался того, что им были довольны. Это и отразил цитированный указ.

Указ от 18 января 1701 года — высшая точка успехов Демидова в тульский период истории его хозяйства. Совсем скоро, всего через полгода, привилегия рубки засечного леса будет у него отнята, что существенно изменит его представления о перспективах развития бизнеса в центре европейской части России и на Урале.

Родственное окружение Демидовых

Город, где превратившиеся в Демидовых Антюфеевы рождались и жили, выступал не только пространственной средой, в которой они трудились. Первые три их поколения тесно связаны с жителями Тулы через браки. Родственники и свойственники — ближайшее окружение заводчиков, без знакомства с которым невозможно представить атмосферу, которая их выковала и закалила. Они были естественной их опорой в бизнесе, именно с ними они достигли тех высот, благодаря которым остались в памяти поколений. Те же, что состояли у Демидовых на службе (немало было и таких), в некоторой степени могут считаться соавторами их достижений.

Родственное окружение Демидовых в первых поколениях этого рода составляли исключительно туляне. Они представляли две основные группы населения: оружейников и посадских. К сожалению, родственные фамилии поколения Никиты нам неизвестны. Но брачные связи его детей изучены хорошо.

Акинфий Демидов своими браками — первым, с Авдотьей Тарасовной Коробковой, и вторым, с Афимьей Ивановной Пальцовой, — соединил Демидовых сразу с двумя фамилиями тульского посада.

Тарас (Тараско) Панкратьевич Коробков, возможный тесть Акинфия, отмечен писцовой книгой Тулы 1685 и 1686 годов. Он и его братья Елисейко, Карпушка и Мишка упомянуты в ней в сопровождении прилагательного «кодошевец» [77], что указывает или на их профессию, или, скорее, на связь с московской Кадашевской слободой, население которой составляли казенные кадаши (ткачи). Впрочем, утверждать, что корни Коробковых находятся в Москве, преждевременно. Карп Панкратьевич Коробков (вероятный брат Тараса) в качестве «засецкого земляного валу сторожа» присутствует в сметной росписи Тулы 1669 года [78]. В первой четверти XVIII столетия несколько Коробковых неизменно остаются в составе тульского посада. Так, в 1726 году их (взрослых мужчин) было в нем шестеро [79]. Коробковы торгуют в рядах [80], среди прочих торговцев заметно не выделяясь. Впрочем, один из них в 1722 году становится посадским старостой, а они избирались из лиц с достатком выше среднего. Отношения между родственными семьями разные, в том числе и напряженные (один Коробков, Илья Прокофьевич, напившись пьяным, бранится и грозит: «…я де их, своих родственников Корабковых, разорю всех») [81]. Тарасовичей среди тульских Коробковых этого времени нет — а вот на Урале, рядом с Демидовыми, одного из них находим.